Пол Фрейбергер - Пожар в Долине. История создания персональных компьютеров (без иллюстраций)

Хотя объемы продаж этих двух программ постоянно росли (11 000 долларов в сентябре, 14 000 долларов в октябре, 20 000 долларов в ноябре 1978 года), Рубинштейн чувствовал, что можно зарабатывать куда больше. Он понимал, что своей программой Electric Pencil Майкл Шрайер подготовил владельцев компьютеров к необходимости приобретения текстового редактора. В MicroPro приходили сотни запросов на подобную штуку. Не желая терять такую возможность, Рубинштейн ускорил выпуск аналогичного редактора. Новая программа Барнаби, WordStar, была усовершенствованной версией WordMaster и стала распродаваться лучше и быстрее, чем Electric Pencil или любой другой текстовой редактор.

WordStar оказался на ступень выше Electric Pencil. Шрайер предложил операцию, позволявшую пользователям продолжать печатать после того, как строка закончилась. Но слишком быстрый ввод текста мог вызвать сбой в его программе. WordStar решил эту проблему, а также предложил работу в режиме «что-видишь-то-и-получишь». Другими словами, на экране текст появлялся практически в том же виде, в каком он распечатывался.

Но у Рубинштейна и Барнаби вскоре появились конкуренты. В середине 1979 года, когда MicroPro выпустил WordStar, Билл Рэддинг и Майк Гриффин из Хьюстона подготовили к выпуску свой текстовый редактор MagicWand, весьма серьезный соперник WordStar.

Рубинштейн предложил копии программ MicroPro дилерам. В свое время Майкл Шрайер тоже изучал эту возможность, но у него не было таких возможностей для сбыта программного обеспечения — дистрибьюторских сетей, магазинов-складов и т. п. К концу же 1978 года, когда MicroPro International начала продавать свои программы, количество компьютерных складов резко выросло. Наряду с двумя другими компаниями — Personal Software с его VisiCalc для Apple, и Peachtree Software с General Ledger, MicroPro установила стандарт для разработчиков прикладных программ. В итоге продавая результаты своего труда как любые другие товары, индустрия программного обеспечения приобрела уверенность в себе, доверие покупателей и финансовую независимость.

Но хотя программное обеспечение — такой же продукт, как, скажем, наручные часы или стереосистема, оно имеет одно существенное отличие: программу можно украсть, не трогая оригинала. Вор может просто скопировать чье-то изделие. Эту задачу выполнить легче и быстрее, чем переписать аудиокассету. С момента зарождения индустрии программного обеспечения проблема несанкционированного копирования программ постоянно волновала их разработчиков. Естественно, они при этом не получали никаких авторских гонораров.

Билл Гейтс стал первым программистом, выступившим за признание проблемы пиратства. В январе 1976 году он написал «Открытое письмо к любителям компьютеров», которое, помимо других изданий, было опубликовано в вестнике Клуба любителей компьютеров Homebrew. Гейтс резко критиковал повсеместно распространившееся незаконное копирование его Бейсика и назвал тех, кто это делал, ворами. «Размер отчислений владельцу патента от продаж в пересчете на затраченное время на разработку программ, составляет менее 2 долларов за час, — писал Гейтс. — Почему же так? Да потому, что большинство программ воруется. За компьютеры необходимо платить, но программы — это что-то, чем можно просто бесплатно поделиться».

Резкая обличительная речь Гейтса не возымела никакого действия. Скорее, она еще больше разозлила пользователей, тем более что MITS требовала за Бейсик Гейтса 500 долларов. Они не видели причины для подобного завышения цен, за такие деньги можно было бы купить целый компьютер. Увы, без Бейсика машина была практически бесполезной. Пользователи считали, что Бейсик должен входить в комплект вместе с компьютером.

Время от времени создатели программ пытались защитить свои разработки от пиратства, используя особые трюки, защищающие диски от копирования, либо уничтожавшие полученную копию. Но в целом борьба против пиратства потерпела крах по одной веской причине — если можно написать программу защиты от перезаписи, то эту защиту можно и взломать. Многие компании начали рассматривать пиратство как своеобразное условие ведения бизнеса.

Проблему было легко понять, учитывая, что этот бизнес был хорош, даже слишком хорош. Программное обеспечение становилось все более серьезным делом. И действительно, начать работать в этой сфере было легче — и прибыльнее — чем в производстве самих компьютеров. Единственные затраты при создании программ, как выразился один шутник, возникали при распечатывании их серийных номеров.

На развивающемся рынке программного обеспечения вскоре появились более решительные предприниматели.

В этом бизнесе можно заработать хорошие деньги — вот главная мысль, которая возникла во многих головах после первых успехов таких компаний, как Microsoft, Digital Research, Structured System Group, Peachtree Software и MicroPro. Нашлись предприимчивые люди, готовые рискнуть чем угодно на возникшем рынке, который, казалось, не имел ни правил, ни границ. «Новые» предприниматели стекались в Силиконовую Долину со всего мира.

Француз Филипп Кан приехал в США по туристической визе. Любитель саксофона, выпускник математического факультета, Кан был высоким, запоминающимся, шумным. Он написал программное обеспечение к первому микрокомпьютеру Micral Андре Труонга, который лидировал на рынке Франции за год до появления Altair в Соединенных Штатах. Кан также успел поработать у легенды компьютерной науки Никлауса Вирта над Паскалем, языком, разработанным самим мэтром.

Каждый из языков программирования был рассчитан на определенную аудиторию. Программы на Фортране напоминали математические записи на классной доске или в проектном офисе; это был язык инженеров и математиков с соответствующим стилем и возможностями. Программы на Коболе оказались более многословными и понятными обычному человеку, что делало их пригодными для пользования в среде программистов. Бейсик был совсем простым — идеальный язык для студентов. Новый язык Вирта Паскаль был кратким, жестким и логически точным, это был язык для математика. Филиппу Кану, математику по образованию, этот язык нравился.

Приехав в Силиконовую Долину в 1982 году, Кан снял офис в Купертино и начал работать консультантом по программному обеспечению под вывеской компании MIT (Market in Time). Его клиентам, включая Hewlett-Packard, Apple и даже компанию из Ирландии, приходилось выстаивать длинные очереди при заказе разработок. Через некоторое время Массачусетсский технологический институт предложил ему больше не пользоваться названием MIT, а это произошло приблизительно в тот момент, когда компания из Ирландии вышла из бизнеса, не вернув деньги Кану — 15 000 долларов. Он взял название компании в счет долга. Так MIT превратилась в Borland International.