Артур Янов - Первичный крик

Можно сказать, что в его жизни изменяется все. Очень часто такой пациент меняет работу. Многие пациенты, прошедшие первичную терапию, просто физически не способны и дальше делать что‑то нереальное; они, например, не могут больше торговать или заниматься бумажной работой, необходимой при выполнении многих работ. Двое работников органов по условно–досрочному освобождению нашли для себя невозможным продолжать работу, требовавшую надзора за бывшими преступниками, а не оказания им помощи с тем, чтобы избавить их от повторного попадания в тюрьму. Двое психологов,

первоначально решивших посвятить себя работе в первичной терапии, предпочли стать обслуживающим персоналом и перестали заниматься психологией, сочтя эту работу нереальной. Один человек был консультантом по вопросам брака, но оставил эту работу, сочтя невозможным вернуться на работу, где принимались во внимание лишь чисто внешние поведенческие факторы. Телевизионный продюсер бросил свою сомнительную должность и начал писать сам. Один рабочий решил пойти в колледж, так как, по его словам, профсоюзный билет окончивших колледж, приносит больше денег, чем неквалифицированный труд. При этом человек не испытывал никаких иллюзий относительно того, чему его научат в колледже. Одна школьная учительница уволилась с работы и перешла в другую школу, так как работать под началом невротического директора стало для нее невозможно.

В других школах и направлениях психотерапии господствует всем известный показатель нормы. Так, нормальным здоровым человеком считается эффективный и работоспособный член общества. Подход к норме в теории и практике первичной психотерапии иной. Пациенты, прошедшие первичную психотерапию, не желают вечно себя подгонять. Согласно воззрениям первичной теории невроза, именно невротик беспрестанно подгоняет свою личность, чтобы наконец почувствовать себя ценимым, востребованным и любимым. Например, специалисты по первичной психотерапии сначала сами должны пройти курс первичной терапии, как часть своей профессиональной подготовки. Перед прохождением терапии эти кандидаты обычно готовы работать по тридцать — сорок часов в неделю, однако после прохождения терапии, они не соглашаются на такую нагрузку. Теперь они начинают понимать, что невротики черпают свою «идентичность» из своей функции, а не из своих личных персональных чувств — так, человек может быть председателем крупнейшего банка, президентом крупной компании или ворочать миллиардами и казаться прекрасно организованной и преуспевающей личностью, будучи, в действительности, совершенно больным. Одна пациентка, прошедшая курс первичной психотерапии, высказала это так: «Я поддерживала в себе и в своем окружении

высокую организацию и порядок, чтобы не чувствовать моей собственной внутренней неорганизованности. Я должна была постоянно что‑то делать, планировать и исполнять. В противном случае, я бы просто распалась на куски». Работа этой женщины стала ее жизнью.

Многие пациенты, прошедшие курс первичной терапии, решают, что многое из того, что они делали раньше, в действительности не является очень срочным и неотложным. Так воскресенье становится временем игр с детьми, а не уборки гаража. «Теперь, когда я знаю, что «я» — это все, что у меня есть в этом мире, мне нет нужды ублажать кого‑то». Теперь я хочу быть доброй к самой себе и, наконец, расслабиться».

Не имея больше насильственных побуждений (побуждений изо всех сил добиваться одобрения и любви), пациент начинает меньше времени уделять борьбе. Но зато теперь он может гораздо больше сделать для удовлетворения своих собственных потребностей, и следовательно, обретает способность поделиться своей любовью с супругой и детьми.

Пациенты, прошедшие первичную терапию, делают меньше, но теперь то, что они делают, стало реальным, поэтому общественная значимость их работы становится выше. Школьные учителя, например, требуют от своих учеников меньше, но зато дают им больше знаний. Они теперь позволяют ученикам выражать свои чувства и мысли и пытаются научить их вещам, важным для реальной жизни (насколько это позволяет современная система образования).

Эти пациенты перестают продавать людям никому не нужные товары. Рабочий мастерской, который имел обыкновение пропадать на работе, так как считал реальным то, что он делал, перестал увлекаться сверхурочными, чтобы больше быть дома с семьей. Он перестал приобретать всякие технические безделушки и играть в азартные игры, и теперь у него появились деньги на удовлетворение реальных потребностей. Он говорил мне, что денег, которые он экономит на пиве, хватает на ежегодную поездку в отпуск вместе с семьей.

Очень важен вопрос мотиваций, ибо очень многое в этом мире приводится в движение невротическими мотивациями. Один пациент сказал, что если бы удалось применить с пользой

энергию, которой кипит невротик, то ее хватило бы на то, чтобы возить большегрузные составы.

Я вспоминаю, как один пациент, недавно лечившийся у меня, в течение целого часа лежал неподвижно на полу, будучи не в силах оторвать от него голову. Его работа заключалась в чистке плавательных бассейнов. Он всю жизнь очень тяжело работал (он приветствовал своих друзей довольно примечательной фразой: «Работаешь?»). После того, как его перестали обуревать старые невротические мотивации, он очень долго не мог пошевелить ни одним своим мускулом. Пройдя курс первичной терапии, он взял отпуск, а когда вернулся на работу, то понял, что не может больше чистить по шестнадцать бассейнов в день. Ему казалось чудом, что когда‑то он был на это способен. Невроз замаскировал чувство безмерной усталости, которую он в действительности испытывал. Этот человек нанял помощника и, хотя он стал зарабатывать меньше денег, жизнь его стала намного радостнее.

Невротики очень многое делают не для того, чтобы сделать для себя что‑то важное, а скорее для того, чтобы почувствовать себя важными. Один психолог, пройдя курс первичной терапии, перестал носиться по заседаниям психологических обществ с докладами. Он сказал, что энергия, которую он тратил, была направлена не на общение с коллегами, а на продвижение вверх по лестнице престижа и признания.

Но, пожалуй, самая разительная перемена, происходящая с пациентами, прошедшими первичную терапию — это преображение их физического облика. Оно происходит благодаря тому, что при первичной терапии используется психофизический, а не интроспективный подход. Например, приблизительно у трети женщин с довольно плоским бюстом после прохождения терапии начала расти грудь. Приходя в магазины, эти женщины были удивлены тем, что им приходилось покупать бюстгальтеры большего размера. Одна женщина, приехавшая налечение издалека, вернувшись домой, просто поразила мужа, который решил, что она проходила лечение инъекциями гормонов. Многие из таких женщин просили врачей измерить им грудь и зафиксировать результат. То, что я говорю, было подтверждено документально.