Евгений Гаркушев - Глубокий Сумрак

У дверей офиса Ночного Дозора дежурила девочка – волшебница седьмого уровня. По всему видно, практикантка. Девочка из бумажного стаканчика ела мороженое с брусничным сиропом. Три пустых стаканчика стояли рядом с ней, один стаканчик был непочатым, с воткнутой в мороженое зеленой пластиковой ложечкой.

– Угостишь? – спросил Крюков девушку.

– Берите, конечно, – широко улыбнулась она. – Мне Стас еще привезет. А вы издалека? Из Москвы, наверное?

Крюков грустно улыбнулся.

– Нет, милая, я местный. Константин у себя?

– Да.

– Доложи, пожалуйста.

Девушка нажала кнопку на переносном пульте, громко сказала:

– Константин, к вам посетитель.

– Иван Матвеевич! Проходите, пожалуйста.

Голос Константина из переговорного устройства звучал радушно, радостно. Крюков поискал глазами видеокамеру, нашел под потолком целых две.

– Прогресс, – проговорил он. – Мороженое из супермаркета, камеры из компьютерного магазина, рации… В наше время не так жили.

Девушка тоже подняла глаза вверх и среди портретов прежних глав Ночного Дозора, развешенных на стене, увидела изображение нынешнего посетителя. Недаром же он показался ей знакомым!

Крюков, на ходу поглощая мороженое, пошел по знакомому коридору в знакомый кабинет. Сколько лет прошло…

Константин поднялся навстречу Крюкову, указал на свое кресло:

– Добро пожаловать, Иван Матвеевич! Располагайтесь! Кофе к мороженому?

Крюков в хозяйское кресло не сел, улыбнулся.

– Ну что ты, Константин, право! Прошло то время, когда ты у меня практиковался. Сейчас мне нужна твоя помощь. Или содействие. А кофе не надо. Недосуг.

– Все силы Дозора помогут вам, насколько это возможно, – ответил Константин.

Крюков присел на стул за столом для совещаний, отставил в сторону стаканчик с остатками мороженого.

– Витиеватые, ничего не значащие формулировки… Впрочем, тебе иначе и нельзя. Скажи ты, что поможешь всеми силами, – а я потребую брать приступом офис Дневного Дозора. Или разбираться с Темным, справиться с которым в одиночку не могу.

Константин присел на стул напротив Крюкова.

– Так Темный все-таки существует? И он вторгся в ваши владения?

– Полагаю, да, – ответил Иван Матвеевич. – То есть полагаю, что Темный – мой старый знакомец. Сам понимаешь, что Темных в мире немало. А в близкий контакт с ним я вступать пока не хочу.

– Думаете, бой с ним вам в одиночку не по силам?

– Не знаю. И проверять пока не хочу. Но у меня к тебе другая просьба, вовсе не о помощи в бою. Я не хочу вмешивать сюда Дозоры. Поможешь мне защитить хорошую девушку?

– Помочь вам? Защитить девушку? – изумился Константин.

– С юридической точки зрения, естественно. Я бы и сам обидчику уши оторвал. Но Договор, все дела. Надо, чтобы по закону.

– Конечно, Иван Матвеевич.

– Вот и славно. Секретаря зови – хватит ей мороженым на входе объедаться. Напишем пару официальных документов. Без бумаг-то что? Не пойдут дела без бумаг, хоть мы и не бюрократы совсем…

Макар доедал не слишком скудный, но в то же время и совсем не роскошный завтрак. В тюрьме Дневного Дозора кормили так себе. И то правда, зачем переводить средства на того, кого в ближайшее время, возможно, придется пустить в расход? Если коллега попал в немилость, зачем ему помогать? Свобода, никто не хочет тратить личные средства впустую. Милосердие – понятие абстрактное. Вот будет узник опять на коне – тогда можно и возобновить дружбу. А сейчас – лопай баланду. Точнее, дешевый обед из «ресторана» быстрого питания – холодный суп-лапшу и какие-то малосъедобные бутерброды.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге камеры появился глава Дневного Дозора.

– Вазген! Ты же был два часа назад, – удивился Макар. – Хочешь разделить со мной трапезу?

Вазген брезгливо посмотрел на пластиковые лотки с пищей, покачал головой.

– Говорил же им: прилично тебя кормить. Свиньи.

– Вы о наших сотрудниках?

– Именно. Слушай, Макар… А ты Крюкову что плохого сделал?

Макар насторожился.

– Что я ему плохого сделал, под знаком «карающего огня» спрятано. Ты смерти моей хочешь, Вазген?

– Я не хочу… Ты хотя бы намекнуть можешь?

– Слушай, Вазген, как-то ни малейшего желания, – раздраженно бросил Макар. – Я в твоей власти, понимаю прекрасно. И любой сотрудник подтвердит, что ты меня уничтожил исключительно для самообороны, если такая надобность возникнет. Так в чем проблема? Развяжи мне язык – может, пару слов я успею сказать перед тем, как меня испепелит. В чем твоя выгода будет – не знаю, но почему ты мне покоя никак не дашь?

– Ты покоя хочешь? – приподнял бровь Вазген.

– Ясности. Что вам всем от меня надо?

– Информации, – улыбнулся глава Дневного Дозора. – Нам всем нужна информация. Но, убив тебя, я дополнительную информацию не получу. Так что мне это невыгодно – сам прекрасно понимаешь. Да и сотрудник ты ценный, что бы баба Галя ни врала, верно?

Макар насторожился. Намек на «таинственное» исчезновение ведьмы Гали, которую, как теперь совершенно ясно, разорвал огненный змей, охранявший энергию, которую собирал заколдованный круг? Или и в самом деле желание напомнить, что Вазген не обращал внимания на жалобы, ценил городового?

– Дела обстоят неважно, Макар, – чересчур тяжело для выражения искренних чувств вздохнул Вазген. – Тебя требуют выдать Светлые. Обвиняют в убийстве трех своих. У них есть свидетель…

– Вот как? – хмыкнул Макар.

– Да… Причем грозят мне всякими карами, если ты сможешь сбежать. Или если мы попытаемся инсценировать твою гибель… Это они, наверное, намекают, чтобы я не пытался знак «карающего огня» снять – тебе-то все равно пропадать.

– Вы считаете?

– Думаешь, они простят тебе гибель своих? Никогда. Будут требовать казни. Или дуэли с заведомо ясным исходом. Это же Светлые. Фанатики. Прагматики. И ненавистники свободы. Они всех хотят под свою гребенку.

– Разные среди них есть.

– Ты хочешь лично убедиться? – спросил глава Дневного Дозора.

– А у меня есть выбор?

– У свободного человека выбор есть всегда.

Макар мрачно усмехнулся.

– Вазген, не пойму, ты сейчас предлагаешь мне посодействовать тебе в снятии знака «карающего огня» с меня? Вряд ли ты меня соблазнишь, я слишком хорошо знаю, чем заканчиваются подобные вещи. У Светлых, как бы мы их ни осуждали, дела могут повернуться по-разному. А знак «карающего огня» уходит только вместе с кожей, частями тела и внутренними органами. Ты, возможно, удивишься, но они мне дороги!

Вазген всплеснул руками.

– Слушай, Савельев, ты совсем одичал в своем Зверево! Дался мне твой знак «карающего огня»! Но ты можешь попытаться сбежать, верно?

Макар задумался. С одной стороны, перспектива выдачи Светлым его никак не прельщала. С другой… Куда он побежит? Везде есть Дозоры, везде за Иными следят. Уехать куда-нибудь в Южную Америку, на дикое плато? И что там делать?