Ренард Фиерци - Чародейская Академия. Книга 4. Не всё во власти чародеев

Таких «осколков былого» здесь присутствовали сотни, хотя, как призналась рассказчица, ещё большее количество пропало бесследно или уничтожено.

– Дружила когда-то с одним типом, внешне обаятельным, а на деле жутко ревнивым. Однажды, разозлившись, что якобы строю глазки случайному знакомому, взял да изорвал целую кучу моих бумаг. На мелкие клочки, склеить невозможно. На том наши отношения и закончились. Но давай не буду больше вспоминать этот не самый приятный эпизод из жизни, вернусь лучше к месту, на котором остановилась.

Там же, на телефонии, познакомилась с Роже, работавшим мастером-наладчиком связи. Полная противоположность разгильдяю Анри: собранный, целеустремлённый, пожалуй, даже слишком серьёзный для своих двадцати. Звёзд с неба не хватал, но искренне верил: упорством и трудолюбием всего достичь можно. Не сказать, будто влюбилась без памяти, но его общество было приятно. А он уже строил грандиозные планы будущей счастливой семейной жизни. Может, всё у нас и получилось бы, да заронил ему кто-то в голову идею – поезжай-ка, братец, в Америку, там любой чистильщик обуви миллионером стать может, если очень постарается. Ты вначале хоть один конкретный пример приведи, увещевала я его – вон этих чистильщиков сколько, будка на каждом углу, хоть один из них на собственном фаэтоне раскатывает? Но переубедить не удалось, Роже так и уехал, клятвенно заверяя: чуть обустроюсь, мол, на новом месте, сразу заберу к себе. Увы, судьба распорядилась иначе – «Куин Элизабет», на которой он уплыл, попала в шторм и затонула, так и не добравшись до побережья Соединённых Штатов.

Услышав о том, целую неделю сама не своя ходила, да и после долго в печали пребывала – казалось, именно я виновата в его гибели. И что отговорить не смогла, и что ради меня помчался за большими деньгами. Жизнь, однако, постепенно взяла своё, научилась вновь воспринимать её краски и радоваться незатейливым подаркам, подкидываемым судьбой время от времени. Особенно когда повстречала Жана, конструктора-разработчика новых образцов стрелкового оружия. Военная отрасль процветала – в преддверии грядущего передела мира, техники и обмундирования требовалось всё больше. Если помнишь историю, к началу двадцатого века практически не осталось неоткрытых земель, Азию и Африку поделили между собой ведущие колониальные державы. Молодых хищников – Германию и Японию – сложившееся status quo не устраивало, оттого и шла лихорадочная гонка вооружений. Уже тогда многие предрекали скорое начало грандиозной бойни, которая охватит весь Старый Свет. Находились и пацифисты, вовсю призывавшие остановить безумие грядущей бури, цитируя знаменитое выражение Нобеля: в нынешнее время две армии, сойдясь и осознав, что могут во мгновение ока уничтожить друг друга, повернут штыки в землю. Динамитный король, увы, оказался плохим провидцем – лишь полстолетия спустя изобретение атомной бомбы сделало глобальный конфликт убийственным для всех участников.

Однако что-то увлеклась я чтением лекции по мировой истории. Абстрактная неизбежность войны в будущем отнюдь не мешала простым людям жить сегодняшним днём. Через год после знакомства мы обвенчались и поселились на рю Дишини, арендовав симпатичный домик. Жан неплохо разбирался в технике, разработал проект скорострельной винтовки и внёс с десяток усовершенствований в существовавшие модели. У начальства поэтому был на хорошем счету, и его жалования вполне хватало на относительно безбедное существование. Вскоре после свадьбы я уволилась с работы и заделалась примерной домохозяйкой.

Тихо-мирно прожили до начала Первой Мировой. Жан, который запросто мог остаться в тылу и продолжать спокойно трудиться на благо отчизны, в порыве патриотических чувств записался в добровольцы и ушёл на фронт. И вновь горько раскаялась, что отпустила – и месяца не прошло, как погиб в битве на Марне. Эх, была бы тогда Мастером Духа, всё сложилось бы по-другому!..

Замолчав, Лайта уставилась куда-то вдаль, и глаза её подёрнулись влажной дымкой. Эрик сидел, не шелохнувшись, боясь неосторожным словом задеть за живое.

– Так в одночасье рухнул мир, ставший привычным, – погрустневшим голосом продолжала Великий Мастер. – От домика на рю Дишини пришлось отказаться, на оставшееся после похорон и поминок сняла небольшую каморку на окраине и устроилась работать санитаркой в госпиталь. Среди моих коллег больше половины носили чёрные платки вдов; сообща переживать горечь утраты оказалось значительно легче. К тому же согревала душу мысль: пусть те, кого удастся спасти и выходить, отомстят за наших мужей. Раненых становилось всё больше, мы изматывались, вкалывая от зари до зари, а заодно проклиная как саму войну, так и её зачинщиков. Кое-кто из выздоравливающих оказывал мне знаки внимания, но принимать их казалось кощунственным по отношению к памяти погибшего супруга. Да и, честно говоря, попросту не было сил! Я склонялась к тому, чтобы по окончании безумной мясорубки уйти в монастырь и отречься от всего мирского. К счастью, так и не реализовала своё намерение – наверное, слишком любила жизнь, не решилась окончить её в постах и молитвах.

Вроде и за полночь уже, а сон как рукой сняло. Скорей всего, кроме Умиротворения, Лайта «вколола» заодно и Бодрость Духа. Или перипетии её жизненного пути и впрямь настолько захватывающие, что никакая усталость не берёт?

Заметив ёрзанье Эрика, рассказчица предложила сделать небольшой перерыв, после которого вернулись к альбому.

– Ещё не разочаровался? Ударилась, мол, в воспоминания дел сердечных столетней давности, а где ж тут магия? Погоди немного, всему своё время. Именно в том госпитале мне суждено было сделать первый шаг ей навстречу. В восемнадцатом, незадолго до Версаля, появился в нашем отделении доктор Людовик де Пиньо, считавшийся непревзойдённым хирургом – больные чуть не потасовки между собой устраивали за право оперироваться именно у него. Ведь если имелся хоть малейший шанс на благополучный исход, обязательно ставил на ноги. И притом никаких скидок на лица не делал: неважно, кто очередной пациент – потомственный аристократ или рабочий со свинофермы. Что поделаешь, человек не от мира сего. Можешь убедиться сам, вот коллективная фотография персонала нашего госпиталя. Найдёшь меня? Если нет, подскажу – в третьем ряду, четвёртая слева. А среди сидящих на стульях, почти посередине – доктор Людовик.

Действительно, чем-то напоминает Айболита. Такие сейчас, наверное, только в сказках и остались.

– Мсье де Пиньо поначалу не выделял меня среди остальных. Ну разве что похвалит за усердие – но точно так же и любого другого на моём месте, кто добросовестно относится к работе. Как-то я набралась смелости и спросила: в чём секрет его необычайного мастерства? Но доктор Людовик лишь загадочно улыбнулся и отшутился – нужно, мол, чуточку старательности и упорства. Остальное приложится само собой.