Ирина Комарова - Пятница, тринадцать ноль-ноль

– Три дня и три ночи бился благородный Доллиранс с драконом. Три копья сломал, три меча затупил о железную чешую, три разбитых щита отбросил в сторону и, в конце концов, потерял терпение. Поняв, что общепринятым образом упрямый дракон погибать отказывается, рыцарь, без дальнейших затей, ухватил его за хвост, размахнулся, да и шарахнул о каменную стену его же собственного замка. После чего благородный Доллиранс поднялся в башню, нашел златокудрую Романиту, которая честно пролежала в обмороке все это время, и привел ее в чувство нежным поцелуем. Как, эта легенда лучше?

– А где: «и они жили долго и счастливо»? – снова потребовал Пироман.

– И они жили долго и счастливо, – покладисто добавил Ганц. – А голову дракона благородный Доллиранс повесил на стену в гостиной, над камином: чтобы все соседи про его подвиг знали…

– И все равно, драконы, томящиеся принцессы, рыцари – все это сказки! – упрямо тряхнула косой Арра. – Такие же сказки, как летающие по воздуху люди или говорящие звери!

Совет собрался быстро. Собственно, ничего из ряда вон выходящего не произошло – отдельные люди появлялись в заповедной части Горного Леса с печальной регулярностью, как ни пытались их отвадить. Отваживали способом старинным: незатейливым, но действенным – пугали. Тех, кто приходил из любопытства и всяких безобидных грибников-ягодников, слегка, только чтобы отбить желание еще раз сюда сунуться. Медведь, там, покажется в кустах или волки подберутся поближе, да завоют. А что касается охотников – тут уж извините! Эти получали по полной программе. И не каждому удавалось живым уйти – только тем, кто не успевал сделать ни одного выстрела. В общем, как сформулировал однажды бургомистр: «кто к нам с арбалетом придет, тот от зубов погибнет»!

Да, способы борьбы с нежелательными пришельцами были давно известны и, за многие годы, отработаны, но как это надоело! Почему, спрашивается, уважаемые, занятые делами звери, должны все бросать и заниматься какими-то оболтусами, которым не гулялось около дома – понесло их на чужую территорию!

– Значит, ты говоришь, их трое, – пушистый хомячок Тарсон потер лапки. Несмотря на маленький рост и забавную внешность, он был одним из самых умных и уважаемых членов Правительства. – А может, в фургончике еще кто спрятался?

– Нет, я заглянула, – ответила Джудит. – Там один спал. И еще корзины с едой стояли, да ящик какой-то здоровый, а в нем железка. Я не поняла, что это такое, но гудит.

– А если это охотники? – Седдон, большой серебристый волк, оскалился, показав собравшимся безупречные зубы. – И эта железка – какая-нибудь новая конструкция арбалета?

– Вряд ли, – с сомнением качнула головой Джудит. – Не похожа она на оружие, слишком большая и неуклюжая. И вели они себя не так, как охотники. О стрельбе не рассуждали, про трофеи не вспоминали, планов не строили… точнее строили, но какие-то непонятные. Добраться до домика на опушке леса и там два дня сидеть.

– Сидеть два дня в домике? – ошеломленно спросил бургомистр. – А чего же им в своем доме не сиделось?

– Может, у них нет своего? – предположила Делиза. – Может, бродяги?

– Не похожи, – снова качнула головой синичка. – Уверенные в себе, одеты хорошо. Лошади у них, фургон… нет, на бродяг не похожи.

– Кто бы они ни были, нам эти люди не нужны, – слова Седдона закончились глухим рычанием. – И их гудящая железяка тоже. Пусть убираются.

– Кармассорн просил сообщить ему, если вдруг люди в округе появятся, – ни к кому не обращаясь, заметила белочка. – Он хочет побеседовать с каким-нибудь экземпляром посмышленее.

– Разрабатывает очередную философскую концепцию? – озабоченно спросил бургомистр.

– Похоже на то. Он мне что-то рассказывал про развитие этнического индивидуального социума.

– Кармассорн говорил тебе о теории социально-этического становления личности индивидуума, – тоном строгого учителя, поправил ее хомячок.

– Не вижу разницы, – встопорщила хвостик Делиза, – все равно я ничего не поняла.

– Естественно, – мрачно ухмыльнулся серебристый волк. – С тех пор, как гроссмейстер Джанкарино ушел в пещеры, в лесу не осталось никого, кто смог бы понять, о чем говорит Кармассорн. Даже ты, Тарсон, ему не собеседник.

– Я никогда и не утверждал, что усваиваю все его мысли, – надулся Тарсон, – но основную суть я схватываю. А то, что Кармассорн склонен злоупотреблять научной терминологией…

– Послушайте, а почему нет? – перебил хомяка неожиданно развеселившийся Седдон. – Поймать одного человечка и отдать ему. Пусть побеседуют. Ха! Вот только, который из этих трех будет посмышленее?

– Ни один, – твердо заявил бургомистр. – Смышленые дома сидят, а не шатаются неизвестно где.

– Не понимаю, что тебя вдруг так развеселило, Седдон, – укоризненно покачал головой Тарсон. – Кармассорн – серьезный ученый. Но как бы, мне лично, не хотелось удовлетворить его просьбу, нельзя забывать о наших законах. Мы не имеем права вступать в переговоры с людьми.

– Кармассорн ученый, – горячо вступилась белочка, – и если его научные исследования требуют…

– Кармассорн – один из нас, – перебил ее бургомистр. – Следовательно, как совершенно верно заметил Тарсон, обязан подчиняться общим правилам. Не вижу здесь темы для дальнейшей дискуссии. Никаких переговоров с людьми, исключения не предусмотрены.

– Люди – такие бестолковые существа, – вздохнул Тарсон. – Кстати, Джудит! Ты ведь не оставила их без присмотра?

– Нет, конечно, – синичка тряхнула хвостиком. – Я послала Вэлли. Он проследит, действительно ли они едут в домик. Если да, то посмотрит, как они там устроятся, как поведут себя… а Бреттен ему поможет. Вообще-то, правила они, похоже, знают. По крайне мере, один. Он постоянно их второму втолковывал.

– А может, они все-таки охотники? – снова спросил Седдон, и его серебристая шерсть встала дыбом. – А насчет правил, и все такое – просто притворяются?

– Что ты нервничаешь раньше времени, – рассудительная Джудит снова подошла к поилке и сделала несколько глоточков. – Вэлли придет, расскажет.

Маленький скунс пробежал по двору и заглянул в конюшню. Он убедился, что лошади устроены со всеми удобствами и при этом, порядок, царивший в помещении не нарушен. Зверек удовлетворенно покачал хвостом и выскочил на задний двор через небольшую дыру в стене. Там он тщательно обследовал фургон, с ловкостью забравшись в него по спицам колеса и, ничего интересного не обнаружив, спрыгнул на землю.

Дальше его путь лежал к дому. Прямо под освещенным окном стояло несколько разной высоты чурбачков, словно их установили нарочно, для того, чтобы такая мелкая зверюшка могла в это окно заглянуть. В три секунды, словно по лесенке, скунс забрался на самый верх и, встав на задние лапки, прижал любопытный носик к стеклу. В просторной комнате ничего особенного не происходило. Три человека сидели за столом и ужинали. Их нельзя было назвать ни грустными, ни озабоченными – они разговаривали и даже смеялись. Кроме лежащего на столе ножа с широким острым лезвием, ничего напоминающего оружие, в комнате не было. Не было и лукошек для ягод или грибов. Странно – проделать такой путь только для того, чтобы поужинать?