Юля Лемеш - Дверь

Он воодушевился и как начал метать песок. Словно енот-полоскун. Только на дикой скорости.

Мы даже отошли подальше, чтоб он нас ненароком не засыпал. Буквально через пару минут из ямы взлетал фонтан из песка.

– Крут! Он невероятно круг! – Тоник увидел, как девочка вырулила из-за скалы и замолчал.

Она шла медленно, но уперто. Как заведенный манекен, потерявший часть волос. Подхваченные ветром легкие пряди слетали с ее головы в воду. Ноги не сгибались в коленях, придавая походке кошмарную неуклюжесть.

– Ты права, она точно по нашим следам шагает, – передернув плечами, прошептал Тоник.

На том месте, где мы натоптали, совещаясь, высохший ребенок замешкался. Тощие ноги изображали ходьбу на месте, не зная, куда двигаться дальше.

Я недооценила психику Тоника. Не выдержав зрелища, он вдруг что-то себе вообразил и запустил в ребенка шаровой молнией. Размером с яблоко и энергией гранаты. Промазал слегка, опалив девочке бок и полголовы. Молния срикошетила и взорвалась уже в воде, вскипятив несколько рыб. На которых моментально позарились крикливые чайки.

Вторым снарядом девочке оторвало руку. По локоть. Почему-то я решила, что рука как в фильме ужасов не потеряет желания расставаться с хозяйкой. Но выяснить догадку не удалось – руку сперла кровожадная чайка. На которую тут же напали другие птицы и рука приземлилась прямо на голову Тонику. Тот взревел и с бабьим привизгом отбросил конечность прямо в яму.

– Хрень, хрень, хрень, – кричал он, подпрыгивая и вытирая голову полой плаща.

В отместку запулив по девочке столбом огня, Тоник немного угомонился и заметил:

– Нет, как не крути, а с огнем у меня лучше всего получается. Мне нравится видеть, что происходит. Не то, что с воображаемым мечом.

Наверное, он, поначалу, хотел бедного трупика пополам рассечь или в лапшу нашинковать. А вот Пиксель что-то скис, пока яму рыл совсем силы растерял.

– Я, пожалуй, посижу немного, – сказал он сам себе и устроился как турок, скрестив ноги.

Шарк, шарк, к нам приближался растерзанный обугленный труп.

– Я не могу на это смотреть, – решила я, и пошла к ней.

– Стой, дура!

Мне вообще нравятся малыши. Мы ладим. И я могу подолгу наблюдать, как они играют, и выслушивать их рассуждения и секреты. Но это был явно не тот случай.

Брезгливая жалость вперемешку с ужасом помноженные на отвращение.

Пришлось подойти совсем близко. Меня трясло от вида ее торчащих зубов и сморщенного носа. Сухие пленки вместо век ввалились, но ресницы были пока целы. Не знаю, как убивает эта пашава, но если окажусь рядом – буду бежать так, что пятки засверкают.

Мне сейчас хотелось только одного – чтобы девочка послушно последовала по моим следам прямо в яму. Она так и поступила. Шла за мной как собака-ищейка, которая почуяла близкую цель. Я обернулась – девочка неуклонно набирала скорость, протягивая руку. Вот глупая. Ее задача выследить, а не сцапать. Или черный колдун так свои жертвы отлавливает? Выяснять как-то не захотелось.

Ребята едва успели поймать меня, когда я перепрыгивала через яму. Чуть суставы мне не повыдергивали. Даже больно было.

– А она точно на нас не сиганет? – Тоник оттащил меня подальше.

На краю ямы девочка присела, оттолкнулась ногами и прыгнула, клацнув зубами. Врезалась в противоположный склон и почти минуту удерживалась на нем на одной руке. Тоник явно хотел наступить ей на пальцы, но не решился. Песок субстанция сыпучая, вот девочка и сползла в яму, на дне которой уже плескалась вода.

Пиксель «Ура!» прокричал. Учитель столбом стоял. Сжав рот в нитку. Мы все, втроем наклонившись, смотрели в яму.

Платьице веселой расцветки некрасиво задралось. Ноги дернулись и замерли. А потом засеменили, словно девочка продолжала преследование.

Оторванная Тоником рука добралась до края ямы и занервничала, не решаясь последовать за родным телом. Недолго думая, Пиксель пнул ее, но не рассчитал реакции пальцев, которые успели вцепиться ему в лодыжку. Скакал он как на джамперах. Это такие пружины, которые к ногам крепятся. Классные штуки, скажу я вам. Но в данный момент Пикселя спорт мало волновал. Он мечтал отделаться от наручника на ноге. Но не прикасаясь. Даже когда он прекратил свои упражнения в прыгучести, стоял и выл дурным голосом, не зная, что делать дальше.

– Щас я помогу!

Тоник приблизился и стал рассматривать, как пальцы впились в ногу друга. А потом достал нож и ну отгибать указательный палец. Пиксель еще сильнее взвыл.

– Ты мне ногу порезал!

Крови не было. Я сама видела.

Тоник аккуратно выломал детский пальчик и грязно выругался.

– Сам отрывай!

Схватился за руку и рванул ее со всей дури. Так с куском кожи и отлетел. Плевался и прыгал. Я его понимаю. Кому такое понравится?

Пикселю было больно и противно, но он пересилил себя и по куску отрезал капкан, в который попался. Его даже тошнило, но зато он теперь был свободен.

Остаток руки Тоник скинул к девочке. И теперь помогал Пикселю закапывать. Мы все ему помогали.

– Пусть она покоится с миром, – растерянно высказался Тоник.

– Пусть ее душа покоится с миром, – уточнил Пиксель.

Учитель вслушивался и кивал, словно соглашался с уточнением про душу.

– Крест надо поставить, – предложил Тоник.

– Если не поспешим, то и себе заодно, – Пиксель отряхнул руки, но чище они не стали.

– А как ты догадалась насчет ямы? – осторожно спросил учитель.

Мне очень не понравилось, что он не поверил в мой внезапный дар знать больше других.

– Не скажу. Это моя тайна будет. Да и вообще – что вы мертвого ребенка испугались? Она бы нам ничего не сделала.

– Откуда ты знаешь?

Я не знала, но и сама не верила в миролюбивость покойницы. Даже если бы она нежно ко мне прижалась, меня бы это ни разу не обрадовало. Я вообще всего протухшего боюсь. Но еще больше я боюсь того, кто заставил ребенка передвигаться. Если задуматься, смерть не самое худшее, что может с тобой случиться. С тобой может случиться черный колдун. Которому захочется попользоваться твоим телом.

Вспоминая каждую деталь знакомства с покойницей, у меня возникла стойкая ненависть к черному магу. Ну, нельзя так издеваться над людьми.

– Эй, а где наша скала? – спросил Тоник, оглянувшись.

Ее не было. Длинная полоса пляжа, на которой кроме могильного холмика ничего не наблюдалось.

– Мигрирует. То тут появится. То еще где, – пояснил учитель.

– Задрало меня это непостоянство! У вас тут все такое? – взбесился Пиксель.

– Да нет. Но встречается. Дверь тоже на исходе луны уйдет. Но это не скоро будет. А еще тот дом из белого кирпича помните? Так вот он всегда на одном месте стоит. Но туда ходить нельзя.

Приближалась ночь и наши преследователи. Но выспаться было просто необходимо. Оставалось придумать, как это дело провернуть и при этом остаться в живых.