Юля Лемеш - Хранитель времени

– Кушать подано!

Стол был сервирован по всем правилам. Правда, у меня обнаружилась всего одна вилка для рыбы. А и не знала, что она у меня есть. Я ей как обычной пользовалась.

– Вкусно?

– Ммм…

– Я тебя научу готовить. Потом.

Ага. Так я и поверила. Не научит. Он такой. Некоторые секреты так и остаются секретами навсегда.

– Я ошибся, – после таких слов держи ухо востро.

Если Дэн признается в ошибке – значит, дело совсем плохо. Для меня.

– Мы неправильно подошли к проблеме. Тебе нужно подумать не кого ты когда-то обидела, а совсем наоборот.

На осмысление ребуса у меня ушла пара минут, за которые я доела последний кусочек рыбы, макая ее в соус.

– Не поняла? Объясняю. Вспоминай, кто тебе нагадил?

– Ты про варенье, что ли?

– Нет. До него. До всего, что произошло в последнее время.

– То есть ты думаешь, что меня травит тот, кто навредил мне раньше? Такого не бывает!

– Еще как бывает. Сначала обидят, сподлиничают, а потом ненавидеть начинают. Ведь ты становишься как укор для их воспаленной совести.

Дэн теоретик. Иногда мне кажется, что он рыба, которая живет в аквариуме, до краев полном знаний. И которые ни фига к реальной жизни не имеют никакого отношения. Голая теория. Не применимая к человеческим отношениям. К моим проблемам уж точно. Иногда он выныривает, проверяя свои идеи на практике и чаще всего, оказывается не прав. И устраивает по этому поводу истерики. Я не шучу! Он реально может психануть, заявляя «Извини, это не мое. Это – не для меня». Намекая, что это занятие никаким боком к таким умникам как он не касается.

Он смотрел на меня прозрачными зелеными глазами, ожидая ответа. Пришлось вдуматься изо всех сил в его новую теорию.

– В твоих словах что-то есть, – подумав, сообщила я.

– Еще бы, – без ложной скромности согласился Дэн.

– Но тех, кто насрал мне в душу, не так и мало.

– Вспоминай. Думай. Анализируй.

– А, может, ты мне напомнишь?

– Нет. У меня память как у золотой рыбки.

Вечно он этих рыбок беспамятных припоминает, особенно когда делает вид, что не помнит ни фига.

Ладно, попробую сама разобраться.

Меня часто обижали или пытались обидеть. В школе. Но в последний учебный год поутихли. И вот тебе на – снова я кому-то перешла дорогу. Прям не я – а черная кошка, в которую так и норовят кирпич бросить. А я, между прочим, и не черная вовсе и о плохом вспоминать не люблю. Но, судя по лица Дэна, вспоминать придется.

Парень, который меня бросил из-за другой, хотя хотел встречаться с нами двумя, но был послан на три вековечные буквы. Та, другая, которая приходила выяснять отношения, и была послана туда же. Пацан из класса, которого я поймала на воровстве и сначала смолчала, а во второй раз сдала с потрохами обворованному. Кто еще? Соседи, которым не нравится, что я раз в неделю мою лестничную площадку, они считают, что таким образом я помогаю дворнику, которая за это получает зарплату…

– Я не знаю. Честное слово. Но если я не стану реагировать, то они перейдут к более активным действиям, и себя обнаружат. Этот как пить дать, – мой план блистал оптимизмом.

– Ну-ну, – Дэн немного обиделся, он ожидал более восторженной реакции на свое предложение.

После полуночи, когда воздух превратился в душную влагу, мы снова отправились проветриться. Обсуждая все что угодно. От этимологии слова медведь, до лесных пожаров. С медведем не все понятно. Оказывается, он не имеет никакого отношения к веданью меда. Скорее – к его поеданию. Я незамедлительно вспоминаю что название города Берлин, как раз произошло от древнего названия медведя. Получается, что раньше его звали «Бер».

– Или Урс, – добавляю я с предовольным видом, – Или барибал. Я вообще уверена, что имя Балу от барии-бала произошло.

– Нет. Все намного сложнее. И вообще у тебя в голове манная каша.

– Ну да, я знаю, что произносить имя этого зверя было под строжайшим запретом. Его называли как угодно, только не по-настоящему. Не то услышит и придет. Это как рак – стоит о нем задуматься, он тут как тут. Это типа программы, которую мы сами запускаем своими страхами.

– Давай, я упрощу тебе задачу. Если ты действительно хочешь понять, как назывался медведь, а это слово тоже было табу, надо сравнить его название в родственных языках. И получится слово, похожее на «рысь». Но следов истинного имени ты не обнаружишь в нашем языке. Да и во многих других. Оно бесследно исчезло.

Дэн продолжал рассуждать, а я вспоминала тех, кто успел меня наобижать и у меня заметно испортилось настроение. Меня злила даже прилипшая к спине майка. Хотя, раньше я бы вспомнила долгую мерзкую зиму и вовсю насладилась жарой.

На «нашем» перекрестке мы снова стреляли по бочке. Дэн – из рогатки, я из пневматического пистолета. Мне не жалко патронов. Дома я стреляю по коробке с кустком брезента внутри, а потом достаю из нее немного плющенные пульки и использую их по второму разу. Иногда и по третьему. Те, которыми я стреляю сейчас, были отстреляны по четыре раза.

– А Панк, он где работает? – вдруг спросил Дэн.

– Нигде. Он бабушку доедает.

От моего ответа Дэн вытаращил глаза и стал как лемур.

– Как это?

– Ну, так Вова сказал. У Панка было две бабушки и обе померли. В квартире одной он теперь живет, а второй питается. Ей богу, так и сказал.

Мы с Дэном молча обдумываем Вовины слова. Дэну ни Вова, ни Панк не нравятся, но Панка он совсем на дух не переносит. Мне кажется, он его боится. Панк слишком непредсказуемый тип.

– Я тоже ем бабушку, – Дэн онемел от моего признания, – В некотором смысле. Она нам квартиру оставила. А потом родители оставили меня в ней. А Панк, наверное, сдает лишнюю бабушку в аренду, тьфу, квартиру, и на эти деньги живет. В общем – мы все внуки и наследники умерших предков.

– Смотри. Пока мы стреляли – луна вон уже куда перебралась, – не желая продолжать тему покойниц, сказал Дэн.

Еще бы. Я точно знаю, что ему в плане наследования ничего не светит, пока живы родители. У Дэна отец – редкостный деляга. У него вся семья в кулаке. Финансовом. Я вообще в их семейных отношениях мало понимаю – все что-то кроят и делят, а в результате всем рулит отец. Иногда мне кажется, что он правильно поступает. Иначе бы они с голоду вымерли, жуть какие непрактичные.

Отъехав буквально сто метров от перекрестка, я первая заметила дым. И встревожилась. Дэн плохо видит вдали и ехидно намекнул, что я ошиблась.

– Да нет же. Сейчас немного проедем и ты сам увидишь!

В ярком лунном свете мир выглядел черно-белым и отчетливым как декорация к фильму ужасов.

– И, правда. Дым, – понюхав воздух, согласился Дэн.

– Надо пожарных вызвать.

Сама предложила и сразу задумалась почем нынче ложный вызов огнеборцев. Вроде бы тыщи полторы?