Роберт Беннетт - Город клинков

Питри мямлит:

– Гене…

– Заткнись, – откликается она.

Мулагеш стоит не двигаясь некоторое время. Через две минуты она расслабляется, проверяет арбалет и вздыхает. Потом поворачивается к Питри, чтобы смерить его с головы до ног взглядом.

– Проклятие, Питри… – говорит генерал Турин Мулагеш. – Какого… ты здесь делаешь?

Питри слабо себе представлял, как будет выглядеть жилище Турин Мулагеш, но такого не ожидал точно: перед ним простирается кладбище пустых бутылок из-под вина и грязной посуды. Еще тут полно угрожающих жизни штук: арбалетных болтов, арбалетов, мечей, ножей, а в углу – здоровенный винташ, огнестрельное оружие с нарезным стволом. Это изобретение совсем недавно стало доступным по цене, и все благодаря тому, что увеличилось производство пороха. У военных – Питри знал это не понаслышке – на вооружении куда более продвинутые модели.

А еще тут жутко воняет: такое впечатление, что генерал Турин Мулагеш не на шутку увлеклась рыбалкой, вот только еще не совсем определилась с тем, куда девать кости.

– Ну да, пованивает, – подтверждает Мулагеш. – Знаю я, знаю. Но я уже привыкла. У океана же живу, тут везде так пахнет – что на берегу, что в доме.

Питри бы горячо возразил ей, но ему хватает ума промолчать.

– Благодарю, что спасли меня!

– Не за что. У меня с этими парнями симбиотические отношения: они идиоты, каких поискать, а я метко стреляю по идиотам. В результате все получают желаемое.

– А как вы узнали, что я пойду по той тропе?

– До меня дошли слухи, что какой-то парень из Галадеша ходит по побережью и разыскивает меня. И говорит, что должен мне вручить преогромную сумму. Мы хорошо ладим с одним продавцом на рынке, так что он мне шепнул на ушко. – Мулагеш качает головой и выставляет на кухонную стойку бутылку вина. – Питри, деньги. Разве так можно? Ты бы еще табличку с надписью «Я дебил, пожалуйста, ограбьте меня» себе на лоб повесил…

– Д-да… я теперь понимаю… это было не слишком… умно.

– Вот я и подумала: а постою-ка я посторожу. И тут глядь – ты поднимаешься к бару Хаки. Потом смотрю – ты идешь, а за тобой следом – Гарудас с подельником. Ну и вот. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – по твою душу ребята собрались. Впрочем, я тебе за это даже признательна. Давно я так не веселилась…

Она достает бутылку чая и бутылку слабого вина и, как это ни смешно при таком разгроме в доме, сервирует напитки на подносе, как это положено гостеприимной сайпурской хозяйке. У каждого напитка в таком ритуале свое особое значение: чай пьют на деловых встречах с бизнес-партнерами, а вино – с друзьями в неформальной обстановке. Питри наблюдает за тем, как она двигается: похоже, Мулагеш приноровилась делать все одной рукой.

Она ставит поднос перед Питри. Он отвешивает вежливый поклон и выбирает открытую бутылку чая.

– Приношу свои извинения, – говорит он. – Хотя я весьма признателен за вино, генерал, боюсь, я здесь по официальному поводу. Меня прислала премьер-министр.

– Ну да, – кивает Мулагеш и тянется за бутылкой вина. – Я так и поняла. Как еще мог Питри Сутурашни оказаться на моем заднем дворе? Только по приказу Шары Комайд. Так чего же от меня хочет премьер-министр? Затащить обратно в военный совет? Я ведь из него убралась, и дело вышло громким, громче не бывает! И думала, что поставила жирную такую точку в своей карьере.

– Так и есть, – кивает Питри. – Дело вышло громким, до сих пор эхо по Галадешу гуляет…

– Твою мать, Питри! Что это тебя на поэзию потянуло?

– Спасибо. Я украл эту строку из речи Шары.

– Естественно.

– Впрочем, я здесь вовсе не затем, чтобы убедить вас вернуться в военный совет. На самом деле, они нашли вам замену.

– Ммм… – тянет Мулагеш. – Гавали небось?

Питри кивает.

– Так я и думала. Во имя всех морей, эта баба только и делает, что жопы обцеловывает, когда у нее время говорить остается, ума не приложу. И также вообще не понимаю, как она, проклятье, до генерала дослужилась.

– Справедливое замечание, – снова кивает Питри. – Но на самом деле я здесь затем, чтобы предоставить вам кое-какую информацию касательно вашей… пенсии.

Мулагеш от неожиданности давится вином и перегибается пополам, откашливаясь.

– Моей чего?! – вопрошает она, разгибаясь. – Моей пенсии?

Питри сжимается в комок, но кивает.

– Какого хрена? Что не так с моей пенсией? – резко спрашивает Мулагеш.

– Ну… Вероятно, вы слыхали, что есть такая штука, срок выслуги?

– Что-то такое слышала, да…

– С ней вот какое дело… Когда сайпурского военнослужащего повышают в звании, – говорит Питри, одновременно копаясь в сумке, – ежемесячные выплаты тут же возрастают, однако военнослужащий обязан прослужить определенное время в этом звании, прежде чем получить право на пенсию, этому званию соответствующую. Так решили после того, как сколько-то лет тому назад ряд офицеров получили повышение, а потом тут же подали в отставку, чтобы жить на увеличенную пенсию.

– Подожди-ка. Да знаю я все это, знаю! Для звания генерала срок выслуги какой? Четыре года! Я абсолютно уверена, что оттрубила достаточно…

– Вы прослужили в звании генерала дольше четырех лет, – подтверждает Питри. – Но срок выслуги, видите ли, начинает отсчитываться после того, как закончат оформлять документы на звание. А поскольку в то время, когда вас повысили в звании, вашим местом службы являлся Мирград, документы должны были оформить там, но, видите ли, Мирград в тот момент был практически полностью разрушен, как вы сами, мгм, хорошо знаете. Одним словом, с оформлением они затянули, так что вот… так.

– Ну ладно. Хорошо. И как долго в Мирграде оформляли документы?

– Они их задержали примерно на два месяца.

– Что значит, мой срок выслуги…

Питри вынимает наконец из сумки бумагу и водит пальцем по строчкам, отыскивая нужную.

– Вот. Три года, десять месяцев и семнадцать дней.

– Твою мать!

– Да.

– Твою мать и так и разэтак!

– Да. А поскольку срок выслуги недостаточен, в конце нынешнего финансового года ваша пенсия будет пересчитана в соответствии с прежним званием, а именно званием полковника.

– И сколько это?

Питри кладет бумагу на стол, пододвигает к Мулагеш и указывает пальцем на цифру.

– Твою мать!

– Да.

– Проклятье! А я тут лодку прикупить хотела… – И она горько качает головой. – А теперь непонятно, смогу ли я себе это позволить!

И она обводит рукой комнату.

Питри оглядывает темные облупленные стены. Кругом роятся мухи, причем в превеликом количестве.

– Да. Увы. Такая жалость.

– И что теперь мне делать? Или ты приехал только за тем, чтобы сообщить: так и так, генерал, из-под вас немножко выдернули ковер, спасибо, до свидания? Может, я не знаю, апелляцию какую можно подать? Как-то оспорить решение?