Ирина Курамшина - Антропочервизм

Несчастное животное пыталось сопротивляться. Димка-козел носился по огороду и яростно блеял, переполошив мирно снующих куриц и загнав в конуру своими дикими завываниями свирепого пса-кавказца. А Кэт упорно делала свое дело, добросовестно препарируя стенки желудка будущей любви. Димка-козел даже предположить не мог, на что способны женщины в своей мести. Что за прошлое мстить, что за будущее – им без разницы. Женская фантазия при этом безгранична. Козел метался между грядок от забора к забору, бился об него, в конце концов сломал свою гордость – рога. На войне, как на войне!

Мать заглянула в комнату, увидела карты и снова начала «пилить» дочь:

– И зачем ты к нему потащилась на ночь глядя? Сказал же тебе, не приезжай. Он тебе больно делает, а ты снова за свое. Вот скажи, для чего поехала?

– Не знаю, – Катька действительно не знает ответа, отстраненно улыбается. – Скучала, хотелось снова увидеть, посмотреть в глаза. И вообще, я просто хочу его.

– Ну и? Добилась своего? – мать пытается говорить сочувственно, а получается насмешливо и даже немного зло.

Но Катьке это нравится больше – насмешка лучше жалости.

– Я не добивалась, это он добивался, а я его просто добивала. Тьфу. Каламбурю. Представляешь, спим. Уже после того, как он добился. Я только начинаю переворачиваться в его сторону, он в долю секунды успевает подставить мне спину, лишь бы не лежать лицом к лицу. Тогда я эксперименты провела. Он не любит спать на левом боку. А я как раз под его правый улеглась. Вот я всю ночь и ворочалась специально, заставляя его на нелюбимый бок поворачиваться. Видела бы ты – он как уж на сковороде вертелся. А во сне меня в охапку сгребет, по привычке, видимо, и снова храпеть, потом очнется и давай толкаться, переворачиваться и одеяло на себя тянуть. Я под утро не выдержала и сказала ему: если ты думаешь, что чем больнее ты мне делаешь, тем мне будет легче, то сильно ошибаешься. Я упрямая, как и ты, козел! А он разозлился и потребовал скорее освободить его квартиру от ненужных более вещей. Оказывается, мои бесчисленные трусы заполонили ванную и мешают его священным носкам сушиться в положенном им месте – на батарее.

– Это война. Значит, на самом деле все закончилось, – подвела итог мать. – Кстати, – она решила отвлечь дочь от грустных мыслей, – ты не знаешь, почему у нас трубка разряжена, ночью же на базу кладем?

– А, трубка… – Катька на секунду задумалась, а потом затряслась от смеха. – После того как мы вчера с Козловым по телефону поговорили и он мне заявил, что ставит на наших отношениях жирный крест, что мы окончательно расстанемся, у меня этот крест тут же картинкой перед глазами замаячил. Да так замаячил, что у меня, словно ураганом, снесло «крышу». Я с ним договаривала и в то же время одевалась, а прощались – уже у лифта стояла, конечно же, с телефоном. Ну и бросила эту трубу не глядя в сумку, и полетела машину ловить. Так всю ночь с трубкой и проездила. Остальное ты уже знаешь.

Силы Димки-козла были на исходе, Кэт ликовала. Ее месть удалась.

