Елена Суханова - Лучезарный след

Солнце показало над горизонтом край (домысливаю, конечно. Какой горизонт? В окно видать доброделовские дома – нехилый пригород – да лечебные корпуса), и мои ноги вернулись. Опять противный зуд. Но сам процесс тянулся уже не столь долго. Мне так показалось.

Последний раз я со схожей силой радовалась возвращению денег, теперь ног. Странная аналогия. С деньгами получилось сложнее. Я как-то по глупости села играть с Ратмиром и Пересветом в покер и продула свежеполученную ученическую выплату. А потом отыграла назад. Уже под утро. Думаю, они тогда поддались. Хотели спать, но требовалось сперва отвязаться от меня. С ногами противнее.

– Неужели нет того, кто смог бы просто освободить человека от заклятия? – поглядела я в ясные голубые глаза глазированного пончика.

– У нас нет. Запросы в другие лечебницы уже посланы, – Вадим Ростиславович зевнул. – Видите ли, Добряна, снять чужое заклятие удаётся далеко не всегда. Нужно хорошо понимать его природу. Существуют простейшие заклинания, какие Чародеи изучают в школах. Предмет к себе притянуть, канал на дальневизоре переключить, огонь зажечь. Если один Чародей разжёг костёр магическим способом, другой тем же способом его легко затушит. А есть заклинания, которые никто никогда не изучает. Так как их невозможно сформулировать и здраво изложить. Ну и… запрещены многие вещи. То, что живёт в человеке – его индивидуальность. В колдунах индивидуальность колдовская. Каждый человек совершает обычные вещи, каждодневные процессы не так, как другие, по-особенному. В чародействе – то же самое. В вашей ситуации ворожея находилась в состоянии озлобленности, ярости. Она, вполне вероятно, выдала такое, в чём сама едва ли разберётся. Это временами происходит. Потому довольно часто люди, находящиеся под волшебным ударом, так и живут. Пока само не рассосётся. Иногда несколько лет. А иногда, и это также не редкость, что-нибудь происходит, какая-нибудь мелочь, и заклятие спадает само. Буквально на следующий день.

Как здорово! Лекарь есть лекарь. Я так понимаю, Чародейные не многим отличаются от Численных. Ничего не сказал, ничего не сделал, но будто провёл огромную работу. Как-то всё очень неопределённо. И жить-то дальше как? Либо ждать несколько лет до исчезновения симптомов, либо искать и трясти за плечи Лучезару. Пусть исправляет, что наделала.

Тут я вспомнила:

– Зараза!

– Что? – не понял лекарь.

– Лучезара как-то сказала, что у неё «невозврат», или как оно называется? Она не в состоянии снимать собственные заклятия.

Вадим Ростиславович, похоже, совсем не удивился.

– Да. Да. Мы кое-что знаем о Лучезаре Верещагиной. От неё, собственно, требуется всего лишь найтись и рассказать подробно о происшедшем. Унывать нет причин, Добряна. А вдруг уже следующей ночью превращения не произойдёт?

Вот так всё просто, да?

Плохо он меня знает. Я всегда найду причину, чтоб поунывать.

Днём ко мне приехали стражи и учинили основательный допрос: где?.. Что?.. Как?.. Почему?.. Не знаю ли я друзей Верещагиной, у каковых она могла бы скрываться?.. Не ведаю ли я о её тайных помыслах в отношении Славомира?..

За Славомира они особенно переживали. Откровенно признаться, только за него они и переживали.

Да и мне (хоть и по большому счёту наплевать на Гуляева, это из-за него я теперь в ночи даже слепому и безрукому приглянуться не могу) крайне неприятным представлялось то, что Лучезара с ним сделала.

Камень.

Остаются ли в камне жизненные силы? Или он сейчас стоит мёртвой статуей в гостиной Гуляевского особняка и мучает своим видом терзаемых горем родственников?

– Итак, есть ли в Великограде друзья у Лучезары Верещагиной? – повторил свой вопрос страж.

Усатый. На таракана похож. Внешность весьма отталкивающая. Выглядит лет на сорок, а судя по знакам отличия, недалеко по службе продвинулся. Он сидел на единственном в палате обшарпанном стуле и буравил меня испытующим взглядом. Его напарник стоял чуть поодаль. Там же, где вчера находился Милорад. Облокотившись на спинку кровати. И тоже почему-то пялился в сторону умывальника. Что там? Мёдом намазано? Или ракурс особенный?

– Да какие друзья? – вздохнула я, понимая, что искать в этом направлении и стражам и мне бесполезно. – За четыре с лишним месяца, что Лучезара с нами жила, к ней никто не приезжал. Ни друзья, ни родственники. Приятелей у неё навалом. Она со всеми приятельствует. Они её обожают. Обожали, стоит говорить, наверное… Она всегда давала в долг и забывала. Всех угощала. В то же время часто закатывала такие истерики, что люди от неё прятались.

– Но возможно, она встречалась с друзьями не в общежитии, а в другом месте? Переписывалась с ними? Созванивалась?

Я покачала головой.

– Если и так, то мы с Радмилкой не имели о таких встречах понятия. Лучезара нам ничего про друзей не говорила.

Многого стражи от меня не добились. Я раньше задумывалась о том, почему наша ведьма, услышав личный вопрос, отвечает односложно или вообще переводит беседу на другую тему. Но лишь сейчас поняла, что мы ведь совсем ничего (то есть – совершенно) о ней не знаем. И догадываюсь почему. Меня, как подругу, она уже потеряла. Имеется вероятность, что подобные членовредительства она применяла и ранее. О чём тут рассказывать?

Вероятно, Лучезара – довольно несчастный человек. С матерью она иногда перебрасывалась парой слов по сотовому, но ни разу домой не ездила. Даже бельишко себе постельное не привезла, как собиралась. И мать её тоже к нам ни единожды не заглянула.

Впрочем, может, я просто не в курсе?

Моя мама приезжала в Великоград пару раз за время моего обучения. Я домой езжу только на летние каникулы. Ну да. Особо сюси-пуси мы с мамой тоже не разводим. А вот Дубининская матушка наведывается регулярно. С пирожками и домашним вареньем. С грибочками опять же. Любимое чадушко проведать. И мне гостинцы привозит от моей семьи. Все довольны и счастливы. От Лебяжьего до Великограда – сутки на поезде. Ох, я отвлеклась.

Задумываться о Лучезариных парнях (стражи их наличием тоже интересовались) смысла не имеет никакого. Помнится, у Дубинина однажды появилась подобная девушка. Курсе на втором. Обычная, к счастью, из Численных. Что она в нём нашла, непонятно. Но при каждой возможности во всеуслышание восхищалась тем, какой он замечательный. И умный, разумеется. Красотой она не блистала, уродкой тоже не назовёшь. Вешалась подруга на Милорада при каждой встрече. В буквальном смысле. Нравилось ей бросаться на шею, ножки поднимать. И в переносном – тоже. Навязчивая девушка. Дубинину она вскоре надоела. А со стороны отношения казались идеальными. Цветочки, сердечки, поцелуйчики. Так возвышенно, что противно до зубовного скрежета. Милорад быстро принял решение с ней расстаться. Хотя совсем не быстро привёл его в исполнение. Не в том положении Дубинин, чтобы девушками раскидываться. В Великограде он только с ней и встречался. Дошло до того, что он подругу без дрожи ни слышать, ни видеть не мог. Непроходимо тупая. Вечно идиотские вопросы…