Виталий Черников - Витражи

Кардинал Сикст кормил голубей на площади Святого престола. Он ждал своего осведомителя, секретаря Папской канцелярии. Папа четвертый день не показывался на людях. Начались пересуды, но только Сикст знал о болезни Папы, и только ему было известно о посещении Святого престола главой гильдии врачей. Поэтому только он сделал верные выводы из внезапной кончины последнего. Кардиналу было тридцать пять лет, он отличался богатырским здоровьем, имел блестящие способности и уже мысленно примерял на себя папскую тиару. Каково же было его изумление, когда на широкой лестнице папской приемной вслед за суетливой монашьей мелюзгой появился папа Урбан V, спокойно беседующий с волшебником в коричневой мантии. У начала лестницы Папа величаво подарил склонившемуся волшебнику свое благословение и уже было повернулся к площади спиной, как вдруг его взгляд пересекся с удивленным взглядом кардинала. Папа милостиво улыбнулся и кивнул головой. Кардинал низко поклонился, по спине его пробежала дрожь. У Папы был странный, непривычный взгляд. Так богатые дамы Тиэра разглядывают платья, выставленные на продажу в широких окнах известных мастерских.

Совет волшебников по традиции собирался в амфитеатре главного зала, под Витражом Дракона, на котором плели свой вечный узор искры – волшба магов Университета, рассеянных по просторам Континента.

Собрались все главы кланов, менторы, магистры боя. Коричневые мантии клана дальнодействия, синие – предсказателей, черные – астрологов, зеленые – магов земли и красные – врачевателей. По традиции клан истины – белые мантии – входил только после самого академика. В коридоре раздались шаги. Стремительно вошел академик Дерпент, за ним – глава клана и единственная женщина в Совете, Ифсея Шуиская, и ее ментор – пожилой Крис Торфсон. Войдя последним, Крис закрыл двери и заговорил зал от соглядатаев.

Академик сел на свое место и обвел Совет невозмутимым взглядом. Все, кроме Аргниста, которому, видимо, что-то было известно, тревожно смотрели на него.

– Аргнист, будьте добры, расскажите нам о последних новостях.

Ментор встал, поправил серебряную цепь.

– Найдены виновные в беспорядках на Гандском базаре. Ими оказались прислужники черных колдунов. Шах вернул волшебников в столицу, правда Сагаат переведен к Вонтарам – в Ганд ему въезд закрыт.

Глава клана дальнодействия кряжистый великолатец Брон засопел в бороду, но смолчал. Вспомнил разнос за действия Сагаата, учиненный ему Дерпентом после разгрома рынка.

В Гоэр-Лате публично наказан плетьми алхимик Ренелиус – за клевету и подлог. Дома волшебников будут отстроены за счет средств, удержанных с поджигателей.

– И как это их так сразу нашли, – усмехнулся Брон.

– Словинская газета оштрафована на триста талеров. – Кто-то присвистнул. – И наконец, на епископа Словинского наложена епитимья за еретического характера – клянусь, я цитирую – «за еретического характера неподтверждение божественного участия в волшебном даровании». Каков стиль?!

Волшебники от души посмеялись. События последнего времени были столь угрожающи, что их можно было понять. Только клан истины не принимал участия в общем веселье. Когда шум стих, ментор Крис тихо спросил:

– А цена? Чем мы откупились? Вчера мессир Дерпент устроил целую иллюминацию в Тиэре. Я опасался, что расплавится Витраж.

Он кивнул наверх, где мир Дракона переливался разноцветными огоньками.

– Может быть, мессир академик соблаговолит объясниться?

Академик встал. Все взгляды скрестились на нем – доброжелательные и не очень, встревоженные и спокойные…

– Я дал Урбану Пятому бессмертие.

– Что?! – вскочил импульсивный ментор клана земли Саоэолл. Эльфы с трудом усваивают людской этикет, и Саоэолл не был исключением. – Какая наглость! Нечего на меня так смотреть, уважаемый Аргнист. Я уверен, что без вас тут не обошлось. С каких это пор мы раздаем бессмертие? Или я что-то упустил? Мессир Дерпент вот так, за здорово живешь, сделал бессмертным… и кого? Этого… святошу, который даже не признает за другими расами права на существование!

Эльф стремительно сел, отвернувшись от Академика. От гнева у него перехватило дыхание.

– Дорогой Саоэолл, мы все понимаем ваши чувства, – голос Ифсеи, мелодичный и чувственный, мог растопить лед и остудить пламень одновременно. – Это действительно странно. Но давайте все же послушаем Ревиала.

– Благодарю вас, Ифсея. – Академик поклонился. – Я понимаю и предвосхищаю ваши возражения. Действительно, с этим бунтом можно было справиться. Иными средствами. В конце концов, такое уже было в восьмисотом году от Падения и в тысяча двести седьмом. Скажем, Рассеянное заклятье через всех наших операторов – мир и покой снисходят на Континент.

Упрямый эльф помотал головой, гневно закусив губу. Было видно, что аргументы академика проходят мимо его. Ничего. Эльф гневлив, но благоразумен. Остынет, согласится.

– Но Рассеянное заклятье требует очень много энергии. Гораздо больше, чем бессмертие для какого-то священника, – продолжал академик. – Если я не ошибаюсь, любезный Брон, оно обошлось бы нам где-то в тысячу – тысячу двести фунтов кристалла?

– Где-то так… – неохотно подтвердил здоровяк. – А ваше бессмертие для этого проходимца, если говорить начистоту, и пуда не потянет.

– Но ведь дело не в этом, а в создании опасного прецедента, – заметил до сих пор молчавший Кроуль, глава клана врачевания. Кроуль был шэихом, и поэтому буря эмоций в зале заставляла его болезненно морщиться, прижимая большие тонкие уши к лысому черепу. – Ясно, что это прежде всего скажется на моем клане. Теперь каждый князек начнет требовать от моих людей бессмертия.

– Справедливо, дорогой Коуль, справедливо, но… я надеюсь, что никто не узнает о бессмертии Урбана.

Крис выразительно пожал тщедушными плечиками, Саоэолл горько усмехнулся.

– Помимо бессмертия я дал ему способность менять внешность. Посудите сами. Если его окружение будет знать, что Папа вечен, то единственный путь наверх – это убийство. А так… Урбан будет принимать облики наиболее подходящих кандидатур. Никто ничего не узнает.

– А как же оригиналы… сами эти кандидатуры? – спросил Брон.

Аргнист выразительно сложил руки перед грудью, кротко посмотрев наверх. Брон усмехнулся. Ифсея, все это время внимательно смотревшая в непроницаемое лицо академика, нетерпеливо взмахнула рукой.

– Ревиал, я знаю вас уже не первый десяток лет. У вас всегда есть туз в рукаве. Сделайте милость, откройте ваши карты. К чему тянуть. Я больше чем уверена, что затраты на Рассеянное заклятье – это не главное. У вас есть и другие аргументы?

Ревиал улыбнулся.