Юля Лемеш - Дверь

До недавнего времени я думала, что если есть мир, в котором возможно волшебство, то как только я туда попаду, то сразу наткнусь на человека, который ринется меня учить магии. Судя по фильмам и книжкам так оно и происходит со всеми, кто обладает магическими способностями. Там все просто и весело, и заканчивается зашибись как хорошо. Но все это явно не про нас. И теперь меня не покидала уверенность, что учиться придется самостоятельно, а вместо учителя у меня будет советник – книга. Пока все ее советы оказались действенными. Одного жаль – для спасения Пикселя и меня у целителя был только один браслет.

– Если вспомнить школу, то мне нужнее предмет, заряженный точно так же как и браслет с камнем. Это в теории, – подумала я и приступила к практике.

Книга предложила альтернативу. Найти кольцо. Я тут же решила, что это одно из украшений, что были в шкатулке знахаря, но не тут-то было. Теперь на странице была нарисована очень условная карта.

– Ага. Вот тот дерево с совой. А стрелка – она показывает, куда мне нужно идти за кольцом.

Недолго думая, я предупредила, что удаляюсь по неотложным делам.

– Ты поосторожнее, там муравейник здоровенный, – прокричал Тоник.

– Я невидимая, но не глухая, – проворчала я и снова поглядела на карту.

Кто б сомневался, пройти за четвертое дерево и у пятого нарисована пирамидка. А рядом – колечко изображено и стрелочка.

Похоже, встречи с муравьями мне не избежать.

Темно уже было. Но книга вдруг смилостивилась и теперь я знала, как добыть свет. Оказывается, нужно всего лишь навсего хлопнуть в ладоши. С третьей попытки у меня в ладони вспыхнуло световое пятно. Больше похожее на извивающегося червяка.

– Ты там как – нормально? – на весь лес проорал Пиксель.

Наверное, решил, что я комаров на попе убиваю.

Свет был слабый, от него теней было больше чем толку. Но муравейник стал заметным. И еще кое что.

– И какая тварь с тобой так поступила?

Давным-давно кто-то из непонятных соображений привязал его к дереву, по пояс в муравьином доме. Скелет навалился на кучу, словно так решил поспать. Затылочная часть черепа была лысая, но к ней налипло смолы с листьями. Выглядело это противно. Как и полосатый вязаный шарф, что прикрывал позвонки тугим узлом.

– И где тут у тебя мое колечко? – я была уверена, что оно прямо на косточке руки будет.

Проверила обе руки – нет ничего. Посмотрела на карту. Вся ясно – придется лезть в муравьиную кучу.

– Как я все это ненавижу, – с этими словами я попыталась сунуть руку к муравьям.

Куча только с виду казалась рассыпчатой. На деле она была плотная как войлок. Пальцы скребли, портя чужое жилище. Хорошо, что насекомые разговаривать не умеют – иначе бы они орали во весь голос. Но немота не мешала им поливать меня кислотой.

– Это как искать иголку в стоге сена, – подвывая от боли, ругалась я.

На деле все было гораздо хуже. И тут рука наткнулась на кости. В жизни бы не догадалась, что кольцо можно носить на пальце ноги. Но вот оно у меня в руке. Свет на левой ладони кривлялся и скручивался в спираль.

– Некрасивое ты, но я буду тебя носить.

Кольцо делал криворукий штамповщик. Корявое, из тяжелого непонятного металла. Вроде бы бронза. Тусклое, с едва заметным узором. Поюзанное и без камня.

Боль от укусов казалась нестерпимой. Теперь, когда кольцо украшало мой указательный палец, можно было и возвращаться. Окинув взглядом темноту, слегка разбавленную светляком, я удивилась – оказывается между деревьями были натянуты веревки, на которых болтались обрывки ткани.

Свет с руки убирался довольно просто, но смешно. Нужно было подпрыгнуть и шлепнуть себя по подошве ноги ладонью.

– Ну и видок у тебя! – Тоник с Пикселем поначалу даже не удивились моему нормальному виду – их поразило что-то другое.

– Да ты вся пятнистая. Что это? Ожоги что ли?

– Это она так писает, – подло пошутил Пиксель.

– А это что?

Учитель ринулся стряхивать с меня муравьев. Я, наверное, пол муравейника с собой утащила.

– Не расскажешь, почему ты такая описанная, да еще и видимая? – прокурорским тоном спросил Пиксель.

– Снова озарение? – предположил пораженный Тоник.

Он порылся в своем рюкзаке, нашел пакетик с содой и растворил ее в воде.

– Кислоту нужно нейтрализовать и тебе сразу станет легче, – посоветовал он и вздорно добавил: – И нечего на меня так смотреть. Да, я таскаю с собой соду. У меня изжога бывает.

Действительно, боль понемногу уходила. Но пятна от ожогов так и остались.

– Бедная моя девочка, – добрым голосом пожалел меня Пиксель.

Он помогал мне смачивать руки содовой водой и вообще был такой заботливый, что я решила ему помочь.

– Тоник прав. У меня теперь сплошные озарения. Можешь снимать свои побрякушки. Все, кроме вот этого браслета.

– Врешь ты все, – решил Пиксель, но без опаски избавился от ненужных украшений.

Учитель незамедлительно спрятал их в свою волшебную шкатулку. Складывал и приговаривал:

– Все одно – растеряете.

Пиксель и Тоник поздравили друг друга крепким мужским рукопожатием. Посмотрели на меня и скривились, хотя лицо у меня не так уж сильно и пострадало.

Быть может, они завидовали моему полезному дару. Но судя по взглядам – они не слишком верили во внезапные озарения.

Я твердо решила никому и ни за что не говорить про книгу. Думаю, что многие бы поступили так же. И ничего это не нечестно. Просто книга – моя!

– Учитель, я там покойника нашла. Скелетизированного. А на деревьях веревки и тряпки развешаны.

Ребятам сразу стало интересно, какого черта я принялась писать в муравейник, а потом рыться в нем.

– Так вот где он помер, – задумчиво ответил учитель и пояснил: – Это Художник.

История художника была трагична не только из-за его печальной кончины. Он постоянно рисовал картины, которые никому не нравились.

– Намалюет монстра, который жрет другое чудище. Все поглядят и уходят. Не хвалят его. Народ поначалу на каждую его картину приходил поглядеть. А потом перестали. Он затосковал, ушел в лес и начал развешивать свои холсты на веревках. Думал, что хоть так люди его творенья увидят. Будет прогуливаться – а тут выставка – куда ни глянь – ужас сплошной.

Учитель рассказывал и машинально перебирал пальцами содержимое шкатулки. Я все ждала, что он хоть одно кольцо или браслет нацепит на себя, но он только трогал их.

– А потом этот бедолага случайно наткнулся на хижину лесного колдуна. И что-то там приобрел. И мы с тех пор его больше не видели. А картины до сих пор в лесу встречаются. Но редко совсем. Сами понимаете – веревка в хозяйстве вещь полезная.

Я с облегчением вздохнула. История печальная, даже грустная, она объясняет появление кольца. А то, что художник его на нону одел – так он со странностями был. Чего еще ожидать от непризнанного таланта?