Виктория Товук - Падение (сборник)

Потом он повернулся и побежал к себе домой. Притихшая Нелька с грустью смотрела ему вслед. Она даже не кивнула на моё «Пока». От этого мне стало совсем тоскливо. Я пошёл домой. Дед в кабинете с кем-то говорил по телефону. Прислушавшись, я понял, что он обсуждает свою методику расчёта гороскопов со своим вечным оппонентом Павлом Глобовым. Ну, это надолго! Насколько я помнил, дед делал свои прогнозы, учитывая влияние скрытого созвездия Змееносца, а Глобов его не учитывал. Как-то так. Особо я не вникал.

Я неохотно поел и сел за уроки. Конечно, надо бы пойти потренироваться преобразовывать камень в скамейку, но мне было неохота выходить на холод. Кажется, я заболевал. Меня знобило, и из носа вдруг потекло. Я решил залезть под одеяло и немного полежать, а потом позвонить моему персональному доктору. Пусть Нелька сварит какое-нибудь зелье от простуды. Или придёт и вылечит меня просто наложением рук. Пригревшись, я задремал.

– Лекс, смотри, сколько земляники! – Нелька суёт мне под нос полные пригоршни спелой ягоды.

Пригревает тёплое солнышко, в траве жужжит запутавшийся шмель. От Нельки пахнет земляникой, она улыбается и начинает по ягодке скармливать мне её.

– Ешь, Лекс. Лекс! – она целует меня. Губы у неё горячие и солёные.

– Лекс! Лекс! Проснись! – меня тормошат за плечо.

Я неохотно открываю глаза. Мне на нос капают горячие слёзы. Нелька всхлипывает и ничего не может выговорить.

– Нель, что случилось? – я крепко прижимаю её к себе, пытаясь передать немного своей магической силы.

– Помоги! Теодор пропал! Заклинание поиска… Ты же умеешь!

– Нель, как пропал? У него же отец есть.

Из бессвязных фраз и рыданий я понял следующее. Густав рано утром куда-то уехал, и ещё не возвращался. Нелька пообедала, поболтала с матерью и пошла к Теодору. Его мраковики сказали, что кто-то пришёл к Густаву. Но так как его не было, с этим человеком пошёл Теодор.

– Его амулет валяется на крыльце, разломанный. С ним что-то случилось! Лекс, найди его! – Нелька мёртвой хваткой вцепилась мне в руку.

Почему я не обратился за помощью к взрослым? Я и сам не знаю. Хотя, в глубине души знаю. Я просто хотел произвести впечатление на мою неверную подругу.

Заклинание поиска. Ох, как я его не люблю. Вроде и не сложное, и магической силы требуется немного. Меня раздражает возникающий потом неприятный зуд внутри, который усиливается, когда идёшь по следу пропавшего.

Мы выскочили на улицу и подбежали к дому Вернеров. Действительно, кусок гальки, который мы все были вынуждены носить на шее, был разломан на две части. Я взял их в руку. Каждый маг, который умеет вести поиск, придумывает для себя какую-нибудь фразу, которую произносит про себя, когда делает пасы руками. Я не знаю, зачем это надо, но фраза реально помогает. У каждого она своя. Мишка Рубчиков, например, признался мне, что при поиске повторяет: «Раз-два-три четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват».

Я сжал в левой руке осколки Федькиного амулета, а правой начал творить заклинание поиска.

«Позвони мне, позвони, – повторял я про себя. – Позвони мне ради Бога».

Я услышал эту песню в каком-то старом фильме, и сразу понял, что она идеально подходит именно мне.

Внутри появился знакомый зуд, который потянул меня куда-то по направлению к обычным человеческим застройкам.

«Через время протяни, – мысленно повторял я. – Голос тихий и глубокий».

Ноги сами потащили меня к границе нашего района волшебников. Мы с Нелькой побежали, поскальзываясь на раскисшей дороге. И магический барьер, наколдованный всем светлогорским магическим миром, мягко отбросил нас назад. Нелька закусила нижнюю губу, сжала свой амулет, и, произнеся заклинание разрушения, отбросила осколки в сторону. Я махнул рукой и сделал то же самое.

Мы беспрепятственно вышли за магический барьер. Внутренняя щекотка гнала меня вперёд, я чувствовал, что цель близка. Меня тянуло куда-то между пятиэтажок, где стояли мусорные контейнеры. Ещё издали я заметил полицейскую машину. Нелька сразу произнесла заклинание для отвода глаз. Незаметные мы прокрались поближе, и перед нами открылось страшное зрелище.

На талом весеннем снегу лежала маленькая девочка в пуховичке. Ей было лет пять, не больше. Какой-то человек стоял рядом, зорко оглядывая окрестности. А над мёртвой малышкой склонился Теодор.

– Кажется, я смогу, – сказал он. – Только отойдите от меня чуть дальше.

Он сел прямо на снег и взял тельце на руки. Раскачиваясь, он начал нараспев произносить какие-то варварские страшные слова. Я не понимал, почему они кажутся страшными, но смертельный ужас пригвоздил меня к месту. Нелька рядом тихо заплакала, но у меня не было сил даже посмотреть на неё. Мы присутствовали при мрачном ритуале общения с мёртвыми. Я не мог отвести взгляд от Теодора. Вокруг него сгустилась какая-то мгла. Она медленно ползла в стороны. Маленький светлый силуэт, появившийся среди этой тьмы, сиял ярким светом.

– Привет, – ласково сказал Теодор. – Как тебя зовут? Я Теодор. Я тебя не обижу.

– Привет, – охотно отозвался силуэт. – Меня зовут Настя. А где щенок?

– Какой щенок?

– Ну, тут дяденька мне щенка хотел подарить. У него в машине три щенка, он меня позвал, чтобы я выбрала себе. Там один такой был весь чёрненький, я его хотела взять. А дяденька даже поводок достал для щенка. А потом… Не знаю… А где я? Почему так темно? Мне же домой пора, мама будет ругаться! – запаниковала девочка.

– А как выглядел этот дядька со щенками, можешь вспомнить? Ты просто вспомни про себя, я пойму.

– Ты тоже хочешь щеночка? Только, чур, чёрненький мой!

– Хорошо-хорошо. Давай, вспомни его.

– Вот, – призрачная девочка замолчала, её силуэт начал светиться пульсирующим светом. Теодор, как будто пил этот свет всем телом.

– Спасибо, Настя, достаточно, – очень нежно и ласково сказал Теодор. – А бабушка и дедушка у тебя есть?

– Ага. Только бабушка куда-то уехала в прошлом году, а дедушка с нами живёт.

Из темноты вдруг выступил неясный светлый призрак.

– Я уже вернулась, Настёна, – спокойно произнёс он.

– Ой, бабуля! Почему тебя так долго не было? Мы домой пойдём?

– Повелитель, моя внучка вам больше не нужна? – почтительно произнёс призрак.

– Нет, сударыня, – не менее почтительно ответил Теодор. – Я отпускаю её. Спасибо, что вы встретили её за Гранью.

Он разжал руки и осторожно положил безжизненное тельце на снег. Тьма рассеялась, призраки исчезли. Я заметил, как полицейский вытер лицо платком. Потом он подошёл к Теодору, который сидел, обессилено привалившись к мусорному контейнеру. Он был совершенно белый, как будто жизнь вытекла из него.

– Он задушил её собачьим поводком, – прохрипел некромант.