«Может, стоит сказать спасибо Димочке? Вместо моих попыток вернуть все назад его следует поблагодарить за ледяной душ, от которого я проснулась и все вокруг начало меняться. – Катька еще раз перечитала недавний разговор с Козловым по ICQ. – Вот заладил: не приезжай, оставь меня в покое, поскорее забери свои вещи, не знаю, не хочу, не буду ничего объяснять. А что же ты, милый, принимаешь меня, когда приезжаю, и даже любовью со мной занимаешься? Слабый ты, слабый. Боишься потерять свою холостяцкую независимость. Чураешься меня как огня. Мне гадалка еще пять лет назад нагадала, что раньше 26-ти лет замуж я не выйду. Так что три года у меня еще в запасе есть, и мы могли бы очень даже хорошо “пожить”. Мне, кстати, моя свобода тоже дорога. Пока. Пока я знаю, что с ней делать. А вот ты, видимо, испугался серьезных отношений, понял, что затянет тебя воронка налаженного быта, привыкнешь к вкусной и здоровой пище, к чистоте и уюту в доме. Неделю меня не было, так в холодильнике одни пельмени в морозилке, грязью весь зарос, коробки да пакеты по всей квартире. Ноутбук новый купил, усиленно перекачиваешь на него данные со старого, почти в обнимку с новой игрушкой, только что не поглаживаешь от переизбытка чувств. Даже в туалете с ним сидишь. Я сразу песню вспомнила “Это любовь, любооооооооовь!” Вот уж точно, роман у тебя с самим собой, а любовь – жаль, не взаимная – к ноутбуку. Хорошая у вас семейка получилась! Что же с тобой происходит? Такое впечатление, что я упустила важную деталь… Внутренний голос подсказывает, что я что-то знаю про тебя, да только вспомнить никак не могу. Возможно, тебя гложет какая-то тайна?

И в то же время, благодаря тебе, Дима, я теперь уж точно знаю – жить не скучно. Когда тут скучать? Опять-таки к плюсам: каждый день что-то новое и не знаешь, чего ждать, и не ждешь уже… А все равно как на вулкане – рванет или нет? Однако мне теперь очень и очень хорошо стало. Я ведь сейчас чувствую себя на миллион евро! Так что спасибо, Димочка!»

Катька смешала карты, размахнулась и зашвырнула колоду за шкаф. Собравшись на встречу со старым знакомым из далекого алтайского города, она критически оглядела себя в зеркале, осталась довольна и на прощанье очень доверительно шепнула своему отражению:

– А Козлов-то что плитка дорогого темного шоколада – обертка красивая, манящая, а внутри горькая, жесткая. На любителя это лакомство оказалось, что и требовалось доказать, в общем-то.

Подумала немного и добавила:

– И все-таки есть, определенно есть во всем этом свои плюсы. Мужчины теперь просто роем вьются вокруг меня. И все лупятся, лупятся. Или, как говорит мать, штабелями падают и складываются друг на друга. Спасибо, милый, еще раз!

– Ничего не пойму, странно это все… – жаловалась соседке хозяйка Димки-козла через несколько часов после начала военных действий Кэт. – Еще утром был козел козлом, а сейчас – глянь, что с ним происходит!

Козел лежал у забора и, завалившись на бок, изредка подрыгивал конечностями в конвульсиях, началась агония. Сквозь едва заметную дырочку на животе тоненькой струйкой сочилась кровь. Безумный взгляд Димки– козла, в котором застыл немой вопрос «За что?», был устремлен на уползающего червячка.

– Прощай, дорогой! – Кэт обернулась и беззвучно, одними губами прошептала: – До встречи в скором будущем!

Как-то, ожидая свой рейс в аэропорту, Катька наткнулась на интересный плакат – симпатичный козлик, невероятно похожий на бывшего возлюбленного – Козлова, с застывшей в оскале улыбкой, удобно расположившись в кресле самолета, положив копытца на клавиатуру, рекламировал ноутбук. Рекламный лозунг на плакате призывал всех обзавестись удобными и современными компьютерами нового поколения, с которыми в любой точке земного шара легко и просто. «Даже я освоил!» – гласила приписка на плакате. Екатерина, увидев плакат, от неожиданности вздрогнула, пролила на белый кожаный плащ гранатовый сок и еще долго, почти до самого дома, чертыхалась, отгоняя от себя видение. Она давно перебралась на Алтай. Ее супруг, один из самых преуспевающих людей края, свою жену обожает и разве что на руках не носит. У супругов трое детей, девочки– близнецы как две капли воды похожи друг на друга и своего отца, а старший сын – вылитая мать в детстве. Катерина счастлива, у нее имеется все, о чем она мечтала. Вот только шоколад есть отказывается, и сладкий, и горький. На него у Катьки с незапамятных времен стойкая аллергия.