Виктория Клейтон - Дикие сердцем

Джон Клер [1] Джон Клер (John Clare, 1793–1864) — английский поэт. ( Здесь и далее примеч. пер. ). . Сенокос

Дорогая Фредди! (Написано в записке.) Что случилось ????? (Подчеркнуто дважды).

Фэй вчера звонила моей тете и сказала, что все кончено. Я не могу в это поверить! Что ты, должно быть, чувствовала, бедняжка! Ты же была так уверена в нем! Это ведь не шутка, не правда ли? У меня было такое чувство, словно небо упало на землю. На тебя это так не похоже, ведь ты такая осмотрительная! Мы всегда считали тебя воплощением здравого смысла. Только не подумай, что мы усомнились в тебе сейчас! Просто Фэй визжала от возмущения и повторяла: «Это неблагодарность. Это непростительно!» Тетя не выдержала и спросила: «Что именно ты сделала для Фредди? За что она должна быть тебе благодарна?» Ты же знаешь, как тетя бывает язвительна. Это заткнуло Фэй на минуту, зато потом она запричитала, жалуясь на ужасные расходы и позор, который предстоит пережить, объясняясь с людьми.

Так или иначе, я набирала твой номер каждый час. В промежутках, отвечая на телефонные звонки, я дрожала от страха, боясь, что позвонит Алекс и спросит, где ты. Слава Богу, обошлось. Смесь гнева — все эти люди жаждали скандала, надежды — некоторые искренне любили каждого из вас, обиды на тех любопытных, кто хотел первым узнать обо всем, переполняла меня в эти минуты. Только потом я поняла, что ты просто спустилась на землю и тебя нельзя винить. Я готова сделать все что угодно (подчеркнуто пять раз), чтобы помочь (капля чего-то красного, похожего на вино, скрыла часть фразы)… и тут до меня дошло! Наверное, это была минута вдохновения. Моя крестная умерла несколько месяцев назад и оставила 300 фунтов и коттедж в деревне. Я потратила деньги — естественно! — но ты можешь воспользоваться коттеджем. Старушка ухаживала за домиком, правда, я не думаю, что он в идеальном состоянии, но все-таки это крыша над головой, и никто не будет знать, где ты. Ты сможешь залечь на дно и расслабиться — на время. Черкни мне открытку — только два слова: согласна ты или нет. Я на самом деле очень волнуюсь за тебя. Адрес коттеджа — 9, Плаши Лэйн, Падвелл, возле Торчестера, Дорсет. Я буду звонить тебе домой до тех пор, пока ты мне не ответишь. На всякий случай вот ключ.

С любовью, Виола.

Я поставила чемоданы на платформу в Парсли Хилл — ближайшей к Падвеллу станции. Никто, кроме меня, не сошел с поезда в этом Богом забытом месте. Из кармана я вытащила ключ и стала вертеть в руках, словно амулет, который добавит смелости. Всю дорогу, глядя в окно на пробегающие мимо пейзажи, я чувствовала себя настолько уставшей и несчастной, что не могла сфокусировать внимание ни на чем. Я ощущала только боль в груди и щемящее чувство, будто мир вышел из-под контроля.

Порыв холодного мартовского ветра рванул шарф, раздул полы расстегнутого плаща, и я вдруг подумала: «Какого черта! Что я здесь делаю? Что я делаю здесь — так далеко от дома, в месте, где я не знаю ни души?»

— Добрый день, мисс! — прокричал носильщик прямо в ухо. Поезд, громыхая, промчался мимо станции. В нем, должно быть, находятся разумные люди, которые, в отличие от меня, знают, зачем и куда едут. — Автобус? Должен быть через час… Хотя сомневаюсь… Сегодня ведь рыночный день. Клайм в такой день любит пропустить рюмку-другую перед дорогой… Такси? Дэйви, скорее всего, тоже на рынке. Я почти уверен, что он сидит вместе с Клаймом в пабе «Роза и шип», — пробормотал он. — Падвелл? Вы же можете легко дойти туда пешком, а заодно сэкономите деньги.

Только себя и никого больше могла я винить за то, что очутилась в этой ситуации. Я застегнула пальто, натянула перчатки, взяла чемоданы и поплелась за носильщиком к выходу со станции.

— Идите прямо, мисс… Никуда не сворачивайте… Через рощу. Пройдете по мосту, через брод глубоко… Какие жуткие дожди шли все это время!.. Через луг и дальше. Подниметесь на холм и спуститесь вниз… Вы… Вы… не промахнетесь…

— Может быть, стоит подождать автобус? — спросила я.

Местность казалась дикой, даже пугающей, особенно для того, кто привык к ухоженной растительности в Белгравии.

— Нет, не стоит. Если Клайм решил пропустить рюмку-другую, то ни за что не приедет вовремя. В прошлый рыночный день он заснул на обочине. Бедняга был настолько пьян, что не мог понять, куда ехать.

Я неохотно повернулась и посмотрела в ту сторону, куда указывал палец носильщика.

— Не пугайтесь, если увидите в поле быка! — крикнул носильщик вслед. — Он безобидный, как ягненок. Просто возьмите палку и прогоните его прочь!

Если бы я не знала о разъяренной толпе родственников и друзей, которые собрались возле моего дома, то немедленно развернулась бы и поехала обратно в Лондон. Встреча с добродушным быком пугала меня меньше, чем вероятность ощутить на себе человеческую ярость. Я пожала плечами и медленно побрела в направлении, которое указал мне случайный гид.

Поначалу все шло достаточно хорошо. Роща была живописной, толстые стволы укрывали меня от ветра. Я восхищалась благородными силуэтами деревьев на фоне краснеющего неба, вдыхала ароматы цветущих кустарников, останавливалась послушать, как хлопают крыльями фазаны, которые искали подходящую ветку для сна, и делала вид, что все это мне ужасно нравится. Ребенком я обожала деревню, и хотя не бывала на деревенских просторах более пятнадцати лет, всегда лелеяла надежду побывать здесь вновь. Окружающие меня пейзажи, казалось, сошли со страниц книг Томаса Гарди, чьи романы нравились мне когда-то. Возможно, именно в этой роще ветреный Фитцперс соблазнял мягкосердечную Грэйс, а волшебная Юстазия Вай очаровала Вилдева [2] Фитцперс, Грэйс, Юстазия Вай, Вилдев — герои произведений Томаса Гарди (1840–1928), английского романиста, новеллиста и поэта. .

Ничего, кроме стоящих в линию телеграфных столбов и разбросанных оберток от жевательной резинки, не говорило о том, что это была весна 1977 года, а не прошлое столетие.

Стоило мне выйти из леса, как серое небо разверзлось над головой. За считанные секунды ливень превратил землю в скользкий грязевой каток. Кончики моих пальцев онемели от холода, волосы выбились из-под обруча и падали на глаза. Река превратилась в бурлящее грязное месиво, которое покрывало мост на несколько дюймов. Я оглянулась: «Может быть, лучше вернуться и подождать автобус?» Но станции уже не было видно за стеной деревьев. Более разумным казалось идти вперед. Ледяная вода хлюпала в туфлях из крокодиловой кожи. Я держала чемоданы высоко и изо всех сил старалась не потерять обувь в холодном потоке.