Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

В выставочном зале музея голубые — в цвет синек и мониторов — архивные стеллажи с чертежами соседствуют с компьютером, предоставляющим возможность заглянуть на соответствующий сайт. При столь близком соседстве заметнее разница: выставка требует от посетителя приложения неких усилий — найти заинтересовавший проект в каталоге, по сложной системе шифра обнаружить стеллаж, забравшись, если надо, на лестницу, выдвинуть ящик — и только после этого посмотреть, скажем, проект Мавзолея, поданный на конкурс под девизом «Кто следующий?». На соответствующем сайте процедура упрощена: можно легко найти интересующего тебя архитектора (или, наоборот, проект) и, кликнув мышкой на название, получить небольшую, но вполне ясную картинку. Эта обманчивая легкость в некоторой степени обесценивает идею выставки, и потому Аввакумов планирует в ближайшее время усложнить свой сайт, добавив туда анимацию, многочисленные текстыи реконструированные трехмерные проекции дворцов и монументов. В конце концов зрителю будут явлены два различных объекта, повязанных одним названием и изначальным материалом.

Впрочем, трехмерная графика и анимация — вещь для русского Интернета не слишком актуальная (из-за низкой скорости связи придется час с лишним ждать минутного видеофрагмента). Другое дело — тексты. Неудивительно, что русская Паутина — в полном соответствии с литературо-центричными традициями — начиналась с многочисленных стихов и романов, мигрировавших из БЭСМ—6 времен самиздата, Стругацких и Булгакова. Нетрудно представить себе эти невыверенные и временами неверно атрибутированные тексты — однако за последний год ситуация медленно, но верно начала меняться, и на смену многочисленным «библиотекам» и «архивам» пришли продуманные и грамотно выполненные сайты, посвященные тому или иному автору.

Неделю назад в Петербурге открылся сайт Набоковского фонда (http://www.comset.spb.ru/cult/nabok/). Здесь, разумеется, нет его романов и рассказов — они, с одной стороны, защищены авторским правом, а с другой — все равно сто лет как лежат в Паутине. Зато на русском и английском доступны полная библиография Набокова, подробная биография, информация о его доме и коллекции картин его отца. Впрочем, самой интересной частью сайта обещают быть новости: раздел предполагается периодически обновлять, так что поклонники Набокова во всем мире будут теперь в курсе последних событий — будь то готовящийся перевод классической книги Бойда, набоковская конференция или новое издание «Лолиты».

Оба приведенных выше примера имеют прямое отношение к заявленной в заглавии теме. Юрий Аввакумов пытается воссоздать здания, которые никогда не были и вряд ли будут построены. Набоковский фонд выделяет навсегда покинувшему Северную столицу писателю владение на петербургском сервере. В том, что будущее исполинского Дворца Советов и будущее вернувшегося в Россию Набокова на равных правах сосуществуют в Сети, при желании можно увидеть свидетельство плюралистичности или толерантности Интернета. Можно, конечно, сказать несколько слов о постмодернистски альтернативном характере будущего, представленного в Паутине, где противоположности не отменяют друг друга, а лишь дополняют все неосуществленные мавзолеи могут рядами выстроиться на Красной площади, как многочисленные переводы «Пнина» или «Ады» — объединиться, не смешиваясь, «под обложкой» одного сайта.

Интереснее, однако, сновидческий характер обоих проектов. И в этом смысле Набоков уместнее русских архитекторов. Дело даже не в приписываемых ему словах о возвращении в Россию в своих снах, а в общей ориентации автора «Приглашения на казнь» на иную реальность — наступающую после смерти, в фантазиях или во сне. Вопреки распространенному мифу Интернет не создает новых реальностей, однако позволяет их моделировать — и этого достаточно, чтобы расшатать представление о единственности той реальности, в которой мы живем. Поэтому, говоря «реальный мир», жители Сети обычно добавляют «так называемый» — и вот сквозь дигитально-картонные декорации мы, подобно Цинциннату Ц., видим не слишком материальных «существ, подобных себе».

Это очень странная статья — я нашел ее, разбирая в компьютере старые материалы, но, хоть убей, не могу вспомнить, для кого я ее написал. Я решился включить ее в книгу потому, что в ней видно, как я пытался тогда писать об Интернете: с ложной многозначительностью, намеками на сновидческую природу и пророчествами о том, что Сеть вскоре будет дублировать все объекты реального мира. [8] Настик замечает по этому поводу: «Что чистая правда, как мы понимаем — и повод для сожалений».

Но сейчас весь разговор о сайте Набоковского фонда я затеял, чтобы рассказать о моем знакомстве с его создательницей, Марией Черницкой, чья история кажется мне прекрасной иллюстрацией к тому, как люди оказывались в Интернет-тусовке.

Я познакомился с Марией в мае 1997 года, на конференции по Иосифу Бродскому, проходившей в Петербурге. Мария только что вернулась из Америки и работала в журнале «Сеанс», одном из моих самых любимых журналов о кино. Одновременно она работала в Набоковском фонде и, кажется, в какой-то Интернет-конторе — но говорилось об этом без особой аффектации, как если бы наряду с интересной для девушки-филолога работой она подрабатывала кассиром в банке. Даже сделанный для Набоковского фонда сайт не заставил Марию воспринимать себя как Интернет-человека. Летом 1997 года мы гуляли по Москве, и Мария делилась наблюдениями о том, что Москва как Питер, только всюду на нуль больше: в ценах, в зарплатах и в рекламе. Надпись «3000 разных ковров всего в 100 метрах от метро» в ее родном городе должна была бы читаться как «300 ковров в 10 метрах от метро». Тогда же мы придумали телегу о том, что основная движущая сила Церетели — зависть к Питеру: и дело не только в Петре Первом, но и в общей стилистике постамента памятника Крылову, увеличенного в десять раз, — как и положено в Москве. Об Интернете мы, кажется, и не говорили — более того, Маша раздумывала, не вернуться ли ей в Америку, и даже рассылала какие-то письма.

Письма возымели действие, и через год без малого у Черницкой на руках было приглашение с обещанием денег и профессорства, билеты, паспорт с визой — и тут ей позвонил Демьян Кудрявцев. Дема, как, может быть, успел забыть мой читатель, в свое время эмигрировал из Питера и, как выяснилось, знал Машу еще по временам учебы в университете. В этот момент «Ситилайн» собирался открыть филиал в Петербурге — и Кудрявцев предложил Маше его возглавить: оказалось, ее работа на небольшую провайдерскую контору была незаметна только мне. Черницкая подумала — и осталась. Так Кудрявцев успешно сыграл в ее судьбе роль Мефистофеля.