Виктория Товук - Падение (сборник)

Он подошёл к ёлке, пальцами снял вязкую слезу смолы и сунул её в рот.

А потом что-то под ёлкой привлекло его внимание, и он нагнулся, внимательно разглядывая то, что лежало на полу среди ярких свёртков с подарками. Услышав его испуганный вздох, женщина подошла поближе и тоже нагнулась.

Оцепенев от ужаса и жалости, мужчина и женщина смотрели на крохотное мёртвое существо зелёного цвета, окутанное длинными зелёными волосами.

рассказ

– Волки! Волки! – орал я, что есть мочи.

Мужики начали выскакивать из своих изб, потрясая вилами и косами. Пробежавшись до реки, где я в этот день пас стадо, и обнаружив, что никаких волков нет, крестьяне, не торопясь, возвращались назад.

– Когда кажется, креститься надо! – отвесил мне неслабый подзатыльник деревенский кузнец.

Я, изображая раскаяние, шмыгал носом. Чёрт! Опять не получилось! Вот уже месяц, как я нанялся пастухом в эту деревушку. И целый месяц я ломал голову, как проникнуть в этот клятый двор! Просто проникнуть – плёвое дело. Но там ведь три огромные собаки! Непривязанные!

Дня через два я опять бежал к людям и вопил: «Волки! Волки!» На этот раз я застучал в ворота самого зажиточного крестьянина Еуджена. Мужики, услышав мои вопли, опять помчались на выгон. Сам Еуджен выскочил за ворота и быстрым шагом устремился за народом. Естественно, никаких волков не оказалось. Я был в отчаянии!

– Да трус он, вот и мерещится ему, – судачили обо мне крестьяне. – Гнать его надо в шею, да ведь где найдёшь дурака, который только бы за харчи работал, как этот?

– А если пацан не врёт? А вдруг волки пока только угрожают нам? – спросил чей-то женский голос. Я прислушался.

– А я видела волка! Он стоял там, у поля. Просто стоял и смотрел! – заявила Аграша, дочь кузнеца.

– Ой, бабоньки, а ведь зря тогда Еуджен приволок этого зверёныша. Волки будут мстить, – загомонили бабы.

– А, ну, цыц, балаболки! – рявкнул мрачный Еуджен. – Я зверя скоро в город свезу, в зоопарк продам, я уже договорился.

Еуджену были должны многие семейства, поэтому гомон утих, народ занялся своими хозяйственными делами…

На другой день я вызвал Аркана и всё объяснил ему. Он подумал и кивнул головой.

– Дай мне два дня, я соберу наших. Уходить придётся всем, – спокойно сказал он.

Через два дня я, перемазанный кровью и задыхающийся, бил в рельс, подвешенный у колодца для оповещения о пожаре.

– Там волки! Огромная стая! Дерут всё стадо! Надо собак и ружьё! – я так вошёл в роль, что плакал настоящими слезами. Из носа текли сопли, я утирал их рукавом замызганной рубашки.

– А пацан-то, похоже, не врёт, – раздались голоса. – Эй, Еуджен, давай своих волкодавов!

Тот бросился к дому и вывел трёх огромных кавказских овчарок. В руках он нёс ружьё. Однако, запереть калитку он не забыл. Вся толпа бегом кинулась к реке.

Я легко перемахнул через ограду ворот и тихонько позвал Дари. Он откликнулся откуда-то из-за дома. Я зашёл на задний двор. Никого не было, домочадцы этого кулака, видно, тоже бросились на выгон. Было тихо. В пыли возились куры. Крошечная рыжая собачонка вдруг кинулась мне под ноги и залилась лаем. У меня сначала сердце ушло в пятки, но потом я ощерился и зарычал на неё. Она изумлённо вякнула, плюхнувшись на хвост, а потом быстренько скрылась в сарайчике.

В клетке, которая стояла возле стены, сидел нетерпеливо скулящий волчонок. Болтающиеся уши и огромные лапы говорили о том, что он ещё не вышел из щенячьего возраста. Сбить хлипкий замок с дверцы клетки не составило труда. Я распахнул дверцу, и мой младший братишка кинулся ко мне, неуклюже подскочил в воздухе и перевернулся. В моих объятиях очутился голый шестилетний ребятёнок.

– Волчи, ты пришёл за мной! Я так ждал! Видишь, я даже обернулся первый раз! От радости, – тараторил он.

– Идём! Надо уходить, – я стащил с верёвки чью-то сушившуюся рубашку и натянул её на Дари.

Хорошо, что мальчишка обернулся, так легче уходить от собак.

Тайком мы пробрались к огромному полю пшеницы. Мужики всё ещё горестно чесали в затылках, глядя на кровавую бойню. В живых осталось только две коровёнки, принадлежавшие двум семьям с выводками детей. Собаки Еуджена бестолково бегали туда-сюда, безуспешно пытаясь взять след.

Скрываясь в пшенице, мы пробрались к оврагу и кувырком скатились в него, с удовольствием вдыхая такой знакомый запах травы и земли. Дари по дороге принял более привычную ему звериную форму.

Аркан ждал нас на опушке леса. Я подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе, подбежал к нашему вожаку и почтительно лизнул его в окровавленную морду.

– Молодец, Волчевукр, – кивнул он лобастой головой.

Таркун, Кведри, Линда и другие мои друзья окружили меня, поздравляя. Мы обменялись поцелуями. У них у всех морды были в крови. Даже подростки, группой стоящие поодаль, не решаясь надоедать взрослым, тоже довольно облизывались. Мне вдруг стало завидно, что я не принимал участие в этой кровавой мести людям.

Моя старенькая мама родила Дари, вернее Волкодара, и умерла. Выкормила его Линда вместе с двумя своими волчатами. Воспитывали его всей стаей. А у семи нянек, как известно…

Любопытный маленький Волкодар убежал погулять и угодил в заячьи силки, расставленные этим чёртовым Еудженом. Малыш был слаб, чтобы вырваться из петли. Как назло, именно тогда крестьянин и отправился проверить, не попался ли кто. Схватив рычащего и отбивающегося волчонка за загривок, он сунул его в мешок, а потом посадил в клетку у себя во дворе.

Нет, мы не хотели резать стадо. Сначала я нанялся пастухом в эту деревушку. Ночью я пытался приручить собак этого богатея Еуджена. Но хорошо выдрессированные псы мигом кидались на меня, едва я пытался перелезть к нему во двор.

Вечерами я рассказывал деревенским ребятишкам всякие истории. В том числе и о том, что если поймать или убить какого-нибудь волка, стая отомстит за него, вырезав всё стадо. Меня приходили послушать даже крестьянские девки и парни. Постепенно в головы этих тугодумов внедрялась мысль о том, что из-за Еуджена волки перережут их коровёнок. Я надеялся, что деревенские заставят его выпустить моего братишку. Но всё было бесполезно. Эти сельские недоумки только недовольно бурчали, что Еуджен накличет на всех беду, но потребовать у него, выпустить волчонка, они не решались.

Вот тогда у меня и возник план, как заставить Еуджена убрать на время собак со двора.

Вырезать стадо – это самая крайняя мера, и нам пришлось на неё пойти. Я только показал Аркану несколько коров, которых просил не трогать.

Волки никогда не пакостят крестьянам там, где живут. Теперь нам придётся искать другое место для нашей стаи. Ну, ничего. Лес простирался на много километров, не пропадём.