Юля Лемеш - Дверь

– А ведь я могла тебя и не спасать, – мое напоминание вызвало презрительный смешок.

Берег острова выглядел линялой красноватой полоской, мерцающей в пронзительных солнечных бликах. Далеко. Если ребята захотят нас увидеть – только в бинокль рассмотреть можно. На всякий случай я помахала руками. Но меня не оставляло ощущение, что никто за нами не следит. Наверное, они сейчас дошли до радуги и поняли, что нас там нет. Я пока не знаю, где они, но Тоник и Пиксель ни за что меня в беде не оставят. Надо будет у книжки спросить. Как только представится удобный случай.

– Стоять! – голосом надзирателя крикнул Сварт.

Барьер был заметен только вблизи. Как кипящая вода. От которой вместо пара клубился вонючий дымок. Он поднимался и тут же становился едким желтым туманом. Я посмотрела внимательнее – в воде кружилось бесчисленное множество мелких пузырей. Как в газировке, только беззвучно.

– Или за мной след в след. Старайся не отвлекаться. Ошибешься – я без тебя дойду, – скомандовал Сварт.

Я даже спорить не стала, но была настороже. Вдруг для пересечения барьера нужно человеческое жертвоприношение?

Сначала мы стояли. Сварт бережно держал волшебную палочку перед собой и дирижировал ею, накручивая воздух в спирали. Бубнил непонятные слова, монотонно, с подвыванием. Кашляя, когда туман попадал ему в легкие. Волшебная палочка работать ни хотела ни в какую. Тогда Сварт достал нож, резанул себя по запястью и покормил туман, разбрасывая капли крови. Руки в крови вымазал и ну жестикулировать. Словно отталкивает что-то плотное. Так мимы работают, я их на Садовой улице видела. В смысле – я видела как мимы уличные работают. Только они молча двигаются, а Сварт подвывал, пищал, даже каркал, разве что не мяукал. А потом заверещал как кит. Я чуть в воду не свистнулась.

Когда он начал отбрасывать штрихами туман в разные стороны, появился узкий проход, как треугольный тоннель. В который мы смогли медленно войти. По-честному, я испугалась. Все-таки именно с этого проклятого острова приперлась пашава. Быть может, она и есть этот туман. Мы войдем в него, а он сомкнется и переварит нас в мумий наподобие семьи целителя. Будем как воблы вечно плавать по озеру и пугать своим видом рыбаков. Как сушеные Летучие голландцы.

Но бояться это одно, другое дело – правильно реагировать. Пока я общалась с Тоником и Пикселем, научилась молчать и скрывать свой страх в момент опасности. Ненавижу девчонок, которые верещат и орут, когда мальчишкам приходится разруливать ситуацию. В общем, я сжалась в мокрый комок и постаралась не отставать от Сварта. Вытянув руку вперед и почти касаясь его спины пальцами. Мечтая поскорее увидеть синее небо и подышать чистым воздухом.

От странного запаха начались видения. Из тумана возникали лица, рожи, морды. К мордам прилагались длинные когтистые лапы, которые тянулись к нам, стараясь сцапать. Потом я вдруг увидела лицо мамы. Печальное такое. Растерявшись, я чуть не забыла про лед, о котором надо думать постоянно. Вот лицо Тоника. Реальное, как живое. Точнее – как настоящее лицо Тоника, но умершего пару дней назад. Видения набирали силу, становясь все более убедительными. Мозг отказывался верить увиденному, но постепенно сдавался. Твердя про себя слово «лед» и стараясь ступать вслед за Свартом, я постепенно теряла связь с действительностью.

– Повезло, – заметил Сварт, как только мы выбрались за барьер.

Дальше шли молча, думая каждый о своем. Оба кашляли. Сварт крепко сжимал резаную рану на руке. Пока кровь не остановилась. Похоже, на нем все заживает быстрее, чем на мне.

Остров надвигался на нас как огромная грозовая туча. Он был гораздо больше, чем я могла ожидать. И с каждой минутой его становилось все больше. Никакого привычного берега, пляжа, уютных бухточек. Не было даже камней. Берег отвесно торчал из воды, напоминая борт корабля. Когда мы были в нескольких метрах от него, я поняла – он не каменный. Он был из металла. Местами черного, но преимущественно – ржавого. Верхний край изукрашен чайками в белый цвет, что еще больше подчеркивало его неестественность.

– Ты не торопись. Нам нужно отыскать причал. И подожди, пока я не ступлю на него, – хрипло предупредил Сварт.

Наверняка он боялся, иначе бы не стал так говорить. Он со мной как с подругой разговаривал.

– Представляешь, здесь сотни лет не было людей. Одна смерть, в ее самом голодном проявлении. Смерть и тень смерти. Как клеймо. Как отпечаток. Ты слышала про дыхание смерти? Редкое явление.

Судя по всему, ему тоже не хотелось познакомиться с этим выдающимся явлением поближе.

Он продолжал искать нужное сравнение, и голос его менялся, от испуганного, до восторженного.

– Ты понимаешь – кроме нас тут нет ни одного живого человека. Я почти достиг всего, о чем мечтал.

Вот дуралей какой. Улетел бы на луну. Или еще куда свалил, где людям жить неохота. Так нет же – ему остров подавай, да чтоб все берега озерные были заселены погуще. А он – в центре озера, окруженный смертью помноженной на смерть.

Низкий причал почти развалился. Две изогнутые трубы, соединенные шаткими ступенями. Как подножка вагона, только почти сгнившая. На самом верху – площадка перед круглой дверью. Из-под которой сочилась ржавая слизь.

Мне пришлось подниматься за Свартом, вода, стекающая с его одежды лилась мне на голову, туда же ссыпались хлопья ржавчины. Нет, определенно в этом мире мне не светит надолго оставаться чистой.

– Замри!

Нога так и осталась в воздухе, не достигнув степени.

– Теперь иди.

Шаг вверх.

– Замри.

Сварт поколдовал у двери, на которой не было даже замочной скважины, она отворилась, скрипя и завывая как истерзанное животное. Эхо ушло куда-то вглубь, отчего не стало ни тише, ни приятнее для слуха. Слизь, которая выбралась под дверью, получила свободу и полилась слабым потоком, который постепенно становился все чище, почти как вода.

– Двигаемся дальше.

Я что – я слушаюсь. Железный коридор был полукруглым, как обрезанная пополам труба. Под ногами чавкала жидкость, стекающая по стенам. Ноги скользили, подворачиваясь. Топ-топ, наклон, чтоб башкой не треснуться, ух ты!

За дверью было светлое свободное пространство, как огромный круглый двор. Естественно – из металла. На внутренней стене – пешеходная дорожка в виде бесконечного балкона с ограждением. От которого мало что сохранилось. Хочешь влево иди, хочешь вправо. Долго и очень осторожно. Прижимаясь к железной стене по железной тропе. Только вниз не стоит глядеть. Без бинокля не разглядишь, как далеко придется падать. Шучу, не так и высоко, но лететь долго. Ноги топали по дорожке как по колоколу. Баммм, баммм. Посреди этого странного двора высились корявые строения. Довольно далеко – не допрыгнешь.