Дед Маздай - Гривар

Когда я очнулся во второй раз, надсмотрщиков, ни живых, ни мёртвых, рядом не было, да и на мои клыки больше никто не покушался, так что я смог спокойно рассмотреть место, где я сейчас оказался. Ну, что я могу сказать: звезды полторы, не больше, причём это по моей шкале, где два — это гарнизонная гауптвахта. Замполит, скотина, совсем шуток не понимал. Заржавевшая металлическая решётка; сырые стены с мхом, грибами и плесенью; из мебели только Брам.

— Не ссы, квакуха, — подошёл я к тигру и сел рядом, — болото наше будет, — в ответ Брам взял да и уткнулся мордой мне в грудь. — Э, ты чего? — похлопал я его по плечу. — Нормально всё будет. Отвянь, а?

Вот мне ещё самца обнимать не хватало! Я, конечно, понимаю, что это во мне от человека осталось, но ничего с собой поделать не могу. Это старые арги — и арги-ру — совершенно спокойно относятся к подобному, могут даже вылизать другого — без интима! — без какого-либо стеснения. И это при том, что все самца гетеро, а вот самки — поголовно би. Хотя, какой тут, к чёрту, самец — ребёнок самый натуральный. Это арги взрослеют очень быстро, что детства у них практически нет, но ведь передо мной не арги!

— Очнулся? — голос Киры в моей голове отвлёк меня от всех мыслей.

— Абонент снова в сети, — ответил я, — что там?

— Небо видел?

— Извини, не до того было. То облачно, то меня в подвал закинули, так что нет, не видел. А что с ним не так?

— Звёзды, — ответила она, а потом всё же снизошла до пояснений: — С одной стороны они есть, а с другой лишь чернота, только маленький диск вдалеке.

Отпади мой хвост, это что получается, мы на самом краю Млечного Пути? А тот диск тогда что? Туманность Андромеды? Возможно. Тогда становиться ясно, почему Наур не может «дозвониться» — как-никак между нами пятьдесят тысяч световых лет — аргских, а не земных — выходит, связь ментальщиков слабее связи вожаков.

— Звёзды — это, конечно, хорошо, — согласился я, — вот только вы меня вызволять собираетесь?

— А ты сам не справишься? А то тут целая крепость!

— Я бы и рад, но ошейник на меня нацепили ироды! Весь загривок горелый, а эта штука всё никак не разрядиться.

— А снять никак?

— При прикосновении он тоже током бьётся, но у меня тут идея возникла… — ответил я и отключился, дабы Кира не отхватила моей боли.

А то боль — это такая штука, которой, если делишься, меньше не становиться. Наоборот, здесь её будет ещё большое, поскольку боль Киры тоже ко мне вернётся. Это со всякими приятными вещами такое творить интересно, но не сейчас.

Но вернёмся к плану по снятию ошейника: кажется, где-то тут ножовка была? Точно, вот труп, вот ножовка — вполне привычная конструкция — Эс-образное основание и натянутое полотно. Зубцов на нём не осталось, поэтому его долой, а вот из основания выйдет отличный крючок, которым можно попытаться подцепить ошейник. Металлическую часть под ремешок в том месте, где кожи я уже не чувствую, кажется, там контакт, а за ручку, обмотанную изолентой, можно ухватиться и попытаться порвать гадскую машинку. Вот только ошейник не желает рваться! Ещё и током продолжает биться, хоть уже и слабее, видимо, батарея садится.

— Ну, давай же, рвись, скотина! — кажется, уже что-то трещит. — Ещё чуть-чуть! Ну! Да!

На пике усилия, когда мышцы уже почти свело от напряжения, ошейник поддался и лопнул, что произошло одновременно с появлением надсмотрщиков. Видимо, пришёл сигнал на пульт охраны, и троица мутантов поспешила выяснить, с чем он связан.

— Получи, скотина! — погнутая ножовка полетела в первого мутанта.

