Татьяна и Дмитрий Зимины - Распыление 2. Полуостров сокровищ

Дружинник подошел и внимательно оглядел нашу троицу, сложив губы трубочкой. Мы с Машкой постарались выглядеть как можно более невинно. Насмотревшись вдоволь, коротко спросил дежурного:

– Кто такие?

Тот ответил. Дружинник задумчиво покачался с носка на пятку, с каким-то ироничным доброжелательством глядя на Лумумбу, коротко насвистел бодрый мотивчик, и приказал:

– Пропустить.

Затем развернулся и исчез за воротами. Мы даже вякнуть не успели.

Хорошо, что барахло оставили в неприметном тупичке, сложив под камушек: на входе в острожный терем стояла самая настоящая пропускная рама. И если б Лумумба не настоял, чтобы Маха оставила снаружи всё, до последнего ножичка – грош цена нашим личинам.

Рядом с рамой, без всякого намордника или там поводка, стояла собака. Одна, без какого-либо хозяина. Некрупная, пепельной масти, с длинной мордой и умными, совершенно не собачьими глазами. Вообще-то, собак я люблю. И никакого вреда от них, окромя пользы, не вижу. Но здесь я реально перетрухал. Потому что у псины этой был такой взгляд, что становилось совершенно ясно: если что не так, она откусит сразу и всё. Даже захотелось прикрыться руками, на всякий случай, но я сдержался.

Когда мы благополучно миновали раму, псина обнюхала меня и Машку, позволив моей напарнице почесать себя за ушами, но задержалась возле бваны. На Пыльцу обучена, понял я. Слышал о таком: ищеек с хорошим нюхом натаскивают на корицу, а потом заставляют выслеживать Запыленных… Лумумба не долго думая достал из жилетного кармашка громадную мозговую кость и протянул собаке. Та, обнюхав и аккуратно взяв подношение зубами, милостиво моргнула и отошла.

– Любовь приходит и уходит, – продекламировал шепотом бвана, – а кушать хочется всегда…

К светелке княгини вела узкая, с несколькими крутыми поворотами, лестница. На каждой площадке прохаживался дружинник с АК.

– У вас пять минут, – напомнил охранник, отпирая внушительный замок на толстой двери.

Кроме двери, вход перегораживает решетка, которую отпирать никто и не думал. А за решеткой находится обыкновенная комната. Как в дешевой гостинице, например. Светлые голые стены, чисто выметенный пол, маленькое, тоже забранное решеткой, окошко. В дальнем конце – узкая, застеленная лоскутным одеялом кровать, рядом – скромный коврик с лебедем, тумбочка с водой в графине и геранью в горшке.

У противоположной стены притулился рабочий столик с придвинутым к нему жестким стулом. На стуле, к нам спиной, сидит женщина. Видны заплетенные в толстую косу бледные волосы и темное, прямых очертаний, платье. Женщина пишет.

Лумумба, взявшись обеими руками за решетку, глядит молча на её спину. Глядит долго, может, минуту, или две. Просвисти между ними в этот момент пуля, она расплавится: взгляд бваны имеет напряжение киловольт в пятьсот, но женщина только продолжает водить пером по бумаге. В свете из окна рука её кажется прозрачной, даже стеклянной.

Дружинник, который нас привел, наконец понимает, что ничего интересного не будет, вздыхает и топает по ступенькам вниз, пробурчав, что осталось минуты три. И только тогда женщина, будто почувствовав его уход, стремительно встает и в один миг оказывается у решетки. А потом сплетает свои пальцы с пальцами Лумумбы.

– Ты… – говорит она так, будто не верит своим глазам.

– Я, – грустно и обреченно отвечает наставник.

Так они стоят еще секунд тридцать, вглядываясь в лица друг друга. Ни она, ни он, не шевелятся.

Первой всё-таки отводит взгляд Ольга. Отступив, окидывает взглядом нашу компанию, задержавшись на мне, потом на Маше. Чуть улыбается, кивая на наши наряды.

– Остроумно.

– Рано себя выдавать, – пожимает плечами Лумумба. Он старается говорить как обычно, но голос его подводит. Он становится низким и хрипловатым, будто с похмелья. – Как ты?

– Почти закончила, – она оборачивается на стол, а потом улыбается уже по-настоящему.

– Это то твоё исследование? Всё не сдаешься?

– Оно самое. Ты даже не представляешь, чего я добилась! У тебя волосы распрямятся, когда…

– Послушай, у нас мало времени. Ты должна рассказать всё, что знаешь. Почему все думают, что это ты убила Игоря?

– Поздно… – Ольга досадливо вздыхает. – Всё здесь против меня, буквально всё. Так что не стоит и пытаться.

– Но тогда зачем ты меня позвала? – Лумумба пытается дотянуться до её руки сквозь решетку, но Ольга отступает.

– Вот это! – она тыкает пальцем в тетрадь, лежащую на столе. – Это спасение для всех магов, как ты не понимаешь? Дело всей моей жизни. Ты должен забрать тетрадь, увезти в Москву, показать Седому. Дальше вы и без меня разберетесь…

– Ты с ума сошла? – Лумумба отворачивается, но через мгновение не выдерживает и вновь подступает к решетке. – Через семь дней тебя…

– Не будем об этом говорить, Вася, – в уголках её рта прорезались жесткие складки. – Что сделано, то сделано. Мы с Игорем мечтали… – в глазах сверкнули слезинки, и она отвернулась. Затем вновь подошла к решетке и страстно зашептала: – Знаешь, почему я вышла за него? Игорь умел мечтать! И умел заразить своей верой остальных. Весь этот город… – княгиня оглядела стены крепости так, будто смотрела сквозь них, на дома и улицы. – Этот город возник только благодаря его мечте… Почти совершенный город. Еще немного, и мы бы… – она опустила глаза. – Теперь он мертв, и всё кончено. Мне всё равно, что со мной будет.

– Может, хватит уже мечтать? – жестко спросил Лумумба. – Ты до сих пор не поняла, что жизнь – это не воздушные замки.

– А ты всё такой же приземленный прагматик, – казалось, они продолжают какой-то давний, но неоконченный спор. – И веришь только в то, что можно пощупать.

– Разумеется. И считаю, что убийца, кто бы он ни был, должен быть наказан. И… – тон и взгляд его смягчился. – Очевидно же, что это не ты. Кому-то выгодна твоя смерть, ты это знаешь. Кому?

На лестнице вновь появился охранник. Он выглядел почти виновато, но, громко позвенев ключами, сказал:

– Свидание окончено.

Убрав руки от решетки, Ольга отступила вглубь комнаты.

– Я буду писать до самого конца, – сказала она. – Хвала судьбе, этого мне делать не запрещают. Ты должен обязательно дождаться казни, – она напряженно смотрела на Лумумбу. – И потом обязательно забери бумаги. Это – твоя миссия. Я тебя позвала именно за этим. Не подведи хотя бы на этот раз, – резко отвернувшись, она вновь подошла к столу и раскрыла тетрадь.

– Я тебя вытащу, – крикнул ей в спину Лумумба. – Слышишь, Оля! Не сдавайся. Даже не думай о казни. Я вытащу тебя не смотря ни на что.

Она даже не повернулась. Охранник молча указал дулом автомата на лестницу.

Оттерев лица и приняв свой обычный облик, мы шли по улице. Бвана был тих и задумчив, я тоже молчал: как-то не очень всё складывается… Одна Машка вела себя как обычно. Независимо задрав нос, вертела головой, изучая вывески, разглядывала прохожих, прыгала на одной ножке по камушкам мостовой…