Дед Маздай - Гривар

Конечно, услышав шум, оставшиеся в живых «охотники» насторожились, но, когда они достигли закуски к пиву, меня в том месте уже не был. Но я был рядом — прямо за спиной «птички», что так непростительно щёлкала клювом. Вот я её и проучил за это, что только перья полетели. И сама птичка тоже, а ещё говорят, что страусы не летают. Летают! Просто тут всё зависит от силы пинка. Пролетев с распоротым горлом — на нижних-то лапах когти на месте — метров десять, птичка врезалась в змея, оросив того своей кровью.

Реакция у змеи — кажется, змей с руками нагами называют — была что надо. Вот только на то и был расчёт: в месте приземления уже торчал — остриём вверх — нож, и змейка, приземлившись, поскользнулась на траве и пропорола себе брюхо до самого хвоста. Вот и всё, засадному полку засадили по самое «не балуйся». А, судя по доносящемуся с той стороны запаху крови — четырёх разных существ — в живых остался один лишь кентавр. И то ненадолго. Кира никогда не играет в «кошки-мышки» долго. Ну, я и не буду ей мешать, поскольку тот кентавр нам и даром не нужен: толку ноль, а информация его нам неинтересна, да и языковой барьер помешает нам её извлечь.

Перекусив — не пропадать же добру, да и есть радиоактивное мясо при наличии относительно чистого? — я вернулся в укрытие. Кира с перемазанной кровью мордой — она, как и остальные арги, относилась к разумности уже убитой дичи крайне просто — подошла следом, пума с барсой расстроились, что их оставили в тылу, но не сильно, поскольку «дикая» охота — развлечение присущее арги в большей степени, чем остальным видам. А вот остальные пока спали. Даже Марта, которой по профессии — пусть и оставшейся в прошлом — положено быть всегда начеку. Так нет же, спит, да ещё и тигра к себе под бок подтянула. Эх, и не предупредить его, она ж из него верёвки вить будет!

— Приятного аппетита, — всё же нос гроранцев тоже достаточно чуток, чтобы даже сквозь сон почуять запах крови, — кого ты уже успел схарчить?

— Там лежат, — махнул я лапой в ответ, — можешь тоже покушать.

Она ушла, а я начал умываться, ожидая реакции, которая не замедлила последовать. Скажем так: Марта оказалась плохо знакома с культурой Арги и теперь громко и витиевато — надо будет запомнить парочку выражений — ругалась.

— Вы вообще всё жрёте? — немного успокоившись, появилась она в укрытии.

— Почти, — выковыривая из зубов чешую наги, ответил я. — У Арги запрет только на каннибализм, причём в данном случае арги и арги-ру приравнены друг к другу, и на предумышленное убийство разумного, именно, ради пропитания. А остальное мясо подлежит оценке исключительно по критерию «вкусно — невкусно». Вот змеюка вкусная, а кальмар даже с пивом не пойдёт.

— Пусть ты и Гривар, но ты, по-прежнему, Псих!

— Что б ты знала, «дикий» и «зверь» в какой-то степени синонимы слова «псих». Так что я теперь Псих Психованный!

— Верно подмечено, ничего не скажешь.

— Это клановое имя, — согласился я, — тут иначе и быть не может. Кстати, уже стемнело, и нам пора выступать. Не все попадауны пошли с кентавром, и, что они намеренны делать, я не знаю и выяснять не стремлюсь! А стремлюсь я убраться как можно дальше отсюда и найти хоть какую-нибудь цивилизацию!

Дабы выяснить, какой «квест» подготовил нам Монолит на этот раз.

— А он? — указала Марта лапой на Брама. — Почему его ты оставил в живых?

— Потому что он не стремился меня убить! А кто первый начал — тот сам виноват, земля ему пухом, не надо из меня маньяка делать! — я и сам справляюсь прекрасно. — Я вообще считаю, что перо разит сильней меча. Но из-за языкового барьера вынужден пользоваться последним.

— А вы-то что-нибудь скажете? — обратилась она к Куге и Ошке.

— Скажу, — ответила пума за двоих, — скоро выходить, а мы голодные, — и отдав плазмер мне, она, а вслед за ней и Ошка, вышла наружу.

— То есть не ты один такой долбанутый?

— Нет, — мотнул я головой, — весь клан вообще-то. А ты ещё хотела его частью стать!

— Это когда же? — удивилась она.

— Когда на комиссарское тело покушалась!

Она же и меня совратить пыталась. Хотя тут, скорее, спортивный интерес, поскольку я — единственный самец, не поддавшийся её чарам. Поскольку постоянно от неё бегаю. Я, конечно, не из тех, кто членом думает, но Марта творит такое… И никто — даже она сама — не может объяснить как.

— Я на тебя покушалась?

— Ну не я же?

— Гнусный поклёп! — возмутилась она. — Я вообще девственница, что б ты знал.

Оп-па. Хорошо, что хвостатые мои ушли, а то и их бы челюсти пришлось на полу искать, как мою и Кирину.

— Что, прости? — поковыряв мизинцем — всё ещё без когтя, хотя, тогда бы был массаж мозга — в ухе, спросил я. — Мне послышалось…

— Не послышалось! Если не веришь, можешь проверить.

— У гроранок нет плевы.

— Я не гроранка.

— У псовых тоже нет, и у арги нет, и у кошачьих нет.

— А у людей есть! И у меня на момент трансформации была, и никуда не делась.

— А есть ещё…

— Есть, — перебила она меня, — но никто не уходил дальше лапок!

— Хм, звучит как вызов. Вот только я его принимать не буду!

Кажется, она этого и добивается, вот только мне не ясно, зачем. Нет уж, я лучше ещё раз с татанкой — желательно на трезвую голову, чтобы узнать как оно — чем с ней. Я не трус! Но я боюсь! А Марта, кажется, разочарована. Нет, с этими бывшими — которых не бывает — агентами, надо держать ухо востро! Один Звягинцев чего стоит! Правда, на счёт Серова я ошибался, но тут, видимо, просто исключение из правила.

— И, кстати, — добавил я, — было бы глупо потерять такой козырь. Может быть, нам тебя ещё в жертву принести придётся.

— Наговорились? — Ошка высунула свою серую мордашку прямо надо моим плечом. — Топать пора.

— Пора, — согласился я, — Брам, Тайрос, подъём!

Вот татанка — молодец сразу проснулась, а Брам команду «Отбой» выучил, а «Подъём» — нет. Ну да ничего, сейчас выучит. Да так, что больше не забудет:

— РОТА, ПОДЪЁМ!!!

Блин, не стоило так близко подходить, поскольку до того сладко спавший тигр, вздыбив шерсть и выпучив глаза, вскочил так, что сбил меня с лап, и пулей вылетел из укрытия.

— Тебя все услышали, — подняв прижатые было уши, сказала Марта. — Вся чёртова планета. Даже отец проснулся. Иди тигра лови! — махнул она лапой, беря барона на плечи.

Тут она права. Надо ловить, а то сейчас испугается тел спросонья-то и умчится в неизвестном направлении.

— Брам, стой! — выбежал я следом за ним. — Да стой же ты!

Куда там, наткнувшись на недоеденного кентавра, он только ходу прибавил. Странно, по зубам самый настоящий хищник, а ведёт себя так, будто крови боится. Или это он решил, что из-за того, что он проспал весь бой, он недостоин с нами идти, и теперь решил совершить сепукку, напоровшись на сучок?