На этом метательные снаряды у меня закончились, и пришлось мне от ответного огня укрываться за телом мутанта — больше ничего не было. Подняв тушку перед собой, я сжался, как только мог, но всё равно несколько картечин обожгли мне бок. Да и бронежилет мой долго не выдержит. К счастью, по сравнению с рейдерами, надсмотрщики профи не были, и допустили одну серьёзную ошибку — отстрелялись одновременно, и сейчас спешно перезаряжали ружья и обрезы.

Позволить им это доделать я никак не мог! Поэтому я рванул с места, всё ещё сжимая труп перед собой, и врезался в решётку. Затрещали кости — пока не мои — заскрипел металл, и посыпалась ржавчина, но решётка устояла, к тому же меня опять тряхнуло — решётка тоже была под напряжением.. Второй удар вырвал-таки пластину, удерживающую запор, и дверь распахнулась, выпуская меня.

Обладатель обреза уже успел перезарядиться, и в награду за скорость получил подарок — труп мутанта. Пока он выбирался из-под раба, я упал, подхватив обрез, и, перекатившись, выстрелил. Попасть не попал, но прицел сбил, и выстрел из помпового ружья чавкнул в земляном полу, оставив мне на память лишь обожжённую пыжом шерсть.

— Встаньте ближе, — прокричал я из-за угла, — у меня патрон только один!

Нет, ну вот с кем я разговаривал? Взяли и разбежались козлы, а патроны у третьего мутанта, который уже выбрался из-под тушки, перемазавшись в крови и гное. А Брама-то куда несёт? Подобравшись поближе, он прыгнул на безоружного, сбил того с ног и успел кинуть мне патрон, прежде чем получил прикладом в живот развернувшегося мутанта с охотничьим — любят они дробовики, как я посмотрю — ружьём.

Мы в ответе за тех, кого приручили, не так ли? Вот и я так считаю, потому первый выстрел достался драчуну, а, перезарядившись, пойманным патроном, я отстрелялся по его соратнику. Последний надсмотрщик рванулся было к ружью, но я уже выскочил из укрытия, и успел наступить на него лапой, придавив пальцы мутанта к полу.

— Ты всё равно стрелять не умеешь, — сказал я ему, — посиди-ка лучше здесь. И не вопи!

Вынув из кармана мутанта пульт, я взял его за шкирку и закинул его в камеру, закрыл решётку и зафиксировал её завязанной в узел ножовкой. А дальше пошла самая приятная часть любого боя — делёж трофеев. Себя я оставил обрез, как-никак я-то им пользоваться умею, Браму достался помповик, а ружьё я прихватил на всякий случай. Если что, потом болгаркой стволы отпилю, ведь всем известно, что лучше, чем обрез, могут быть только два обреза! Патроны — безгильзовые, что интересно — мы разделили пополам, ключом я снял ошейник с шеи Брама, больше же ничего полезного у надсмотрщиков не было.

— Пошли, что ли, — перезарядив оружие, я двинулся вперёд, поманив Брама за собой.

Куда там, пошли! Адреналин боя схлынул, и теперь раны настойчиво требуют внимания. Кое-как выковыряв когтем дробинки из своей шкуры, я похромал вперёд. Да уж, ещё толком ничего и не началось, а я уже весь побитый, пострелянный, попиленный. Пожалуй, нам потребуется поддержка:

— Кира, диверсию слабо устроить?

— Что значит «слабо»? — всегда срабатывает. — Я тебе покажу «слабо»!

А пока мы ждём обещанного фейерверка, стоит и самим что-нибудь такое выкинуть, что-нибудь, что они запомнят надолго! Вот, к примеру, почему они так расточительно относятся к электричеству — потери на всех этих решётках должны быть немаленькими — которое в разрушенном-то мире должно дорого стоить! Да и применение ему нашли какое-то не очень рациональное, чем держать в неволе кучу рабов, которых нужно либо кормить, либо часто менять, а значит, кормить тех, кто их ловит, если можно понастроить машин, которые бы выполняли всю работу. Ведь с электроникой у них тоже дела обстоят вполне прилично, поскольку схема в ошейнике оказалась пусть и кустарной, но весьма качественной. И следов перепайки на контактах радиодеталей я не заметил. Ошейник я, кстати, с собой забрал, закинув вместе с патронами в сумку, отобранную у обрезоносца.