Марина Ясинская - Сердце лётного камня

И Ника тоже мечтала. Почти так же сильно, как и о том, чтобы стать авионерой. А еще лучше – стать авионерой и оказаться на мысе Горн. И тогда Ника тоже превратилась бы в одну из тех авионер, про которых читала в газетах. Стала бы героиней, изо дня в день защищающей жизни миллионов жителей Арамантиды.

Однако Ника не позволяла себе слишком сильно увлекаться этими мечтами; если в них поверить, а они не сбудутся, то разочарование окажется слишком болезненным. И потому девушка концентрировала внимание на тех целях, которые были непосредственно перед ней, один шаг за раз. Сначала – приехать в столицу. Потом – попасть на Церемонию камней. Разбудить аэролит. Затем – успешно отучиться год в летной школе. После него – пройти обязательную годичную стажировку. И уже тогда, к восемнадцати годам, стать полноправной авионерой. А дальше… дальше Ника пока не загадывала.

Но сейчас девушка поняла, что, скорее всего, Агата права: раз уж она разбудила самый большой аэролит Империи, ее наверняка отправят туда, где он нужнее всего. На мыс Горн.

– Везет же тебе! – вздохнула Агата. – Я всегда мечтала туда попасть! Писать репортажи с места военных действий – это еще увлекательнее, чем криминальные сводки! Эх…

– Пока меня никто никуда не отправляет, – резонно заметила Ника, не позволяя себе лишних эмоций. Для радости еще слишком рано.

– Но тебе хоть намекнули, к чему именно собираются тебя готовить? – жадно спросила подруга.

– Мне кажется, они еще и сами не знают, – подумав, ответила Ника. – Все они здорово растерялись, когда увидели, какой аэролит меня выбрал. Мало того что он огромного размера, так он еще и был в куске породы, который лежал у них в Зале камней просто для антуража, никто не подозревал, что внутри его скрывается летный камень! И потом, у них нет для меня подходящего преподавателя, потому что ни у кого из инструкторов летной школы нет аэролита даже приблизительно такого размера, а значит, нет и нужного опыта.

Ника на миг замолчала, осмысливая сказанное. В мечтах было очень приятно представлять себя особенной! В реальности же мысль о том, что она, оказывается, и впрямь теперь настолько особенная, пугала…

– Министр специально приказала вызвать какую-то авионеру, у которой, как я понимаю, тоже есть очень крупный аэролит, – продолжила Ника делиться с подругой новостями. Вспомнила реакцию мадам эр Мады на имя предложенной министром наставницы и усмехнулась. – Только вот директрисе это предложение почему-то очень не понравилось.

– А что за авионера? – заинтересовалась Агата.

– Трис рей Дор.

Подруга нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. Ника тоже. Имя с самого начала казалось ей смутно знакомым, но там, в школе, она была слишком оглушена всем происходящим, чтобы вспомнить почему.

– Интересно, не Триссу ли рей Дор они имели в виду? Помнишь, о ней еще писали в газетах несколько лет назад?

И тут в голове Ники словно что-то щелкнуло. Конечно же она читала о Триссе рей Дор – и в «Вестнике авиона», и в газетных архивах! Трисса рей Дор была военной авионерой и провела не меньше полусотни боев над мысом Горн. И между прочим, какое-то время она даже летала в тандеме с мадам эр Мадой. Только…

– Но ведь она, кажется, погибла, – пробормотала Ника.

– Значит, это какая-то другая Трис рей Дор; не дадут же тебе в инструкторы мертвую авионеру, – пожала плечами Агата. А потом вскочила так, будто ее подбросило пружиной. – Погоди, я поняла!

– Что ты поняла?

– У Триссы был брат-близнец, Тристан рей Дор.

– И что?

Агата лишь выразительно округлила глаза.

– Бред! – отрезала Ника. – Мужчины не могут быть авионерами, это все знают.

– Да? А я вот в одной газете читала про мужчину, который разбудил аэролит.

– Что за газета?

– «Тени Арамантиды».

– А, – усмехнулась Ника. – Это одна из тех газет, которые пишут, что в нашем правительстве работают шпионы Третьего континента, что беглецы в Облачных горах установили равноправие женщин и мужчин и что какая-то дама родила ребенка от монкула?

Агата и не подумала смущаться.

– Да, и что? Там тоже порой пишут правду.

– Ну, хорошо, предположим, – только предположим! – что Трис и впрямь мужчина и он авионер. Если это правда, то почему о нем не писали в центральных газетах? Такая новость должна была оказаться на всех первых полосах!

Агата присела на кровать, наклонив голову, так что несколько рыжих прядей упали ей на глаза, и очень серьезно сказала:

– А ты подумай хорошенько.

Ника пожала плечами.

– О чем?

– Почему в Арамантиде у женщин больше прав, чем у мужчин?

– Потому что мы более сдержанные и выносливые, менее конфликтные и вспыльчивые…

– Нет, я не про это. С чего вообще началось такое разделение ролей в нашем обществе?

– С аэролитов, – медленно ответила Ника и продолжила цитировать заученные на уроках истории фразы, начиная понимать, куда клонит ее подруга. – Вся мощь Арамантиды стоит на авионах. Именно благодаря им были покорены государства Бруньер, Ревентина, Цвельт и Клейс и превращены в вассальные провинции Империи. Но поднять авионы в воздух могут только аэролиты, а разбудить аэролиты могут только женщины…

– Вот и подумай, будут ли власти предавать гласности, что появился мужчина-авионер? В Империи и так подспудно кипит недовольство из-за низкого положения мужчин; кто же захочет давать им в руки такое оружие? Если окажется, что и мужчины могут быть авионерами, женщины потеряют свое нынешнее привилегированное положение…

– Если Трис и впрямь окажется мужчиной, то я думаю, его случай – просто редкое исключение, – перебила Ника. – Ведь не выдумали же, в конце концов, что аэролиты могут разбудить только женщины?

– Знаешь что, подружка, гадать мы можем до бесконечности. Но совсем скоро ты познакомишься с инструктором, и вот тогда мы все узнаем наверняка.

Ника кивнула, соглашаясь.

– Кстати! – воскликнула она и почувствовала укол вины – слишком долго они обсуждают ее проблемы. – Как у тебя все прошло в Жандармерии? Я могу поздравить себя с тем, что дружу с настоящим криминальным репортером?

Агата помрачнела и с размаху плюхнулась на высокую постель, застеленную покрывалом из ярких разноцветных лоскутов. Подруги арендовали скромную меблированную комнату в Шатрах – квартале, где селились в основном лицедеи, циркачи и прочие артисты. При всей умеренности цен этот район столицы оставался достаточно безопасным, в отличие от того же Пестрого квартала или квартала Туманов. Доходный дом содержала вышедшая на пенсию хозяйка передвижного карнавала; им сейчас управляла ее дочь, а матери регулярно доставались ненужные уже карнавальные атрибуты. Именно поэтому шторы на окнах дома были сшиты из занавесей для сцены, одеяла – из лоскутов изношенных карнавальных костюмов, а стены украшали красочные афиши давно отгремевших представлений.