Юлия Качалова - Игра Первых

До подземного озера добирались долго. Когда дружинники Кирхоя доставили пленников на место, то сняли путы с их рук, зато крепко обмотали ноги, прикрутили верёвки к каменному пальцу сталагмита, торчавшему вертикально почти у кромки воды, и спешно удалились. Синголь и Алзик остались одни.

– Куда нас привели? – тихо спросила симхаэтка.

– К озеру Хой-Лор.

– Что в этом месте особенного?

– Никто отсюда не возвращался.

– Почему?

– Откуда мне знать? Никто же не возвращался и не рассказывал. Попытаюсь-ка освободить наши ноги.

Алзик присел на корточки и сосредоточился на путах, стягивавших щиколотки. Поняв, что парень не расположен к разговорам, Синголь решила чем-нибудь себя занять. Достала из-под выреза туники кулон и принялась ощупывать оправу и вставленный в неё кристалл. Затем поднесла кристалл совсем близко к глазу, зажмурила второй, и…

Тьма сделалась прозрачной, перестала скрадывать окружающее. Синголь увидела неровный берег, поросший сталагмитами вроде того, к которому их привязали. Со сводов пещеры свисали натёки, похожие на слёзы, замёрзшие прежде, чем упасть. Между берегом и полукруглой аркой грота на противоположной стороне пещеры простиралась абсолютно неподвижная водная гладь. Наверное, озеро Хой-Лор было бы красивым, если бы не холод и… не запах. В отличие от всех прочих мест в Доме охоев, где уже побывала симхаэтка, здесь пахло очень неприятно. Синголь поморщилась и перевела взгляд на своего спутника. Она всего лишь хотела спросить, чем же так пахнет, но не успела открыть рта…

«Лучше не знать тебе этого, Синголь. На своё счастье, ты не видишь в темноте. Не видишь того, что у самых твоих ног…»

Синголь испуганно уставилась вниз. До неё не сразу дошло, что перед ней – малоберцовая кость с остатком стопы. На стопе отсутствовали фаланги пальцев, кость же была криво сломана посередине. Девушка зажала себе рот, чтобы не закричать. По соседству валялась верхняя часть скелета, словно перекушенного в грудине. О, боги! Кости беспорядочно усеивали берег, как будто кто-то специально расшвыривал части растерзанных людей. Милостивый Аллар! Что же это?! Синголь в ужасе обернулась к охою.

Обдирая ногти, Алзик пытался ослабить узел, хотя тщетность потуг была ему очевидна. Юноша пребывал на грани отчаяния: «Все будут считать меня предателем! И самое обидное, не увидят свет! Светоненавистник Кирхой не позволит Жрецу даже шагу ступить, не говоря уже о том, чтобы водрузить Колхой в чаше Священного зала!»

Неужели она слышит мысли Алзика?! Если бы Синголь не была столь испугана, то поразилась бы своему открытию. Симхаэтка отняла от глаза кристалл, и всё исчезло. Остались тьма, холод и запах смерти! Значит, это волшебный амулет Старца! Синголь снова поднесла к глазу кристалл.

В десятый раз попытавшись ослабить натяжение жгутов, Алзик до крови сломал ноготь, и тот больно зацепился за верёвку. «Прости, Алзик! Это из-за меня! И зачем только ты взялся мне помогать!»

Охой удивлённо вскинул к ней лицо:

– Ты что-то сказала, Синголь?

Симхаэтка отрицательно покачала головой.

– Странно, а мне показалось… Узел затянут слишком туго, пока не выходит. – Тихий голос Алзика звучал почти спокойно. – Но всё обязательно получится, верь мне.

Если бы несколько мгновений назад Синголь не ощущала панику юноши и его беспомощность, то и впрямь поверила бы, что он спокоен и уверен! Значит, Алзик не хочет её пугать. «Ты очень добрый и храбрый».

Охой пружинисто выпрямился:

– Что? Что ты сейчас сказала?

Синголь молчала, глотая слёзы. «Я не хочу, чтобы ты умер здесь из-за меня!» Девушка опустила амулет. Снова тьма, холод, запах смерти… Но кроме них – ещё руки, сжавшие её плечи! Руки не могли защитить ни от холода, ни от неведомого кошмара, но дарили ощущение, что она не одна.

– Потерпи, Синголь. Как только развяжу ноги, мы выберемся отсюда.

Юноша снова присел и занялся верёвкой. Слегка успокоившись, симхаэтка подняла кулон и посмотрела на узел, над которым бился Алзик. На мгновение плотно затянутые петли показались ей живыми и что-то напомнили… Ну, конечно, игру в «путаницу»! Вот ребята сбиваются в тесный клубок, а потом распутываются…

Алзик не понял, как это произошло, – просто узел под его пальцами неожиданно расплёлся. Сам собой!

– Получилось, Синголь! Сейчас осво… – Юноша вдруг смолк на полуслове.

Не отнимая кристалл от глаза, Синголь последовала за направлением его взгляда. По неподвижной глади озера побежала рябь! То, что приближалось со стороны грота, было ещё далеко, но двигалось очень быстро. Алзик лихорадочно разматывал верёвку, опутывавшую их щиколотки, а симхаэтка, не отрываясь, вглядывалась в тёмные воды. Из них явственно неслось: «Еда! Тёплая еда! Разорвать! Заглотить!»

По поверхности озера бежала уже не рябь, а настоящие волны. Они окатывали ноги пленников, облизывали мерзкими холодными языками.

– Падай! – Алзик с силой толкнул девушку.

Они распластались, насколько позволял неровный берег, и едва не захлебнулись – озеро выплеснулось из берегов. Когда вода отхлынула, над поверхностью озера вздымалась невообразимо длинная шея, которая в самой узкой своей части была толщиной с быка. Её венчала плоская голова с вытянутой мордой. Монстр медленно поворачивал головой, осматривая берег. Синголь, не отнимавшая от глаза кристалл, слышала мысли чудовища: «Мы чуем еду! Она здесь! Хотим охоты! Мы любим охоту! Мы охотимся вот так! Разрываем добычу!»

Шея мотнулась в сторону, как гибкий канат, и треугольник громадной пасти с бессчётным количеством зубов-кинжалов пронёсся над вжавшимися в окаменелый известняк телами Синголь и Алзика. Громко клацнули, не уцепив добычу, зубы. Через мгновение пасть вернулась с другой стороны. «Где наша еда?! Решила спрятаться? От нас никому не спрятаться!»

«Канат» шеи в бешенстве замотался. Пасть появлялась то справа, то слева, бились друг о друга костяные лезвия, выплёскивались из берегов ледяные воды озера… Пасть пронеслась так близко, что верхние зубы монстра полоснули по робе Алзика. Отчаянный вопль Синголь пронзил владения хозяина озера Хой-Лор. «Убирайся, тварь!» – неслось через кристалл в мозг чудовища.

Очнувшись, девушка обнаружила, что её окружают тьма, нестерпимый холод и запах смерти. Но её голова покоится на мокрых жёстких коленях, а лицо гладят пальцы – тоже мокрые и холодные.

– Алзик… – всхлипнула Синголь, прижав пальцы юноши к своей щеке. – Ты… не ранен?

– Зубы твари лишь слегка порезали одежду, но до кожи добраться не успели. Выходит, ты всё видела… – пробормотал охой.

– Я больше никогда не куплюсь на твоё успокоительное враньё! – мстительно пообещала симхаэтка и передразнила: – «Всё обязательно получится! Верь мне!»