Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1

– А каким образом вы прибыли на Опушку Сбора? Пробирались своим ходом через леса?

Юриник нехотя отвечал:

– Пришли с оказией, на оленях. Мы их отпустили, у них были дела в соседнем лесу. Если нам приспичит, то мы с лёгкостью кого-нибудь найдём, тем более олени не лучшее средство передвижения, больно уж тряские и медлительные. Да и ноги по земле волокутся и за пеньки цепляются… кое у кого.

Дорокорн стойко выслушал слова Юриника, хоть и видно было, что ему это далось нелегко. Он позволил себе лишь слегка поморщиться, словно от надоедливой зубной боли, не более того.

Агрес вполне мог выдержать нас четверых, но, посовещавшись, мы решили продолжить путь на двух птицах, чтобы он не так сильно уставал. Найти здесь птеродактиля не составляло особого труда, тем более что Агресу стоило лишь робко заикнуться, как любой из них был просто счастлив услужить ему.

Расстелив скатерть и что-то пробормотав над ней, дед заказал завтрак и сытно накормил нас. После чего, прихватив свои немногочисленные вещички, мы отправились в дорогу.

Отойдя от лагеря на довольно приличное расстояние, Дормидорф издал условный короткий свист. Да так пронзительно, что у меня даже зубы засвербило. Кстати, тогда я вновь заметил светлый полированный шест в его руке, а в лагере я его точно не видел. Прямо палка-невидимка какая-то!

Когда прилетел Агрес, дед попросил его найти ещё одну птицу или, на худой конец, птеродактиля, что тот и сделал. Через считаные минуты пригнал нам целую стаю из восьми или девяти птеродактилей. Юриник придирчиво выбрал самого крупного и сильного из них и победоносно взглянул на Дорокорна. Но тот, к своему сожалению, никак не мог говорить, ему Дормидорф чуть ли не руками закрывал рот, удерживая от огромного и нестерпимого желания дать дельный совет, ну хотя бы один, или ценное указание, что неминуемо привело бы к новому спору и долгим препирательствам. Наконец все расселись по своим местам, мы поднялись в воздух и легли на нужный курс. Дед и я летели на Агресе, а наши непримиримые спорщики на птеродактиле.

Перелёт длился около восьми часов. Ох, и намаялся я за это время вынужденного сидения, глазения и ничегонеделания! Потом двухчасовой привал и обед. Дормидорфу несколько раз пришлось заказывать целую скатерть мяса, чтобы сэкономить на охоте силы наших птиц.

Следующий перелёт длился до глубокой ночи, а после приземления всё повторилось заново: еда, питьё, сон, только на этот раз мы оставляли бодрствующим одного человека. Спали по очереди. По два часа каждый из нас отсидел с арбалетом Юриника, охраняя спокойный сон своих соратников. До земель диких племён было ещё около десяти часов лёту, но вдруг у них хватило ума выслать разведчиков? Нужно было действовать аккуратно, для начала осторожно внедриться и немного пожить в каком-нибудь, возможно, кочующем племени. Потом, ссылаясь на него, пристать к более крупному и могущественному, ведущему уже оседлый образ жизни. Так что завтрашний перелёт будет последним, а потом мы пойдём пешком или пересядем на лосей или оленей до встречи с наиболее подходящим племенем.

Ночь прошла совершенно спокойно. Рано утром, сытно позавтракав таким образом, чтобы хватило ещё и про запас, мы было уже собрались вылетать, как я ненароком рассмешил всех, став на какое-то время объектом издевательств и подшучиваний моих друзей. Напрочь позабыв про карман с сюрпризом, я, в поисках вечно пропадающих невесть куда сигарет, соревнующихся в этом искусстве с зажигалкой, залез в него и нащупал что-то мягкое, размером с шарик от настольного тенниса.

Недолго думая, я вытащил из кармана руку с зажатой в ладони некой субстанцией, скатанной в небольшой плотный комок, тут же намертво приставший к пальцам, сковав их. Как только я попытался разжать руку и избавиться от подозрительной липучки, это нечто принялось пузыриться и резко увеличиваться в размерах, издавая лёгкое шипение, потрескивание и сильный дурной, я бы даже сказал, тошнотворный запах, очень смахивающий на «аромат» не самой свежей рыбы. Пытаясь отчистить второй рукой первую, я окончательно перепачкал обе. Несколько расстроившись, я бросил это неблагодарное занятие и с недоумением уставился на невольных зрителей, которые с нескрываемым интересом и трогательным сочувствием наблюдали за моими мытарствами.

Выражение их лиц выражало неприкрытую брезгливость, смешанную с совершенно неуместным, на мой взгляд, весельем. Видимо, моё лицо выражало целую гамму эмоций, к которым прибавилось ещё навязчивое ощущение тошноты от нестерпимой вони, исходившей от ненавистной штучки. Взрыв дружного смеха огласил лес, когда во время очередного приступа я неожиданно громко икнул, сам испугавшись этого. Но сие действо вывело меня из ступора, и я принялся смеяться вместе со всеми. Думаю, местный лес ни до, ни после не слышал ничего подобного. Мне пришлось довольно долго сдирать эту гадость крючковатой веткой под бодрящие шуточки и мудрые советы, которыми осыпали меня чуткие и заботливые товарищи, пытаясь внести свою лепту в процесс избавления от последствий моей забывчивости. Как только я отмыл руки, мы тут же отправились дальше.

Когда начало смеркаться, Дормидорф приказал Агресу искать подходящую лесную поляну для приземления и ночёвки. Неожиданно дед окликнул меня и ткнул шестом чуть правее курса нашего полёта. Посмотрев в ту сторону, я ничего не увидел, кроме скопления тумана или дыма километрах в пяти. Туман как туман, что в нём особенного? Но, может, я проглядел что-то важное, просто не обратив на это внимания? С расспросами я решил повременить. Судя по всему, Агрес уже выбрал вполне подходящее место для посадки, так как резко начал снижаться, издав пронзительный крик, который был сигналом для птеродактиля.

Наконец мы с Дормидорфом оказались на земле среди высокой, чуть не в рост человека, травы, источающей приятный терпкий аромат, обострённо воспринимающийся обонянием после прохладной свежести небес. Не успели мы толком размять затёкшие конечности, как услышали знакомые голоса, раскатывающиеся эхом по всей округе. Наши спутники вновь о чём-то увлечённо спорили. Голоса быстро приближались, но их обладателей пока не было видно в густой высокой траве.

– Говорю тебе, глупая твоя голова, это был дым! Такой большой мальчик вымахал, а до сих пор дым от тумана отличить не можешь! И не надо со мной спорить, категорически не советую тебе этого! Просто выслушай и прими к сведению! Учу я тебя, учу, а всё бесполезно! – назидательно басил Юриник.

Дорокорн обиженно повизгивал в ответ:

– Не-ет, то был туман! Туман, я тебе говорю! И это ты не спорь со мной, всё равно неминуемо проиграешь! Это чья голова ещё глупая? Я не виноват, если ты не можешь отличить туман от дыма! Дым сизый и стелется слоями! Неужели я должен тратить своё драгоценное время, чтобы разъяснять тебе прописные истины, которые знает даже ребёнок? Нет, послушайте только, учит он меня! У тебя знаний, дорогой, недостаточно!