Инна Георгиева - Ева. Гибкий график катастроф

Судя по размеру глаз, мужик смог бы объяснить это не иначе, как «Miracle!» [9]. И это было именно то, чего ждала Полина.

– В общем так! – деловито заявила она. – До вечера я хочу, чтобы нашим друзьям выделили другой номер. С нормальной дверью! А пока мы перенесем все ценные вещи в ваш центральный сейф! И не вздумайте сказать, что мы не имеем на это права: я не собираюсь оставлять паспорт и деньги в номере, куда так легко проникнуть!

– Но вы первая, кто вообще попытался это сделать… – неуверенно протянул дядька, на что Поля блеснула глазами и гневно отрезала:

– И я очень удивлена, что мне это удалось!

А потом развернулась на каблуках и гордо покинула этаж. Мы, подхватив сумки, молча последовали за ней.

Полина Казакова

Когда Ядвига попросила об услуге, я и подумать не могла, что это выльется в такой… ералаш, блин!

«Позаботься о моей девочке!» – в устах нормальной матери эта фраза означает «не дай втравить ее в неприятности». В худшем случае: «помоги из них выбраться». Но уж никак не то, что определила для себя Ядвига! Господи, мадам, я, конечно, понимаю, что у меня кмс по хамству и чемпионский пояс по умению делать морду кирпичом в любой жизненной ситуации, но это уже перебор!

Нет, я понимаю: материнское беспокойство и все такое, но какого черта после приземления самолета и включения техники мобильник сообщил мне о семнадцати пропущенных вызовах с номера старшей Моргалис?! О чем вы так сильно хотели поговорить со мной в полете? О форме облаков за окном? Или о том, видно ли на высоте одиннадцати тысяч метров путешествующих по радуге леприконов?!

Ну да фиг с вами и вашей паранойей! Прилетели – я отзвонилась. Мне не сложно, хотя могли бы и дочь набрать: уверена, она бы не расстроилась. Впрочем, у вас же гениальный план (знать бы еще, в чем заключается его гениальность), которому я сдуру обещала содействовать. Он не предполагает участие Евы, так что я потерплю. Даже не чертыхнусь, когда вы трижды наберете меня в такси, причем дважды – уже после того, как я пообещаю сообщить о заселении. И что характерно: вы ведь совсем не хотите, чтобы Ева знала о нашем маленьком «заговоре», потому разговоры получатся приблизительно такими:

– Еще в дороге?

Да, вам тоже опять «здрасьте»!

– Угу…

– Ну ладно, жду!

Конечно, это звучало совсем не странно, нет. Я вообще умею отлично шифроваться, особенно от сидящей рядом ведьмы с идеальным слухом. Она ведь у нас такая тактичная, такая вежливая: мало того что старается не подслушивать, так даже услышав что-то, вопросы не задает. Вот вы мне, к примеру, два раза позвонили, когда мы у стойки регистрации в отеле стояли, а она даже не покосилась! О чем это говорит? Конечно, о воспитании! Я бы, например, точно не сдержалась. Честно говоря, я, зная о нашем плане, уже еле сдерживаюсь. Серьезно, Ядвига, чего вы добиваетесь?

Особенно громко мне захотелось задать этот вопрос следующим утром, в половине седьмого, когда вы разбудили меня телефонной трелью и вопросом:

– Вы уже в Ватикане?

Да! Подгадали к утренней службе!

– Мы спим, – ответила хриплым голосом, с завистью покосившись на Костика. Счастливчик! Дрыхнет себе на соседней кровати и горя не знает, а мне разбирайся со старшей Моргалис и ее временным помешательством…

– То есть вы что, еще в кровати?! – тоном «О нет! Ваше бездействие станет причиной нового апокалипсиса!» возопила в трубку Ядвига. – Немедленно вставайте! Наташа Макарова не станет ждать!

– Наташа Макарова тоже еще спит, – убежденно буркнула я. – В Риме даже солнце пока не встало.

– Ах да… – сразу успокоилась ведьма. – У нас же разница во времени… Ладно, проехали пока с Ватиканом. Как там Ева? Что делает?

Я в раздражении скосила глаза на телефон, потом снова поднесла его к уху:

– Наверное, досматривает последний сон.

– Что значит «наверное»?! – тут же напряглась Ядвига. – Вы что: в разных номерах ночуете?

Нет, блин! А на что она рассчитывала?! Что взрослая девочка Ева пошлет лесом своего сексуально озабоченного парня (а каким он еще может быть, в его-то возрасте?), получив такую прекрасную возможность дорваться до его идеального во всех смыслах тела?

– Мы поделились на группы, – зевнула в трубку. – Мой сосед по номеру – Костик.

– Значит, так! – внезапно почти рыкнула ведьма. – Иди и поднимай на ноги мою дочь! Сейчас же!

Твою ма-ать…

– Ядвига, шесть тридцать! – по слогам, четко повторила я. На соседней койке беспокойно всхрапнул некромант. – Шесть тридцать утра! Все, что они могли сделать: они уже сделали. Куда теперь-то спешить?

Долгую секунду Ядвига думала, потом скрипнула зубами и упрямо приказала:

– Все равно вставай!

Пришлось, чертыхаясь, выбираться из постели.

– Ну встала, – отрапортовала мрачным тоном. – Дальше что?

– В смысле? – удивилась ведьма, словно мои дальнейшие действия должны были быть вполне определенными и понятными. Ну то есть не только для нее, но и для всех остальных. – Иди будить Еву!

Тоскливо закатила глаза. Вспомнилось вдруг выражение: «ты мой лучший друг и по совместимости – говнюк». Мысленно попрощалась с кроватью, натянула джинсы и вышла из номера.

«А завтрака еще полчаса не будет…» – пронеслось в голове.

– Так, Ядвига, я у их комнаты, – заявила в трубку ожидающей ведьме. Странно: когда она говорила, что хочет быть в курсе событий, я не ожидала, что имелись в виду именно такие события.

– Стучи! – приказала Моргалис.

Отлично представляя, какими словами встретит меня невыспавшийся заклинатель, я трижды приложилась кулаком о косяк.

– Не отвечают, – буркнула Ядвиге.

– Стучи громче!

Бли-и-ин…

Повернулась спиной и пару раз врезала по двери каблуком.

– Ну?! – потребовала Моргалис.

– Спят!

– А если позвать?

О’кей, я позвала. Громко, в трубку, чтобы у мамаши-ведьмы не возникло сомнений в моей лояльности. Она прониклась. А вот из номера не донеслось ни звука, и, честно говоря, это было уже немного странно. Ведь это же как нужно было вчера друг друга измотать, чтобы уснуть настолько богатырским сном? Черт, даже завидно стало…

– Ну что?! – требовательно спросила Ядвига, выдергивая из пучины размышлений. Образ Богдана растаял, так до конца и не сформировавшись.

– Ничего, – в том же тоне ответила я. Ведьма присвистнула: видимо, ей пришла в голову та же мысль, что и мне секунду назад, но она тут же взяла себя в руки, кашлянула и приказала:

– Ломай дверь!

– Чего?! – ахнула, не веря своим ушам. Ломать дверь? Какая-то в ее пьесе у меня совсем неадекватная роль!

Но Ядвига, кажется, не шутила.

– А вдруг что-то случилось?!

– Конечно, случилось! – тихо, но уже с ноткой истерики рявкнула я. – Мне рассказать, что именно?!