Виктория Товук - Падение (сборник)

– Дядя Аркан, а я перекинулся! Первый раз! – мой непоседливый братишка скакал вокруг вожака и пытался цапнуть его за ухо.

Два его молочных братца, щенки Линды, с завистью смотрели на него. Сами они перекидываться ещё не умели.

Аркан опрокинул наглого сопляка на землю и перевернул его на спину, прижав лапой. Потом легонько куснул хныкающего паршивца за живот. И правильно!

– Начал перекидываться, значит, становишься взрослым, – сурово заявил он. – Вот и веди себя по-взрослому!

Только несмышлёные щенки, которых балует вся стая, могут так бесцеремонно наскакивать на вожака. Раз начал перекидываться – ты уже не щенок, так что изволь соблюдать субординацию.

– Ага, а праздник? – ныл несносный мальчишка.

У нас в стае, когда щенок первый раз сумеет обратиться в человека, устраивают пиршество.

– На новом месте мы обязательно устроим праздник, – терпеливо пообещал ему Аркан и скомандовал. – Ребята, нам пора!

И наша стая волков-оборотней устремилась вглубь леса.

рассказ

Резкий осенний ветер дул прямо в лицо. Низкие тёмные тучи грозили пролиться ледяным дождём. Я поёжился. Ненавижу осень и зиму. Но работать лучше всего именно осенью, когда собран урожай, и люди набивают кладовые в предвестии зимы.

Осмотрев окрестности Гамельна, я обнаружил удобную заброшенную каменоломню с полуобвалившимся входом. Прекрасное местоположение! И сам городок небольшой. Рядом с городом течёт речка Везер, это тоже хорошо. Гамельн славился своей выпечкой, продукцию местной хлебопекарни вывозили даже в другие городки, стоящие неподалёку. Значит, в городе полно мешков с зерном и мукой, а также крыс.

Через неделю я опять был возле Гамельна. Я вошёл в городок под вечер. Одет я был как небогатый горожанин: в куртку из дешёвой кожи, потёртые штаны, растоптанные башмаки, и не привлёк ничьего внимания.

Заметив таверну поприличнее, я вошёл туда. Народу было битком, в воздухе стоял дым и чад. Вечером и мастеровые, и наёмные работяги, и зажиточные жители хотели пообщаться, потрепаться, сыграть в кости, выпить кружечку пивка или бокальчик вина, а то и снять девку на ночь.

Я сел за стол, заказал соляночку и кружку пива и прислушался к разговорам.

– Сначала крысы, а потом, не приведи господь, чума, мор и глад.

– Или война!

– Точно! Крысы – первое предзнаменование!

– А вы заметили, какие они огромные? Раньше крыса была чуть больше мыши, серая, пугливая. А эти огромные, чёрные, гладкие, что твои кролики!

– Бл. дь! У меня кошка их боится! Вчера всю ночь вопила в погребе, пришлось выпустить. А она обычно за ночь пару крыс всегда ловила.

– Мужики, да они реально жрут всё подряд! У меня в кладовой картофель в мешках, так я вчера все мешки развязал, посмотрел. Эти суки понадкусывали каждую картофелину!

– У моего сынишки погрызли тетрадь. Ему в школу идти, а домашнее задание изгрызено. Он в рёв, говорит, учитель высечет.

Вдруг из кухни в общий зал выскочила огромная тёмно-серая крыса с приметным белым пятном вокруг глаза. У неё в зубах был немаленький кусок ветчины. Крыса стремглав промчалась под столами, ловко увертываясь от тяжёлых сапог мастеровых, и юркнула в отверстие в углу. Толстяк трактирщик выволок за ухо худую заморенную девчонку лет двенадцати. Она была одета в какое-то затрапезное платье, вместо фартука у ней было подвязано полотенце.

– Ты что же это, паршивка, делаешь? – орал хозяин. – Крыс прикармливаешь?

– Он сказал, что голодный… – лепетала девочка.

– Кто сказал? – хозяин обалдело вытаращился на неё.

– Кры-ы-ыс, – ревела девчонка. – Дядя, прост-и-ите, я больше не бу-уду…

– Я тебя, сироту, приютил, а ты крысам продукты переводишь?! Ах ты, стерва! – он отвесил девчушке подзатыльник.

– Может, она всех этих крыс и приманила? Может, она ведьма? – загомонил народ. – Вызвать инквизицию, да на костёр! Чего бургомистр думает? У нас тут живая ведьма, а он только яйца чешет, муд. к!

– Какая ведьма! Это же племяшка моя! Сестра померла, пришлось взять сироту. Ну, да, родила её без мужа… Ну, ведь не выгонять же девчонку на улицу, родная кровь, всё-таки… – бормотал трактирщик, испугавшись и упоминания инквизиции и того, что останется без дармовой рабочей силы.

– Вот из таких выблядков ведьмы и получаются!

Я решил вмешаться.

– Эй, хозяин, по кружке пива всем, я угощаю! – крикнул я.

– Лорка, живо! – рявкнул хозяин.

В предвкушении дармовой выпивки народ мигом забыл про ведьму. Девчушка забегала с подносом, разнося всем пиво. Когда она подошла ко мне, я смог разглядеть её. На худом личике с грязными дорожками слёз сияли огромные синие глазища. Ветхий чепец не скрывал копны тёмно-рыжих кудряшек.

– Спасибо, господин, – застенчиво улыбнулась она.

– Как тебя зовут, красавица?

– Ханнелора, – прозвучал тихий ответ. В чаду кабака внезапно повеяло чем-то свежим, как будто я очутился в глубине весеннего леса.

Я расплатился и вышел. Я разведал обстановку, горожане созрели. Теперь мой выход.

На другой день в полдень я опять вошёл в город, уже одетый в свой рабочий пёстрый наряд: красный утеплённый камзол с жёлтыми вставками, зелёные штаны. На моей широкополой шляпе мелодично звенело несколько колокольчиков. В руках я нёс дудочку.

Моё намеренно пёстрое одеяние сразу привлекло внимание горожан.

– Крысолов! Крысолов! Дудочник пришёл! Наконец-то! – слышались возгласы на улицах.

Меня с почётом проводили в ратушу, где располагался городской магистрат, и где меня сразу принял бургомистр Гамельна герр Рудольф Биркен. Это был поджарый невысокий человек с непроницаемым выражением лица и умным взглядом чёрных глаз. Густые иссиня-чёрные волосы были собраны сзади в небольшую косичку. Мы подписали стандартный договор: я вывожу всех крыс, город платит мне за работу. Сумму я запросил такую, которая необходима мне, чтобы моё большое семейство спокойно и в достатке пережило зиму. Зимой я не работал, терпеть не могу холод. Зимой надо сидеть в качалке возле камина, потягивая горячий грог и читая какой-нибудь захватывающий роман. Размеренно тикают часы, в кладовых полно провизии, с кухни доносятся аппетитные запахи. А там и весёлое Рождество с ёлкой и подарками, когда все домашние будут веселиться и объедаться всякими вкусностями.

Я на мгновение представил это, и мне сделалось весело. Ещё дня два, и я смогу вернуться домой.

Остаток дня я провёл в самом лучшем номере городской гостиницы, наслаждаясь сервисом и объедаясь фирменными сардельками с кислой капустой. А потом ко мне в комнату скользнула смазливая горничная, которая шепнула, что до следующего утра она совершенно свободна. Я не стал отказываться от её услуг, в конце концов, я не монах и ничто человеческое мне не чуждо. Но часа в два ночи я бесцеремонно вытолкал её вон. Надо выспаться, мне предстоит непростая работёнка.