Роман Ударцев - Ангелы гниения

Ну что же будем идти и побеждать, таким девизом Руслана напутствовал себя и, мысленно пожелав соседу захлебнуться водкой, пошел на работу.

«Церковь Святой и Нетленной Христовой Плащаницы» прочитал Руслан название, вывешенное на дверях дома культуры. Набрав полную грудь воздуха, Руслан вошел вовнутрь. Проповедь еще не началась, верующие кучками стояли в зале и оживленно беседовали. Парень собирался потихоньку прошмыгнуть на свое место в заднем ряду, но Миша и Валерия заметили его.

– О, привет, брат! – закричал Миша – приветствую тебя во имя Христа!

И конечно полез целоваться, Руслан привычно отстранился от объятий рыхлого и прыщавого парня. Девушка, против поцелуя которой, он в принципе не возражал, просто поздоровалась. Лера, худая, с задатками старой девы, томно заламывая руки, стала рассказывать, как она вчера пробовала проповедовать своему отцу. Как и ожидалось, папа выслушал дочку и со свойственной пролетариату прямотой сказал, где именно он видел всю эту церковь и попа в том числе. Валерия, разумеется, не передавала неприличные подробности, но обладавший достаточным опытом Руслан и сам догадался.

Миша, снова полез с советами, он как мог, старался понравиться девушке и всеми силами пытался завоевать ее расположение. Однако, взаимности не видел. Винил он в этом Руслана, хотя и до его появления в церкви Лера смотрела сквозь него. Двадцати двух летний бездельник, не учился и не работал. Богатых родителей у него не было и просто пригласить девушку в кафе, для него было роскошью, и соответственно, объявлялось грехом. Миша принадлежал к той категории людей, что никогда не могут найти работу, а если кто-нибудь помогал им в этом, работа оказывалась неподходящей. Всего лишь одно занятие было ему по душе: он проповедовал и мечтал стать пастором. Что при его отношении к жизни, было его единственным шансом обеспечить себе тихое и безмятежное существование. Лере он определенно не нравился, но продолжал свое наступление.

– О, сестра, не отступайся! – вещал он – Помни, как Павел апостол проповедовал, и его гнали и били. Мы должны быть готовы ко всему во имя Христа!

– Оставь пока отца в покое – ровно сказал Руслан – ты ему ничего не докажешь, только поссоришься.

– Хорошо Руслан, я так и сделаю. – сказала Лера – спасибо за совет.

Миша, с плохо скрываемой, ненавистью посмотрел на Руслана. Он считал, что тот помешал ему встречаться с девушкой и плевать он хотел на христианское смирение. Как-то раз Руслан попытался объяснить, что он ему не конкурент и у него есть девушка. Но тот лишь лживо улыбался и рассказывал о любви к ближнему своему. Лейтенант тогда подумал, что так же улыбались и инквизиторы, обещая, что они не сожгут ведьму, если та признается. После чего, разумеется, спокойно ее сжигали. Страшно, когда трус получает власть, еще хуже, когда это власть над умами.

– Да, да! Именно так и поступи! – тут же вклинился прыщавый Миша – «Будьте мудры как змеи» – непонятно к чему процитировал он.

К счастью регент хора затянула песню, и все стали расходится по местам. Рядом с Русланом встала старушка и Миша. Лера пошла на сцену, она солировала в хоре. Странная смесь попсы и военного марша загремела на пределе возможностей дряхлой аппаратуры. Все запели:

– Вперед воины Христовы!

Пусть ад идет на встречу,

Но ты будь ко всему готовый!

Нам это по плечу!

Руслан уже знал, что кажущаяся нескладность текста, являет собой особый вид аритмичного воздействия. Сначала людей заставят выплеснуть в кровь побольше адреналина, а затем пойдут другие песни. Люди стали подпевать, сначала потихоньку, но с каждой секундой все громче. Вот уже Миша ревет во всю мощь своей луженой глотки, а старушка, по старости лет не тянущая долгого пения, задыхаясь, несла какую-то околесицу. Это называлось говорением на иных языках или глоссолалией. Но ритм, сложный и непостоянный, в ее завываниях присутствовал. Глаза сектантов остекленели, на сцену выскочил пухленький негр и размахивая библией стал вопить что-то невразумительное перемешивая куски молитвы с глоссолалией:

– О, великий Иисус! Арщщщщ-ктк-кт-кт! Олюкт, олюкт! Маршщщщц! Великий боже! Да славиться имя Твое! Да придет… Щтк-к-к-к-туууут!

Руслана передернуло от отвращения, сейчас начнется проповедь. Негр, с жутким акцентом и плохим знанием русского языка, что делало его похожим на торгаша с рынка, стал проповедовать. Смысл получасовой проповеди сводился к банальным требованиям платить десятину и щедрые пожертвования. И тогда Бог, конечно, воздаст тебе в стократном размере. А если не воздает, значит, ты маловер. Приводились цитаты из библии и примеры «из жизни», Руслан был готов поспорить, что почти все они появились в голове проповедника, если не сейчас, то, по крайней мере, когда он писал проповедь.

– И вот еще пример вам друзья – вещал слуга божий – женщина у нас в Нигерии, осталась без мужа и вместо того что бы сокрушаться по поводу чем ей кормить пятерых детей, она собрала сбережения своего мужа и совершила… Что? – Слабо соображающая толпа завыла «шаг веры!» – А-а-амэн! Да она совершила шаг веры, и бог ее поднял. Он обеспечил ее лучше, чем мог обеспечить муж. Она устроилась работать в дипмиссию американцев и те платили ей столько, что ей даже хватало отправить старших детей в школу. Она поверила богу, и бог ее благословил. А если бы она стонала: О, что мне делать? Бог отвечает, хочешь благосостояния, поверь, просто поверь Мне! Верите ли вы? Тверда ли ваша вера? Или вы только и способны, что давать богу как подачку сотку? Или ваша вера не способна на большее? Тогда не ждите от Него большего! Аллилуия!

Музыканты на сцене заиграли снова, но на этот раз медленную, тягучую и торжественную мелодию со странными интонациями. Лера вышла вперед и запела чистым и нежным голосом:

– Господь, мой свет

И мое спасение!

Кого мне боятся?

Кого страшиться мне?

Руслан едва не ругался в голос, но его побелевшее от злости лицо никто не видел. В заключении всегда давалась порция медитативной музыки. Люди стали поднимать руки и стонали от экстаза. Несколько человек, очевидно, самые внушаемые, рухнули на пол. Это считалось признаком особой святости. Служба порядка, подвывая вместе со всеми, носили по рядам корзины для пожертвований. Стыдливо прятались приготовленные мелкие деньги и делались шаги веры. Большая часть адептов люди не богатые и им предстоял пост до следующей зарплаты.

Абсолютно счастливые люди молились и плакали. Кто то, рыдая, каялся в каких-то грехах, но его не слушали. Пастор, поднял руки и пел, слегка раскачиваясь, но его экстаз был деланным и не настоящим. Впрочем, скажи об этом кому-то из братьев и сестер, они будут с полной уверенностью доказывать, что это самый благословенный пастор на этой грешной земле.