Ульяна Сысоева - Инвинди

Мы привыкаем к своей внешности и, оценив себя во весь рост, мы начинаем копаться в самых мелких деталях, которые могут быть несовершенными, поэтому думаем, что некрасивы. Но именно из этих деталей, которые в частности могут казаться неприятными, складывается особенная внешность одного единственного человека, которому не найти абсолютной копии. Человек совершенен в каждой мелочи, особенности, характерной только для него. Просто этому Максим не желал до конца верить, ссылаясь на то, что эти слова лишь «оправдания для некрасивых».

Отойдя от зеркала, Максим надел футболку и толстовку и вышел из комнаты, чтобы пройти на кухню. Проходя по коридору, он краем глаза успел заметить, что папа собирался на работу и нервно завязывал шнурки на ботинках. Легко было почувствовать его раздражение: напряженное пыхтящее лицо, трясущиеся пальцы, теребящие шнурки.

Макс прошел на кухню. За столом сидела маленькая девчушка девяти лет, медленно собиравшая по молоку размокшие кукурузные хлопья ложкой. Грустный и немного скорбный взгляд Сони, сестры Максима, не поднимался от тарелки. Мама, расстроенная и раздраженная, стояла у кухонного стола и разливала горячий кофе из турки в две фарфоровые чашки поровну, чтобы хватило обоим. Она не проронила ни слова. Желания говорить, конечно же, отсутствовало. В расстройстве она всегда переосмысливала ситуацию, придумывала аргументы, которые уже поздно было сказать оппоненту.

Внезапно тишину нарушил резкий хлопок дверью, от которого содрогнулось все, даже стены квартиры шевельнулись, а посуда в шкафу звякнула. Мама сначала передернулась, но потом укоризненно цокнула языком в адрес мужа. Максим, смотрел на мать, готовую вот-вот выругаться, осторожно притянул чашку с кофе к себе и оперся о край стола, переложив ногу на ногу и приняв устойчивое положение, медленно отхлебнул горячую жидкость.

Его тревожный взгляд уткнулся в лицо Сони: она досадно глядела в чашку с молоком и без особого аппетита зачерпывала хлопья. Просидев так немного, девочка все же заметила настырный взгляд брата. Ее большие, полные детской наивности и доброты глаза, словно бусинки, сверкнули под лучами утреннего солнца. Соня кивнула, тем самым спросив у Максима: «Что хотел?». Максим также медленно помотал головой, и взгляд девочки снова упал в ту же точку. Мальчик продолжал смотреть на сестру. Каждый раз он находил в её глазах лучи добра, беззаботности и непорочности, которая свойственна каждому маленькому ребенку, не познавшему горестных моментов жизни. Тем не менее, можно было разглядеть тревогу и грусть в ее взгляде. Причиной тому, несомненно, ругань родителей. Хоть девочка была мала, она понимала, чем это грозит для семьи и ее самой, и насколько это неприятно.

Максим осознавал, что домашние ссоры влияют на девочку и губят ее маленькое хрупкое сердечко. Девочка была немая…. Но это не с рождения. Неожиданно, около полугода назад, Соня перестала говорить. В тот момент все напугались, но больше всех она сама. Родители начали водить ее к врачам, психологам. Врачи ничего не смогли ответить, а психологи склоняются к тому, что виной немоты является психологическая травма, нанесенная родительскими ссорами и руганью.

Но родители, хоть и заботились о дочери, но не прекращали ругаться. Они почти не прислушивались к словам профессионалов, будто до конца верили, что с их ребенком все в порядке, а если вдруг осознавали, что причиной являются все-таки они, то все равно не могли сдержать себя. Каждому из родителей не нравилось что-нибудь друг в друге. День за днем все больше находили нелепых поводов для ссор. Они уже и сами устали от исходящего от них негатива, но кто-нибудь из них обязательно раззадоривал другого. И это был бесконечный цикл. Конечно, ссоры не были каждодневными, но относительно частыми.

Парень не смог полностью доверяться психологам, ведь столь внезапная немота казалась абсурдной, но другой причины никто найти не мог. Максу было жаль Соню. Каждый раз глядя на нее, он страдал, сердце его сжималось. Он боялся, что эта немота не пройдет, ведь (если все-таки верить знающим людям) причиной являлись ссоры, а родители так и не сбавляли обороты. Девочка еще совсем мала, и у нее вся жизнь впереди, и провести ее в немоте для Сони будет очень тяжелым испытанием.

Допив крепкий кофе, Максим схватил рюкзак с учебниками, коих было немного (в последние дни учебного года уроков было мало, а сами занятия несерьезны, поэтому можно было приходить даже без учебников), и вышел из дома.

Он пошел пешком – папа его давно не возил в школу, так как ему приходилось рано уходить из дома и нередко из-за очередной ссоры (как сегодня). Алексей Сергеевич Карелин приходился мальчику отчимом. Родной отец Максима умер, когда мальчику было всего пять лет. Соня ребенок от второго брака, но, несмотря на это, мальчик любил сестренку. Да и с отчимом у него за все это время сложились прекрасные отношения. Алексей принял его как родного, а Максим даже не думал о том, что отчим являлся кем-то чужим и поэтому называл его папой. Мама Максимки вышла замуж за Алексея скоро после кончины первого мужа, ведь был необходим мужчина в доме, чтобы воспитание и становление юноши было полноценным. Сейчас Максиму семнадцать, а, значит, с отчимом он прожил почти всю жизнь. Их отношения ничем не отличались от отношений родных отцов и детей.

Солнце ярко светило и грело по-летнему, хоть на дворе стоял конец мая, и погода была еще изменчивой. По улице пробегали толпы людей, спешивших на работу и погруженных в собственные проблемы, заботы…. И у каждого были свои мысли, свои планы и жизненные ситуации. Возможно, кому-то куда хуже, чем Максиму. Сотни людей и сотни судеб пересекались на одной дороге. Серьезность их лиц придавала такому светлому утру печальный вид, заставляла глубоко задуматься и вспомнить плохое. Максиму было даже стыдно улыбаться перед этими людьми, ведь кто-то чем-то огорчен, опечален или просто зол, и улыбкой своей парень мог их просто еще больше расстроить, разозлить.

Поэтому мальчик шел, также уныло уткнувшись в землю взглядом. Но среди грустных людей показалось веселое существо. Бело-рыжая собачка с обвислыми ушами, с вывалившимся из улыбающейся пасти языком «облизывала» свежий воздух, и поочередно глядела на проходящих мимо людей. Человеческие проблемы ей ни к чему. Собаке не надо было думать о работе, заработке… Ей важна дружеская забота и как бы набить брюхо. В проходящих людях она искала поддержку и сочувствие, но никто даже не глядел на нее. Голодные глаза пса с каждой секундой становились грустней, язык спрятался за зубами, и былое веселье сменялось печалью.

– Эй, дружок! – тихо произнес Макс, подходя к животному.