Андрей Дыфо - Дар Прозерпины

– Не мог бы, я здесь один.

– Это квартира Захватько?

– Да, Захватько. А вы, собственно, по какому вопросу?

– Это беспокоят из управления. Мне надо переговорить с Марьей Кузьминичной.

– Я же вам сказал, ее нет.

– А можно узнать, куда она пошла?

– Насколько мне известно, на почту.

– А зачем?

– Это что, допрос? – вопросом на вопрос ответил мужской голос.

– Нет.

– Тогда – до свидания. – И положили трубку.

«Странно, – подумал Андрей, – может, к Захватько двоюродный брат приехал?» И стал набирать номер рядового Карпенко, не явившегося с утра на службу. Карпенко был женат. Жена значилась неработающей. Андрей старался не думать, на какие такие доходы Карпенко может прожить сам и прокормить жену, состоя не в самом престижном чине рядового милиции? Впрочем, размышлять пришлось недолго, так как трубку взяли после первого же гудка.

– Алло, – пробасил голос.

– Анну Николаевну, будьте добры.

– Ее нет, она вышла.

– Куда, не подскажете?

– Может, тебе еще сказать, где ключи от квартиры, где деньги лежат? – Трубку бросили.

«Забыл представиться, – подумал Андрей, – недопустимая оплошность». Он тоже не любил, когда ему звонит непонятно кто и сразу не представляется. Андрей набрал номер лейтенанта Чумакова. Снова почти сразу раздался мужской голос с неуловимо знакомым тембром.

– Да?

– Это из управления. Елену Григорьевну можно попросить?

– Ее нет, она отошла.

– Не сказала, когда вернется?

– Не сказала.

– Вы не могли бы ей передать, чтобы перезвонила, когда придет.

– Скажу, мне это не сложно.

– Спасибо. До свидания.

– До свидания.

Андрей сразу набрал следующий номер – рядового Гудкова. Снова ответил мужской голос.

– Доброе утро. Можно попросить кого-нибудь из родственников рядового Гудкова, это беспокоят из управления (у Гудкова была большущая семья – два брата и сестра, а также родители).

– Их нет, они все ушли.

– А кто это?

– Это Иванов, порядочно уставший от следователя Макарова, который только и делает, что названивает всем подряд.

Андрей Макаров, старший следователь разыскного отдела УВД, не просто опешил. Он рассердился. И очень сильно.

– Слушай, Иванов, я не знаю, в какую игру ты играешь, но ты мне эти шуточки брось. Кто ты такой, чтобы мешать следствию?

– А ты кто такой, старший следователь УВД, чтобы беспокоить меня, ИВАНОВА, по пустякам?

Положили трубку. Нет, со злостью грохнули.

Андрей упрямо набрал следующий номер. На этот раз, как только подняли трубку, без всяких «здрасьте» уже знакомый и порядочно осточертевший голос произнес:

– Макаров, уймись. Твоя настырность до добра не доведет. Ты мне работать мешаешь!

– Кто ты? – только и успел спросить Андрей, как трубку снова хлопнули на рычаг.

«Какие-то проблемы на станции», – подумал Андрей и, разозленный бесцеремонностью Иванова и работой коммутатора, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Иван Петрович Полетаев проследил взглядом, как за следователем Андреем Макаровым закрылась дверь, и уселся за свой стол, снова судорожно обхватив голову руками. Что делать? Извечный русский вопрос на этот раз не просто умозрительно «витал», а стучал по голове со всей неумолимой тяжестью. В практическом же смысле он вполне мог окончиться его отставкой, если не хуже. О последнем варианте полковник предпочитал не думать. «Не паниковать! Только без паники! – твердил он себе. – Что мы имеем?

1. Пропажа огромного количества населения.

2. Молчание. Не хаос, не беспорядок, а полная тишина „в эфире“».

В новостных передачах ни слова не говорилось о том, что кто-то пропал. Радио, как правило, быстрее любых других СМИ реагировавшее на любые происшествия в городе, старательно или намеренно умалчивало о грянувшей катастрофе. «Что-то будет, если даже наши кадры стали пропадать?! – думал Полетаев. – А что Андрей? Что он один сможет сделать? Надежды нет. Все пропало…»

И тут зазвонил телефон. Один из предназначенных для связи с вышестоящими органами. Полетаев сразу схватил трубку и чуть не вскочил с кресла, но вовремя удержался:

– Полковник Полетаев у аппарата.

– Знаю, поэтому и звоню. Денег хочешь?

Полетаев на мгновение потерял дар речи.

– Что-что? – переспросил он, когда снова смог говорить.

– Денег хочешь?

– Кто это?

– Это Иванов Иван Иванович.

– Кто вы такой?

– Я же объяснил – Иванов Иван Иванович, тоже при исполнении, только взяток не беру.

– Что вам надо?

– Денег хочешь?

– Нет. Нет! – И прекратите мне тут звонить! – Полетаев наконец понял, что говорит с шарлатаном, каким-то образом воспользовавшимся министерским каналом связи, и положил трубку. «Трезвонят тут еще всякие!» – раздраженно подумал он. И тут проснулся обычный городской телефон. Полетаев после короткого раздумья все же поднял трубку:

– Полковник Полетаев слушает.

– Ну, так мы не договорили, полковник. Денег хочешь?

Полетаев не стал вступать в диалог и положил трубку. Чушь, ерунда какая-то!

Через секунду зазвонил внутренний телефон. Полетаев вздохнул и поднял трубку.

– Ну, так мы не догово…

Полковник бросил трубку, не дожидаясь продолжения, и тут же вызвал секретаря Варюшу, которой строго-настрого запретил соединять с ним, в случае если позвонит некий Иванов. Секретарша закатила глаза и томно произнесла:

– Хорошо, Иван Петрович… Это все?

– Да, пока – все.

Секретарша медленно, словно лебедь по озеру, проплыла по кабинету и скрылась за дверью.

Полетаев, немного успокоившись, снова уселся в кресло и, чтобы хоть как-то отвлечься, достал из ящика стола журнал «Крокодил». Но спокойно поработать ему опять не дали. Снова зазвонил телефон. Министерский. Полетаев подобрался и поднял трубку:

– Полковник Полетаев слушает.

– Очень хорошо… так вот я не догово…

Трубка сразу оказалась на том же месте, где ей и следовало сегодня находиться целый день.

Полетаев по внутренней связи набрал секретаршу Варю и строго спросил:

– Варя, в чем дело? – В любом другом случае, если бы на том конце провода не сидела бы дальняя родственница столичного генерала, полковник бы обязательно добавил красное словцо, но проявил небывалую выдержку и галантность и сдержался.

– Не знаю, Иван Петрович… я никого не соединяла.

– Как это?

– Я не соединяла… – уже обиженно сказала Варя, мол, не верите и не надо.

– Ладно, – смягчился Полетаев, решив быть куртуазным до конца.

Но уже через секунду снова раздался звонок. Теперь звонил внутренний. Потом почти сразу к нему подключился городской. А еще немного погодя – министерский. Полетаев снял все три трубки и кинул на стол, отвернувшись к противоположной стене, где висела карта города, утыканная флажками. Но это мало помогало. Из всех трех трубок на него синхронно лился поток одних и тех же звуков. Где-то фоном играл оркестр, а голос Иванова вещал: