Виктор Угаров - Дикий артефакт

«Серенькой мышкой, вот кем я буду, – промелькнуло в голове, – ничтожным помощником при захудалой аптеке».

Они еще поговорили о перспективах для лекарей здесь, в Скандинавии, и наконец разговор иссяк сам собой.

Неловкую и напряженную паузу прервал Аксель, который принес кувшин с горячим вином. Он поставил перед хозяином и гостем по серебряному кубку и ловко наполнил их красной жидкостью, над которой курился легкий парок. Лекарь и колдун одновременно протянули руки к сосудам.

Понтус, погруженный в свои мысли, взял свой кубок обеими руками и стал с удовольствием, маленькими глотками прихлебывать ароматное вино.

Алвис же застыл, и его лицо исказила гримаса ужаса.

Когда Понтус поднял взгляд, то увидел расширенные зрачки колдуна и трясущийся кубок, с которого падали на стол красные капли.

Глава Дневного Дозора не отрываясь смотрел на кисти рук лекаря, которые за весь разговор впервые появились из-под плаща. На них выделялась иссиня-черная татуировка. Понтус догадался, как и колдун, посмотреть на свои руки магическим зрением: черный узор, изображающий рисунок вен и артерий, стал полупрозрачным и пульсировал багровым светом.

– Мне пора. – Не подавая виду, Понтус бодро поднялся. – Спасибо, старый друг, за теплый прием! Когда обустроюсь, обязательно дам о себе знать.

Он обогнул застывшего у входа слугу, широко улыбнулся и исчез за дверью.

Но на улице радостное выражение сползло с лица эллина. Он встал спиной к солнцу и нырнул в свою тень. Когда он вышел из Сумрака, то в его руках был неприметный камень. В реальности булыжник излучал несильный, но заметный фон Силы. Поэтому Понтус не стал медлить. Он отвязал своего коня, а камень спрятал в седельную сумку. Затем взлетел в седло и пустил коня галопом. Путь его лежал на побережье, но подальше от города и порта, туда, где нет поселений.

Понтус уже не колебался, увидев реакцию колдуна на особую метку на руках лекаря, оставленную мощным потоком Силы.

Бежать! Бежать и сменить внешность, имя и возраст для своего человеческого облика. И никаких порталов и кораблей для передвижения. До Европы он доберется по морю как Морской Змей.

А за рабочим столом сидел глава Дневного Дозора Скандинавии и мучился вопросами. Отойдя от шока, он снова перебрал в голове все, что знал о своем приятеле. Трусливый маг? Несомненно. Вор Силы? Очень похоже, судя по метке на руках. Но самые трудные вопросы оставались без ответов.

Каким он стал, скромный врачеватель, пропустивший через себя столько магической энергии? Не приобрел ли новые способности, не стал ли опасным врагом?

И самое существенное.

Стоит ли теперь писать донос в Инквизицию? А точнее, в Барселону, тому, кто сейчас отвечает за поимку Трусливого мага, – Северино Сантане?

Канун Рождества в Барселоне выдался ненастным.

С обеда сверху повалил мокрый снег. Многочисленные кривые улицы, где дома тесно прижаты друг к другу, как-то сразу потеряли весь свой лоск. Пропала белизна стен, а на некоторых домах померкла яркость цветного орнамента, выполненного в мавританском стиле. Все было заляпано потеками тающего снега. К тому же разыгрался ветер, заставляя мокрые хлопья лететь почти горизонтально. В такую погоду горожане предпочитали сидеть по домам, поближе к жару очагов. А заодно и к бутылям с вином, хорошим или дрянным, в зависимости от достатка хозяев.

К углу одного из колен улочки, сбегающей к подножию холма, прижалась худенькая фигура девушки. Юбка липла к ногам, дрожащим от усталости. Весь ее цыганский наряд промок, но холода она не замечала. Девушка оторвала плечи от мокрой стены и заглянула за угол. Преследователей она пока не видела, но зато услышала, как где-то выше по улочке раздался женский смех.

Ее гнали по городу уже несколько часов.

Медленно, спокойно, уверенно.

Она уже проверила соседние улицы: на каждой из них одно и то же – группа из трех-четырех цыганок, все в накидках от непогоды. Они шли, веселясь и разговаривая, не очень-то стараясь высматривать свою жертву. Это было ни к чему. Они находились под действием заклинания, которое позволяло точно определить направление к удирающей девушке. Конечно же, ведьма, воля которой направила погоню, – это Вадома, ее бывшая товарка! Она была Ванде-беглянке ровней по Силе, но училась гораздо дольше и была неизмеримо опытнее.

До Ванды доходили слухи, что есть магический способ отыскать вора по украденным вещам. Наверно, Вадома этим и воспользовалась. Именно в краже бывшая подруга обвинила сегодня молодую цыганку – прилюдно, в лицо.

Накануне служанка самой шувихани, главной ведьмы их табора, обнаружила пропажу особо ценных хозяйских вещей. И не золотых монет, а колдовских амулетов. А кому они нужны, кроме Иной? Всего в таборе было три ведьмы: шувихани Лала, которая надолго пропала по своим делам где-то далеко на Востоке, и две ее ученицы, Вадома и Ванда.

По нынешним временам иметь в одном таборе сразу трех Иных было непозволительной роскошью, и Дневной Дозор попытался было привлечь на службу двух из них. Но вмешалась Инквизиция, и табор оставили в покое. Тогда-то и пришла в голову Ванде глупая мысль, что Иные – особо важные персоны, и мелкую уголовщину им всегда простят. А если что, Инквизиция заступится.

Вот же дура! Совсем упустила из виду, что серьезные кражи в таборе никому не сходят с рук. И что виновницу впереди ждет цыганский суд, а за ним – смертельный поединок, в котором ей против Вадомы никак не выстоять.

Непроизвольно девушка прижала ладонь к мокрой рубахе. Под ней между грудями висел на шнурке кожаный мешочек с крадеными амулетами. И главное, там лежало так давно вожделенное приворотное ожерелье, составленное из разноцветных камешков-голышей, которые главная ведьма десятилетиями собирала по разным странам.

Узнай об этом хозяйка, прибила бы Ванду на месте. А сейчас будет то же самое, только через суд и поединок, – так какая разница? Нужно бежать из табора, если дорога жизнь!

Ванда вдруг вспомнила, что именно эта улочка является тупиком, который упирается в монастырскую стену. В панике она бросилась к двери ближайшего дома, но заметила странное: она совсем перестала слышать звуки собственных шагов – ни стука башмаков по брусчатке, ни хлюпанья по лужам. Девушка с силой, обоими кулаками заколотила по дубовой двери. И снова тишина, как будто она месила руками воздух. Она бросилась вниз по улочке, завернула за последний угол – и со всего маха ударилась о чью-то широкую грудь.

Ванда отскочила назад и подняла затравленный взгляд. Перед ней, улыбаясь и широко расставив ноги, стоял высокий парень-шатен с водянисто-голубыми глазами – явный чужестранец.

Он погладил девушку по щеке и сказал: