Виктория Товук - Падение (сборник)

– Отвечаем на дурацкие вопросы глупых детей, – ядовито ответил Мастер зелий. – Ты сто сорок второй, кто задал этот вопрос! Марш в школу!

– Сильвия, за тобой вызов всех духов воздуха и земли, – говорил Арсениус. – Пусть окружат школу кольцом. Вирений, объясни Горынычу серьёзность ситуации, пусть периодически взлетает и осматривает улицы нашего района. Я активирую первый уровень защиты. Вечером попробуем наложить защитную сферу на наш район.

А потом нас собрали в актовом зале. Я увидел, что на всех надеты эти дурацкие амулеты. Перед нами выступил Арсениус. Он объявил, что в городе объявилась какая-то опасная тварь, что школа окружена несколькими уровнями защиты, и что амулеты, которые были выданы каждому, нельзя снимать ни в коем случае.

– Это одновременно ваш пропуск в школу и ваш сторож. Учащимся запрещается выходить из дома после семи вечера. Учащимся запрещается появляться в районе обычников. Да амулет вас туда и не пустит, – Арсениус выглядел каким-то усталым и очень взволнованным. – Амулет сразу сообщит мне, если вы вздумаете нарушить эти предписания. А теперь, идите на уроки.

Сначала всех взволновала эта новость про какого-то монстра, который убивает людей. Но в нашем районе никаких происшествий не было, а что происходит у обычников, нам не говорили. На всех малышей тоже надели подобные амулеты. Наш район общими усилиями был накрыт защитной сферой. Было, конечно, неудобно, что нельзя выходить из дому после семи вечера, но что поделаешь. Особо хитрые пробовали снять эти камешки, но, оказывается, избавиться от амулета можно было, только разрушив камешек. А Дормидонт каждый день стоял в дверях школы и проверял у каждого наличие и целостность амулетов. Костян говорил, что ради интереса пытался выйти за защитную сферу в район обычников. Его просто мягко отшвырнуло в снег. Защитную сферу наколдовывали сильнейшие волшебники во главе с нашим Арсениусом, и получилась она на славу. Никто из детей не мог выйти в городские районы обычников, где орудовал серийный убийца.

А Нелька продолжала общаться с Теодором. Да и другие девчонки очень привечали этого белобрыса. Я невольно наблюдал, как он разговаривает с каждой девчонкой. Ласковая улыбка, как будто предназначенная для неё одной, неподдельный интерес к собеседнице. Он буквально окутывал своим обаянием. К каждой он находил свой подход и тему для разговора. С язвительной, острой на язычок Тамаркой Лопухиной он обменивался незлыми, но очень смешными подколками и шуточками, с тихой серьёзной Лизочкой Шехман говорил о поэзии и наизусть зачитывал ей Омара Хайяма. А Нелька привлекла его к воспитанию нашего Ряба. И он научил этого малыша летать! Теодор раскопал в каких-то старинных книгах зелье для укрепления крыльев птиц. Нелька сварила его и стала давать Рябу. У него реально немного выросли и окрепли крылья, и он с удовольствием начал минут по пять летать над школой. Иногда он с грохотом садился на крышу и, изгибая шеи, пытался заглянуть в учительскую, которая находилась на последнем этаже. Не удержавшись на краю крыши, он часто падал вниз, пролетая мимо окон и выравниваясь только перед самой землёй.

Но если девчонки были в восторге от Федьки, то парни затаили на него злобу.

Я задержался после уроков, потому, что хотел узнать у нашей учительницы по начерталке Сильвии список дополнительной литературы. Мне нравилась начертательная геомагия и хотелось знать о ней побольше.

Я вышел из школы и увидел несколько ребят из нашего класса. Они окружили Теодора. Нелька в сторонке пыталась что-то сказать, но её никто не слушал. Тон задавал здоровяк Костян. Он долго и упорно ухаживал за Тамарой Лопухиной. Лёгкие и непринуждённые ежедневные пикировки Теодора с Тамарой очень нервировали нашего здоровяка.

– Слышь, ты, как тебя, Федька, ты чё к нашим девчонкам пристаёшь? – угрожающе бубнил Костян, наступая на Теодора.

– Простите, я не пристаю. Я просто общаюсь так, как умею, – вежливо отвечал Теодор.

– Чё? Общаешься? Да ты клеишь мою Томку без всякого стыда.

– Наши беседы с госпожой Лопухиной ещё не означают, что я испытываю к ней какие-то чувства.

Для Костяна эта фраза оказалась слишком сложной. Он сжал пальцы, и перед Теодором ударила молния. Любой мало-мальски опытный маг сразу бы поставил щит, а потом попытался или адекватно ответить (я бы сбил Костяна с ног сильной струёй воды), или, в крайнем случае, отступить в школу, где нападать друг на друга было невозможно из-за магического запрета, установленного ещё предшественником Арсениуса.

Но Теодор просто молча стоял перед обидчиком.

– Смотрите, он даже ответить не может! – заржал Костян. – Да ты вообще, маг или обычник?

Нелька вдруг растолкала парней и встала, заслоняя собой Теодора. Я, не раздумывая, присоединился к ней.

– Лёшка, ты чего? Ты его защищаешь, что ли? – удивился Миха Рубчиков. – Он же у нас всех девчонок увёл. Они только о нём и говорят.

– И что? Значит, есть в нём что-то, чего нет у вас, – усмехнулся я.

– Вы лучше уйдите, ребята, – каким-то неестественным голосом произнесла Нелька. – Я ведь и разозлиться могу.

В первом классе Костян, который раньше с эльфами близко не общался, увидев Нельку, заржал, спросил, есть ли у неё хвост, и попытался дёрнуть её за остренькое ухо. Я даже не успел вступиться за неё. Нелька что-то прошептала, мощный порыв ветра сбил хулигана с ног и швырнул на подошедшего Дормидонта, который вовремя выставил щит.

– Эльфов обижать не рекомендуется, – наставительно произнёс Дормидонт, поднимая за шкирку испуганного Костяна. – У них стихийная магия. Если эльф разозлится, он и торнадо на голову обидчика может вызвать.

С тех пор Нельку опасались задирать.

И теперь эта гоп-компания топталась на месте, не решаясь напасть. И тут перед нами с неба рухнул Рябушка. Он отряхнулся от снега, как собака, а потом вдруг напрягся своим небольшим тельцем (небольшим для дракона), зашипел и выпустил язычки пламени сразу из трёх пастей. Огонёк был слабенький, как от спички, но и этого хватило. Костян попятился.

– Пошли, ребята! Неохота с ними связываться!

Потом он покрутил пальцем у виска.

– Вы бы ещё его папашку позвали! Выучили драконий язык, теперь можете измываться над людьми! – с логикой у потомка великанов всегда было неважно.

Всю дорогу домой Нелька утешала Федьку. Говорила, что никакой он не обычник, а самый настоящий маг, что он просто растерялся. Я хотел ехидно заметить, что, мол, не растерялся, а просто струсил, но почему-то промолчал. Федька был бледным и молчаливым.

Я распрощался с ними у своего дома.

– Лекс, ты не понимаешь, – вдруг тихо сказал он. – Мне нельзя тратить магическую силу… Сейчас нельзя… Элениэль, извини, я хочу побыть один.