Евгения Райнеш - Мга

Наверное, в этом имелся особый смысл, так как, когда Гай уже совсем решил, что может идти навстречу ещё одному непонятному приключению, он вдруг услышал приближающийся звон. Словно кто-то катал в сумерках мелкие круглые предметы. Звон то удалялся, то приближался, то стихал, то набирал силу. Он не слышался как прямая угроза, просто в тишине приливами и отливами что-то побрякивало, но Гаю почему-то стало очень не по себе.

Он сам не понял, как и когда, пытаясь оторваться от навязчивого, катящегося за ним звона, метнулся почему-то не в жилой двор, а к пугающему его тёмному крыльцу. Парадная дверь, изначально производящая впечатление навсегда закрытой, сразу же поддалась. Гай единым прыжком перемахнул два пролёта и отчаянно затрезвонил в единственный на всей площадке звонок. На его счастье, Мирра в огромном домашнем халате с тёмными цветами на чёрно-синем фоне сразу распахнула дверь.

– Там, – пролепетал Гай, махнув рукой себе за спину, – там кто-то звенит…

Заскочил в открывшийся проём и даже как-то спрятался за надёжной фигурой Мирры. Она выглянула за дверь, повертела там головой, прикрикнула:

– Эй, балбесы, это ко мне!

Звон утих. В полной тишине Мирра закрыла дверь.

– Звонцы, – успокаивающе произнесла она. – Они мирные сейчас.

– Какие звонцы? – успокоившийся Гай следовал за ней по длинному коридору, в конце которого, очевидно на кухне, мягко и тепло горел приглушенный ночник.

– Тут недалеко когда-то Денежный двор находился, – на удивление приветливо объяснила ему Мирра. Она даже остановилась и повернулась лицом к Гаю. – Огромный, просто сказочный. Его так и называли – Замоскворецкий замок. Про него ещё в пору расцвета слухи ходили: почему-то именно это здание полюбили потусторонние силы. Собирались в нём по ночам, а так как им, не от мира сего, делать было нечего, то и занимались тем, что поколачивали, да постукивали монетками.

– Силы? Монетками? – переспросил Гай. Кажется, он опять начинал бояться.

– Ну да, – подтвердила Мирра, – колотили они свои загробные монетки так, что стук разносился по всему Замоскворечью. А потом Денежный двор снесли, но не по причине нечистой силы, а просто по выслуге лет и общей обветшалости. И вот все сущности, находившие там приют по ночам, остались бездомными. В небогатые дома избалованная нечистая сила Денежного двора переселяться не хотела, так и мёрзла на улицах, отнимала у запоздавших ночных прохожих монеты. Ну, или украшения драгоценные. Какую-нибудь там бижутерию, пусть и дорогую – ни-ни. Хоть тебе и Сваровски со своими стразами… Знали толк.

На кухне обнаружился уютный плюшевый диванчик, на который Мирра показала Гаю рукой, приглашая садиться. Наливая Гаю в чашку кипяток из пузатого старинного самовара, что стоял на круглом большом столе у дивана, она продолжала рассказывать:

– А потом говорили, что нечисть денежная поселилась вся скопом у какого-то заезжего купца, воротилы уральского бизнеса. У кого именно – сказать сложно, у нас здесь в Замоскворечье столько этих купцов проживало, что всех не вспомнишь. Так вот. Купец строгим оказался, приструнил этих балбесов. Ну, или этот бал бесов. Короче, что-то он такое придумал, что отучил шляться по ночам, бедокурить, украшения у людей отнимать. А только сидели они у него смирно, как миленькие, и только катали по подвалу монетки. Правда, слышно это было далеко-далеко по всему району…

Она замолчала, подвинула к Гаю пиалу с вареньем. Пахло малиной.

– А что сейчас? – выдержав паузу, спросил Гай.

– Скажи спасибо, что нечисть тоже стареет, – загадочно ответила Мирра. – Утратила она былой кураж, да…

***

Тёмыч сильно сник лицом и фигурой с того времени, когда они с Никитой виделись последний раз. Он словно ссыхался внутрь самого себя, внезапно захваченный и съедаемый временем. Званцев покачал головой:

– Ну, вы, ребята даёте!

– А что? Что такое?

Тёмыч поднял на Кита острый кончик носа, которым он секунду назад водил над землёй, словно обнюхивал пожухлую траву, близоруко щурясь.

– Вас словно прибивает провинциальной пылью, – непривычно художественно выразил свои мысли Кит. Видно, его и в самом деле очень задевал внешний вид и внутренний настрой бывших одноклассников. – Становитесь старичками сразу после выпускного. Девочки – рожать и превращаться в тёток, мальчики – спиваться и стареть. Здесь словно время по-другому отчитывается. Воздух что ли такой? Год за десять…

Тёмыч втянул в себя придорожную пыль, кончик носа смешно задёргался.

– Воздух, как воздух, – обиженно произнёс он. – Травами пахнет. Первозданной природой. Получше, чем у вас в столице. Уютнее.

Слово «столица» Тёмыч произнёс как-то издевательски. С недостаточным для коренного жителя Нижнестранновска почтением. Обычно Тёмыч смотрел на Кита с обожанием. Сейчас он, видимо, серьёзно обиделся:

– Ты же всё-таки здесь родился. Знаешь, Никита, и некоторые любят этот город. Я, например…

Кит не имел в виду ничего обидного. Он удивился:

– Так разве я против любви? Как раз против старости. А у вас тут не любовь, а какая-то…порнуха.

Он опять принялся внимательно осматривать тропинку между зарослями крапивы.

– Ничего здесь нет, – с плохо скрываемой досадой произнёс Тёмыч. – Мои работники тут уже много раз туда-сюда ходили…

– Гай сказал, что он вскрыл эту твою посылку где-то по пути со склада. Хотя бы обрывок бумаги должен был остаться.

– Но ты же видишь, что ничего нет? Может, сам дальше посмотришь?

Тёмыч кивнул на заросли крапивы.

– Кит, пожалуйста, отпусти меня, а? Дел ещё целая адская прорва.

Кит хмуро кивнул, и Тёмыч тут же развернулся в сторону центрального здания Покатаюшки.

– А я потом, как управлюсь…

Он явно чувствовал себя виноватым, но с радостью поспешил прочь от места, которое так его пугало. Кит посмотрел ему вслед:

– Это ты, Тёмыч, ещё не знаешь ничего про адскую прорву…

Произнёс тихо, и подтянул к локтю большие хозяйственные рукавицы, предусмотрительно изъятые у начальственного Тёмыча. Нил лениво дремал, пока они были не одни, но как только бывший одноклассник сбежал с места происшествия, он поднял голову, потянулся и похлопал Кита по спине.

– Это точно здесь началось. Я чую. Нужно искать…

– А ты не мог с Покатаем пообщаться? Чтобы мы зря тут колени и локти не обдирали в поисках непонятно чего?

– Ты же знаешь, что с бесами у меня нет контакта. Если бы он хотя бы наполовину…

– Совсем нет?

– Совсем, – отрезал Нил. – Полный бес. Без вариантов. Ты бы лучше со своим другом-нытиком подробнее перетёр.

– Он испугался очень тогда, впал в панику, ты же видел. Совершенно бесполезный, ничего толком не помнит. Да и не хочу я, чтобы он знал. Может, обойдётся?