Лариса Петровичева - На границе чумы

– А тут извольте: медоед. И не маленький… Когда маленькие, они, говорят, смирные да ласковые, а этот здоровый такой. С сединой по горбине. Я-то сам городской, никогда медоедов не видал. И такой тут страх взял – пошевелиться не могу. А он прямо на меня прет. Огроменная, господин мой, туша. В общем, если бы не его бдительность, то там бы мне и лечь. А он выстрелил – и прямо медоеду в глаз.

Андрей посмотрел на Шани, который, нахмурившись, раскуривал маленькую тонкую трубку – такой привычки за ним тоже раньше не водилось. Будто бы воочию Андрей увидел мрачный заснеженный лес, могучего зверя, который уже приготовился полакомиться вкусной добычей, и человека, что вскинул руку с пистолью. Инквизиторским штатным пистолям далеко до настоящих охотничьих – а вот поди ж ты, не струсил, не побежал, выстрелил… Казалось, тот человек теперь далеко-далеко, Андрей с горечью подумал, что в действительности настоящий Шани умер от болезни Траубера, свалившись с лошади в заметеленном поле. То, что от него осталось, – просто оболочка. Треснувший кувшин, из которого вытекла вода.

Ты тоже в этом виноват, вмешался внутренний голос. По большому счету, вы здесь два самых близких человека, важнее друг друга у вас никого нет. На этой планетке на задворках Вселенной вы роднее кровных родственников. А ты все прохлопал, просмотрел, потерял – упустил момент, когда он стал падать, и не подхватил…

– Ладно тебе, – поморщился Шани. – Захвалишь.

Табак в его трубке содержал значительную примесь хмельного вира, который употребляли по всему Аальхарну, – легкий наркотик приносил ощущение тепла и эйфории. Андрей подумал, что надо бы отобрать трубку и кисет, но какой в этом, по большому счету, смысл? Дома у Шани этого добра наверняка целый мешок.

– А второй случай? – спросил он.

– А второй случай попроще, – сказал Шани. – Хотели нашего Коваша обвинить в ереси и колдовстве. Даже пузырек фумта в доме нашли. А я доказал, что ни к ереси, ни к колдовству он отношения не имеет, а фумт принадлежит его супруге, которая после смерти мужа планировала продать имущество и уехать в Амье с любовником. Так что вместо костра Коваш получил свободу и от жены, и от всех обвинений. Вот так.

– От баб все зло, – убежденно заявил заплечных дел мастер. Видно, на душе у него действительно скопилось немало, потому что он остановился посреди дороги и горячо проговорил: – Вот и вы, ваша бдительность!.. Ну кто эта девка вам была? Подумаешь! Вы и виделись-то всего ничего, не то что там в романах понаписано. За кем там страдать, как вы маетесь? Ну ведь сердце кровью обливается, как на вас взглянешь! А шлюха и есть шлюха, и нашим и вашим, и с вами и с государем, и бог весть с кем еще. Ну что вы убиваетесь по ней, ровно всю жизнь прожили да миловались как голуби?

Шани помолчал, потом вдруг, нахмурившись, посмотрел на трубку в руке.

– Драбжу в «Луне» забыл, – с усталой растерянностью произнес он. – Ладно, завтра заберу… Ну что, други, вот и мой дом. Всем приятного вечера, с праздником и до свидания.

– Ваша бдительность… – упавшим голосом проговорил Коваш.

На Шани сейчас было жутко смотреть – казалось, его вот-вот разорвет от внутреннего напряжения. Андрей предусмотрительно взял его за предплечье.

– Ничего ты не понимаешь, – сказал Шани. – Ты думаешь, я по Дине убиваюсь? Да я и не вспоминаю о ней больше. Просто на самом деле я умер. И мертвый хожу среди людей, пью, ем, снимаю шлюх и порчу благородных барышень, разговариваю с тобой, огребаю в рожу – но я мертв. И создаю видимость жизни только ради того, чтобы отсрочить гниение.

Коваш охнул и поспешно обвел лицо кругом.

– Вот и все, – сказал Шани и взялся за ручку двери. – На самом деле все элементарно. До свидания, друзья мои, всего вам доброго.

Андрей подумал, что сейчас бывший шеф-инквизитор зайдет в пустой тихий дом – слуги наверняка разошлись праздновать, – поднимется по застеленной дорогим пушистым ковром лестнице на второй этаж, разведет огонь в камине и сядет в кресло. Компанию ему составит бутылка дорогого вина. А когда огонь погаснет, Шани вынет из внутреннего кармана своего гражданского камзола маленький пузырек с фумтом и, поднеся к губам, осушит до капли. Страшная смерть сравняет счет, приведя внешнюю оболочку и внутреннюю пустоту к общему знаменателю.

– Шани, – позвал Андрей. – А пойдем ко мне в гости? Несса с утра грозилась каких-то особенных пряников напечь.

– Несса… – повторил Шани задумчиво, словно с трудом припоминал, кто это. – Как она, кстати?

– Хорошо. Хозяйство ведет, читает понемногу.

Шани усмехнулся, но ладонь с ручки двери не убрал.

– Смотри, чтобы не стала записной кокеткой, – посоветовал он. – С деревенскими это часто случается.

– Так что, пойдем?

Шани пожал плечами.

– Не знаю. Спать хочу после твоего укола.

Разумеется, спать он вовсе не хотел – Андрей знал принцип действия медикамента, снимающего опьянение.

– Я не хочу тебя оставлять одного, – честно признался Андрей.

– Да брось, – отмахнулся Шани. – Ничего плохого со мной уже не случится.

Он и предположить не мог, насколько ошибается. В это время из комнаты на втором этаже в расселенном доме напротив на него смотрел Таракан, личный помощник нового шеф-инквизитора, и смотрел через арбалетный прицел. И ведь какое интересное дело: вот человек стоит себе, спокойно разговаривает со своими друзьями и знать не знает, что он уже в какой-то степени на том свете, в добрых руках Заступника. А не болтай на людях чего ни попадя! Один раз Торна уже предупредили по-хорошему (Таракан был в числе предупреждавших и собственноручно несколько раз ударил по почкам) – так не внял. Что ж поделать – сам виноват. Таракан сощурился: теперь в перекрестье прицела было лицо Торна. Стрелок улыбнулся, представив, как через мгновение арбалетный болт расцветет в левом глазу жертвы, но выстрелить не успел – на лестнице послышались знакомые шаги.

Таракан опустил арбалет и обернулся. На пороге появился человек из персональной охраны государя с красноречивым прозвищем Чистильщик, с которым арбалетчик несколько раз проводил совместные дела особой секретности. Он прошел через комнату, стараясь не наступать на мусор, оставшийся от прежних хозяев, и присел на корточки рядом с Тараканом.

– Не надо, – твердо произнес он. – У меня личный приказ государя.

Таракан вопросительно изогнул бровь. Отложил арбалет.

– Ну тогда ты вовремя успел, – сказал он Чистильщику. – Прямо как в книжках.

– Я его весь день веду, потому и успел, – промолвил Чистильщик. – Государь приказал всеми силами обеспечить сохранность жизни господина Торна.

Таракан усмехнулся и посмотрел в окно. Заступник Андрей вместе с ублюдком Ковашем (пару лет назад заплечных дел мастер выбил Таракану пару зубов в кабацкой драке) неторопливо побрели по улице в сторону каналов (именно туда Таракан сбрасывал тела девчонок, не переживших своеобразных забав его хозяина), а Торн открыл дверь и вошел в дом. Таракан ощутил легкий укол разочарования.