Анатолий Агарков - Как я стал Богом

Ночью, после близости, Люба рисовала пальчиком круги на моей груди.

— Гладышев, давай жить вместе. Скажи, после всех трудов, терпения, десятилетий ожидания разве я не заслужила простого человеческого счастья? Я хочу быть мужней женой. Я хочу ребёнка.

А я что ль не хочу? Но, помолчав, спросил:

— Настенька даёт о себе знать?

Люба поскребла коготком родимое пятнышко на моём плече:

— Раз в неделю выходит на связь — "Мама Люба я в порядке" — и всё. Увлеклась уфологией. Мотается по островам и континентам в поисках инопланетян. С тобой общается?

Я отмолчался.

Нет, со мной она не контактирует. Или я с ней? Напророчила мама в день её рождения, обозвав отцом-подлецом. Обязательно надо встретиться. Вот спасём Костю....

— У неё есть парень?

— Значит, не общаетесь. Горе ты моё, Гладышев. Одичал — как приручить? А парень у Настеньки есть. Француз кажется — Жаном зовут. Тоже на летающих тарелках помешан.

— Жан, стало быть. А ты теперь тёща?

Зарылся лицом в роскошный бюст и притих, мечтая о встрече с дочерью.

Утром забузил:

— Не могу больше ждать — закажи транспорт к месту падения.

Люба, как верная жена:

— Я с тобой.

В тот же день вылетели на гидросамолёте в район поисков. Бесшумный полёт на беспилотном аппарате, к тому же без винтов и сопел озадачил ещё в первый перелёт от Кораллового острова, но спросить было некого.

— Как это? — спрашиваю жену.

— По щучьему велению, — смеётся.

Конечно, конечно, а то как же.

— Расскажи, дорогая, что представляет собой современное общество? Что движет людьми? Кто правит миром?

— Из двух правителей, что были, остался лишь один — любовь. Любовь к Земле, к природе, к ближнему и самому себе. Это роднящее всех чувство. И общий разум, соединённый виртуальной связью. А в остальном, современное общество — это коллектив индивидуальностей. Каждый занят интересующей темой, в узких, проблемных местах обращается за помощью. Общими усилиями задачи решаются.

— Стало быть, все при делах?

— Даже те, кто, по твоему выражению, "на бичах брюхи греют". Это их мысленной энергией несётся меж облаков наш гидросамолёт.

— Несётся? Да он едва ползёт и вот-вот развалится.

— Это правда, — Люба поджала чувственные губы. — Закон подлости — если в одном деле прорыв, то в другом обязательно провал. Для мысленных полётов нужны новые аппараты, для них — новые материалы. И главный тормоз — гравитация. Для нашего организма ускорение в два-три g уже барьер, а могли бы разгоняться до сверхсветовых скоростей. Напряги, Гладышев, свой интеллект — может, что придумаешь

Я обещал:

— Подумаю.

В месте падения космического аппарата дрейфовало судно поисково-спасательной службы. Гидросамолёт сделал круг обзора и пошёл на посадку. Приводнился, стал подруливать к борту спасателя. Он ещё не причалил, я спрыгнул с плоскости крыла и протопал несколько метров по воде. Потом с борта подал руку жене.

Люба тряхнула гривой волос:

— Гладышев, ты сделал то, что я видела, или меня укачало?

Помогая жене преодолеть леера, поцеловал под ушко и шепнул:

— Потом научу.

Экипажем из семи человек командовал капитан Свенсон, Улаф Свенсон. Судя по фамилии и седой ухоженной бороде — из скандинавов. Поцеловал Любе руку, мне пожал, представил команду, которая "дьявола морского со дна достанет и плясать заставит".

В сторонке ещё двое в шортах, переминаются, поглядывают, ждут своей очереди.

Люба к ним:

— Познакомься, дорогой, Бенжамин Видгоф, конструктор самого глубоководного батискафа.

Они обменялись рукопожатиями. Потомок Моисея, весьма похожий на Эйнштейна, протянул мне пятерню.

— А это.... — Люба искала ответ в голубых глазах русоволосого атлета.

И он представился:

— Стив Маховлич, пилот батискафа.

— А покажите, — попросил я.

Но инициативой вновь завладел Свенсон. Вслед за ним мы обошли судно с юта до бака, осмотрели надстройки и подпалубные помещения. Расквартировались в отведённой каюте.

— Через час пробьют склянки, — объявил капитан, — и состоится праздничный фуршет в честь прибытия.

Он ушёл, я заворчал:

— А нельзя ли без этих прелюдий? И вообще, я хочу осмотреть батискаф.

— Тс-с-с, — жена обняла меня за шею. — Нельзя нарушать законы морского гостеприимства. А у нас с тобой есть целый час.

И припала поцелуем.

Стол, накрытый на двенадцать персон, ломился от яств.

— Билли, это наяву или твои виртуальные грёзы?

— Расслабься, Создатель, иногда можно.

— Животы набьём, а есть ли на посудине гальюн?

— Нашёл о чём печалиться — гарантирую стопроцентную усвояемость.

Приступ зверского аппетита отвлёк от полемики.

— Попробуйте, мадам, — капитан протянул Любе бокал ядовито жёлтого напитка. — Ямайский ром пятивековой выдержки из бочки, поднятой с потопленного пиратского корабля.

Я обглодал индейке ножку, хлебнул из кубка английского эля и толкнул соседа локтем:

— Батискаф одноместный?

Стив не успел ответить.

— О-ла-ла! Первый нарушитель, — Свенсон ткнул в меня пальцем. — За столом ни слова о работе.

Что значит быть нарушителем правил морской пирушки, узнал позднее, когда сытые и пьяные застольщики потребовали зрелищ.

— Первый пошёл, — потребовал капитан.

Уяснив, что от меня требуется, вооружился корабельной гитарой. Присел, тронул струны, проверяя настройку. Оглядел присутствующих — что вам спеть, господа? Любушка моя, глаза соловые, смотрит с обожанием. Помнишь, дорогая, хату деда Мороза?

Взял аккорды.

— Я хочу вам рассказать, как я любил когда-то

Правда, это было так давно....

Одно из любимейших произведений Ливерпульских волосатиков. Простенькая песенка про девочку, которую кто-то из них любил когда-то, и помнит до сих пор....

Два матроса дробили степ. Свенсон играл на скрипке. Вечер продолжался....

Солнце нырнуло в океан, бросив на поверхность прощальную дорожку. Так было на Коралловом острове. Я загрустил.

— О чём, милый? — Люба пристроилась рядом, и подбородок на моё плечо.

Я кивнул на быстро темнеющий горизонт:

— Средь моря-океана на острове Буяне у меня есть дочь. Её зовут Диана, ей семнадцать лет.

И чтобы скрасить горечь признания, добавил:

— Представляешь, она умеет летать.

Билли влез с поправкой:

— Не летать, а плавать в воздухе. Как ты безграмотен, Создатель.

— Просвети.

— Пока не знаю как, но девочка может нейтрализовать силу гравитации.

Люба, вздохнув:

— Ты познакомишь нас?

— Непременно. Мечтаю собрать родных и дорогих мне людей и обсудить: не могли бы мы вместе жить, трудиться и отдыхать.

Жена озарилась улыбкой:

— Воруешь темы?

Вечером, пока Любочка принимала душ, выговаривал своему виртуальному детищу: