Екатерина Стадникова - Сердце тени. Книга 1

– Сколько угодно, – отвечать было страшно опрометчиво, но Сэр Коллоу не мог отказать себе в удовольствии.

Следующие пару часов пришлось слушать разного рода поучительные и не очень истории из жизни пожилой особы с собачкой, понимающе отзываясь в нужных местах.

– Сайленткип, – откашлявшись, объявила показавшаяся в дверях проводница. – Стоянка десять минут.

– Жуткое место… здесь держат душевнобольных всех мастей, – проскрипела старушка, с интересом выглядывая за штору так, точно рассчитывала, что пациенты клиники будут бродить прямо по перрону. – Не понимаю, зачем останавливаться здесь.

– Похоже, это моя станция, – отложив газету, загадочно улыбнулся Джулиус.

Хотелось вытряхнуть из головы весь мусор, выслушанный в дороге. Оглянувшись, Сэр Коллоу заметил ставшее знакомым сморщенное лицо, буквально прилипшее к стеклу, чтоб убедиться, действительно ли «приветливый молодой человек» – так удачно маскировавшийся псих.

Извилистая дорожка, петлявшая между высокими деревьями, загораживающими кронами почти все небо, вывела на широкую мощеную дорогу. Джулиус невольно замедлил шаг. Внешняя красота природы не могла заглушить гнетущей атмосферы.

Деревья закончились, их сменила ухоженная лужайка, упиравшаяся в неприступную высокую стену. Остановившись у громадных кованых ворот, Сэр Коллоу позвонил в колокольчик.

Здоровый гориллоподобный охранник долго щурился в крошечное окошко, прежде чем открыть небольшую неприметную дверцу в одной из створок. Разделенный надвое дорогой парк со стройными рядами клумб, прудом и очаровательно подстриженными кустиками мог ввести в заблуждение прибывшего впервые. Все это никак не выглядело больницей – скорее, кусочком сказочного леса. Но вовсе не феи населяли его: неагрессивная часть пациентов мирно прогуливалась туда-сюда под пристальным вниманием персонала.

Появление нового лица не могло остаться незамеченным. Суровая женщина-врач в просторном нежно-розовом форменном халате выросла на дорожке в нескольких шагах.

– Какова цель вашего визита? – осведомилась она, заложив руки за спину.

– Джулиус Коллоу, – холодно отозвался тот, скользнув взглядом по табличке с фамилией и должностью на форме. – Я предупреждал о визите.

– Интересующая вас пациентка в последнее время сделалась беспокойной и опасной, Сэр, – предупредила женщина, жестом предлагая следовать за ней.

– Трогательная забота, но не стоит, – процедил он, чувствуя возможную бессмысленность потраченных часов.

Специфический запах больницы, стандартные пальмы в кадках, пыльные подоконники и холодный шахматный пол – что-то никогда не менялось. Каждый шаг отдавался многократным тоскливым эхом, маячившим в бесконечных коридорах от одной запертой двери до другой.

Вскоре более-менее приветливый пейзаж закончился. Джулиус вместе с провожатой свернул в ту часть корпуса, где содержались приговоренные судом к принудительному лечению и буйные. Крутые ступеньки, потрескавшаяся краска и редкие голубоватые лампы на стенах – коридор уходил под землю.

Медные пластинки с выбитыми на них надписями, позеленевшие от времени, хранили имена пациентов. Попадались и знакомые… Коллоу прекрасно помнил показательные процессы. Ему всегда казалось, что лучше умереть сразу, чем жить вот так, в каменном ящике под землей.

Глухой коридор закончился залитой нестерпимым светом дверью.

– Позвольте, я открою. – Суровая женщина вытащила из кармана толстый тяжелый ключ. – Ни при каких обстоятельствах не входите в темноту. Фолия не переносит свет, так что в лучах ламп вы в безопасности.

– Спасибо. – Горький ком застрял в горле.

– Я запру вас внутри, – невозмутимо продолжала та, – и буду ждать тут.

– Хотелось бы пообщаться конфиденциально, – возразил Коллоу.

– Не волнуйтесь, с некоторых пор внутри полная звукоизоляция, – заверила она. – Когда надумаете выходить – просто нажмите большую белую кнопку.

Разумеется, никаким вдохновением и не пахло – сумбурные мысли толпились, причиняя боль.

Разделенная на две части комната давила гладкими белыми стенами, а бивший с потолка слепящий свет не понравился бы кому угодно. Посредине яркого пятна возвышалось массивное кресло (чем-то напоминавшее трон), намертво впечатанное в пол, остальное терялось в густой бархатной черноте.

– Леди Фолия! – позвал Коллоу.

Кровь барабанной дробью стучала в висках. Сейчас все и решится. Легкий шорох, беспокойное царапанье крепких когтей у самой кромки тьмы и гадкое тошнотворное хихиканье…

– У-у-у… кто к нам пожаловал!.. – едва различимым ветерком донесся свистящий шепот. – Джулиус, милый мальчик… подойди поближе, дай… обнять тебя.

– Мне нужен ваш совет, Леди. – Стена живой тьмы дрогнула.

– Возможно, ты не в курсе последних событий, но… я сошла с ума-а-а… – шипение превратилось в визг, закашлялось и смолкло.

– Посудите сами, – без особой надежды продолжил Коллоу, – к кому мне еще обращаться, если не к своей наставнице?

– И то хлеб, – согласилась Тень. – Итак?

Джулиус почти забыл, сколько Фолии осталось в нем самом. Звуки ее голоса будили шквал воспоминаний. Как же неприятна была роль «пасынка» там, где Корникс получала «материнскую» заботу сполна! Застарелые обиды-раны разом открылись, вытесняя цель визита.

– Ты пришел сюда помолчать? – насмешливо осведомилась Фолия.

– Нет, – покачал головой Коллоу.

Он мучительно боролся с собственной памятью, стараясь дать себе понять, что больше не является покинутым тощим мальчишкой – и очень давно.

– Что ты знаешь о пророчестве, которого и мы, и дивные ждали сотни лет? – наконец, спросил он.

– Смотря что интересует… – прошелестело из темноты. – Правда, похожая на ложь… ложь, неотличимая от правды… безыскусная ложь, официальная правда, которая суть та же ложь… у меня полный ассортимент. Выбирай. Лишь бы хватило возможностей расплатиться за все.

Кашляющие смешки снова сменились мерзким хихиканьем.

– Когда два осколка встретятся, а ледяная тюрьма рассыплется, дерево выйдет из-под земли, и царство лжи падет, – процитировал Джулиус на одном дыхании.

– Хм… – протянула Фолия. – Надеюсь, на этот раз хватило ума пророчицу не растерзать?

– Она жива и здорова, хоть и бесполезна. – Мысли медленно приходили в порядок.

– Уже прогресс. – Полоумная разразилась истерическим хохотом и снова закашлялась. – У тебя не найдется табаку для меня, мой мальчик?

– Не курю. – В душе начинало подниматься раздражение.

– Зря, – фыркнула та. – Если решишь снова навестить меня лет через сто, захвати, будь паинькой. Корникс, кстати, не в пример чаще навещает.

– Вот как? – стараясь не скрипеть зубами, улыбнулся он. – Вернемся к нашему вопросу.