Алексеева Оксана Алексеевна - Пять лет

— Я не очень люблю детективы, — решила заявить я свои права на компьютер.

— Терпеть ненавижу детективы! — ответил Дима.

И поскольку это был первый фильм, относительно которого мы сошлись во мнениях, решили смотреть именно его. В любом случае, удовольствие мы получали не от того, что происходит на экране. А уж когда он положил голову мне на колени, позволяя моим пальцам перебирать светлые волосы, то мысли о сюжете и персонажах вообще покинули мой бедный мозг. И я хотела большего. И я была благодарна ему за то, что он не торопит события. И я беспокоилась, не слишком ли он медлит с событиями.

В кармане его джинсов затрещал телефон знакомой мелодией. Он разочарованно простонал, поднялся, посмотрел на дисплей и прокомментировав: "Это отец", ответил:

— Привет... ага... Да, все нормально... Я у Лены сейчас...

Я вытаращила глаза и замахала руками, запоздало призывая хранить мое существование в тайне. Дима показал язык и продолжил:

— Не знаю... — и обратился ко мне. — Отец зовет сегодня на ужин. Поедем? Он познакомиться с тобой хочет.

— Не-е-е-ет, — прошипела я.

— Па, она ща в обмороке, оклемается — переспрошу. Сам заедешь? Ок, — и он продиктовал мой адрес! Мой родной личный домашний адресочек!

— Я никуда не поеду! — твердо и немного нервно сказала я, дождавшись, когда он уберет свой телефон.

— Не хочешь — не поедешь. Никто тебя насильно никуда не тащит. Но только скажи почему? — Дима включил такой ненавистный режим холодного спокойствия. Неужели это именно он всего минуту назад почти мурлыкал на моих коленях от удовольствия?

— Зачем мне вообще встречаться с твоим отцом?

— Он давно хочет с тобой пообщаться. Я — его единственный сын. По-моему, все логично.

— Мне должно быть приятно видеть отца ученика, с которым я переспала и собираюсь спать еще?! — вырвалось! Это само собой вырвалось! Но Дима, кажется, моей оговорки на будущие планы даже не заметил.

— А ему должно быть приятно, что он не знаком с той самой училкой, в которую втюрился его сын?!

Я оцепенела от услышанного.

— Что ты сказал?

— Втюрился, сказал! — он уже начинал улыбаться и снова шагнул ко мне. — Лен, ты вот вроде умная, а иногда такая дура!

— Слово-то какое подобрал — втюрился! Получше-то никак не мог сказать? — я тоже улыбалась до ушей, устраиваясь в его объятиях.

— У меня просто учитель фиговый. Как научит правильным словам, так сразу и скажу.

— Ладно. Поеду, — я не могла теперь сопротивляться.

— Ну... Теперь даже и не знаю — стоит ли такую истеричку брать с собой...

***

Никак не удавалось сдержать нервозность в присутствии Виктора Михайловича, хотя тому, казалось, было наплевать. Во время поездки и потом, уже у них дома, сидя за кухонным столом, он без остановок расспрашивал о спектакле, об учебе, о вечеринке у Кости. Причем выдавал некоторые такие подробности о наших общих друзьях, что становилось понятно — Димин отец хорошо знаком с ними. Мне было настолько не по себе, что я никак не могла решиться попросить перестать меня называть "Елена Александровна".

— А ты чего сидишь, как рыба снулая? — обратился он ко мне, закончив допрос сына.

— Я не снулая, — мой ответ, вероятно, призван был произвести на него неизгладимое впечатление об ораторских талантах.

— Как мой парень учится на твоих уроках? Рассказывай уже все честно, Елена Александровна!

— Хорошо учится... — боже, почему я краснею?

— Ты так тухнешь, потому что думаешь, я против ваших отношений?

Я нашла в себе силы кивнуть.

— Да нет... Димка у меня... Знаешь, он рациональный и взрослый. Наверное, после аварии сразу стал рациональным и взрослым. И я уж точно не стал бы лезть в его личные дела. И он, тем более, вряд ли бы мне это позволил. Поэтому, если тебе нужно мое мнение, вот, держи — я не против.

Кажется, мне стало чуть легче. Ровно до того момента, как он добавил:

— Я вообще, грешным делом, побаивался, что его Костян переманит в их голубую братию! А я бы на старости лет рыдал в подушку по причине отсутствия внуков... Так что рыба — далеко не худший вариант!

Я поперхнулась чаем. Язык без костей — это у них наследственное...

— А давай-ка, Елена Александровна, мы его за винишком выпроводим, а сами потрещим наедине? — заговорщически шепнул Виктор, чуть наклоняясь вперед, как будто сына тут и не было.

Дима недовольно нахмурился и перевел взгляд на меня. Я решила, что лучше сразу разрешить все вопросы с его отцом, поэтому ободряюще ему улыбнулась и согласилась.

Когда мы остались одни, мужчина вдруг стал серьезным.

— Елена Александровна, я хочу с тобой поговорить открыто и надеюсь на честность. Сможешь?

— Смогу, — мое смущение прошло, а нутро заполнялось решимостью выдержать хотя бы этот разговор.

— Послушай... Димка, действительно, к тебе относится серьезно. Он рассказал мне о тебе еще пару месяцев назад. А как я понял, у вас с ним даже толком ничего тогда и не было. Я знаю сына. И знаю, что это не пустозвонство. Верю, что у вас все может получиться. Но... ты ведь знаешь про отъезд?

— Да.

— Несколько дней назад он мне вот что заявил — якобы, может поступить в местный вуз на юриста, а в Финансовый университет в Москве заочно на международные экономические отношения. Получить тут два высших, вместо поездки. Знаешь об этом?

— Нет.

— Так вот... — он продолжал задумчиво. — Университет этот, который московский, очень хороший, престижный, я не спорю. А в местном я и сам когда-то учился на юридическом факультете... И в денежном вопросе я бы два вуза потянул, и Димка сможет — не сомневаюсь, но... Меня смущает, что раньше ему это даже в голову не приходило. Никогда он не думал о том, что не поедет после выпуска к матери! Да, говорил, что потом вернется, да, говорил, что ему там не особо нравится, но это были его единственные планы на учебу. А тут он все уже разузнал и всерьез обдумывает другой вариант. Понимаешь почему?

— Да, — сердце сжалось. Я не приму от Димы никаких жертв.

— И что ты собираешься делать?

— Ничего, — я была уверена в ответе, хоть и больно было дышать. — Он уедет в Бельгию, как и планировал все эти годы. Если у нас все будет серьезно, то мы будем вместе. После.

— Хорошо, — ответил Виктор, хотя задумчивость из его голоса так и не пропала.

***

Как только мы с Димой вышли на улицу и пешком отправились к моему дому, я сразу сказала о том, что узнала от его отца и о том, что я тому ответила.

— Лен... послушай. Вариант-то хороший, если подумать. Мне не понравилось у матери, жить там пять лет само по себе будет мучением. Другая обстановка, другие люди... А тут — Финансовый университет при Правительстве...

— Нет. Если ты сейчас передумаешь, я всегда буду винить себя в этом, зная, что ты изменил планы только из-за меня. А значит, не буду счастлива — с тобой или без. Сделаешь это со мной?