Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— У него много жен?

— Когда как, — важно сказала Ло, — При мне было по разному: то одна, то три. Обычно — две, правая и левая. Сегодня увидишь его любимую жену. Он когда-то ее ребенком подобрал, воспитал... Теперь побаивается. Вообще-то у него жен много, есть королевы, есть и попроще. Но те не в счет, он их лишь изредка навещает.

— А сколько же ему зим?

— Не знаю. Много, наверно. Он не говорит. А твой-то совсем молодой, чуть старше тебя. Спит с тобой?

— Ага. Но и только, — сказала Ди, — По-моему, он меня не хочет.

Оглянулась. Рик сделал вид, что не слышит их негромких голосов, шумно выдохнул, глотнул ледяной огонь.

— А дети у него есть? — спросила Ди. Ло встревожилась:

— Об этом при нем лучше не говорить. Был любимый сын, да пропал. Так и не нашли...

— А ты-то — кто? — не поняла Ди. Ло разозлилась:

— "Кто-кто"! Никто. Не слышала, что ли? Любимая его игрушка. Подобрал как-то, а я и упросила оставить. Ну и осталась. Спас он меня, когда подыхала, понятно? Люблю я его, понятно? И не ктокай. Тебя, небось, продали за денежки — и все дела, а я за ним сколько дней на коленях ползала, чтобы оставил. Изаура, тоже мне!

Мечтательно сказала:

— Вот нашелся бы его сын — я бы за ним ухаживала, нянчила... Да только там знаешь сколько таких нянек сразу было бы? Тридцать, а то и все пятьдесят. Фига с два дали бы просто подержать за руку. Так что смотри мне — о детях при нем ни гугу, а то размажу по стене. Болеет он от этих разговоров. И я тоже. Потому, что думаю как он. Я давно решила, что с ним буду.

— А он тебя любит? Мастер больше бурчит да ворчит.

Ло не по-детски тяжело глянула на зеленоволосую ахайку:

— А тебе какое дело: любит он меня, не любит?

— Ну... — начала Ди. Ло оборвала:

— Главное, что я его люблю. И не отдам. И ты своего не отдавай. Это сейчас на него, может, одна ты так смотришь. А войдет в силу — знаешь, сколько ему глазки делать начнут? И королевы, и баронессы всякие, и просто смазливые дурочки. А ты — не отдавай. Не отдавай — и все. Конечно, если любишь.

— Но как? — Ди подкинула горсть песка:

— Он меня вылечил, я — видишь — говорю, а еще три дня назад вместо слов одно "бее" получалось. Не знаю, может, и люблю. Дальше видно будет. Только до меня у него уже были... Ты про королев говорила, а он сразу в дочь князя влюбился. А она, говорят, и умная, и красивая, и благородная очень. И тоже его любит, вчера вот сюда нынешний князь тайком приехал, сам об этом говорил.

Голос Ди задрожал от обиды:

— Ну и обвели мастера вокруг пальца. Король так "Ах, как хорошо, что тут собрались люди чести!" — передразнила она, — Вора видите ли до себя возвысил! Ну а мой и рад стараться, "Все", — говорит, — "сделаю в лучшем виде за бесплатно!" Я чуть плеваться от злости не начала: ну хоть поцелуй-то ему принцесса за прошлую еще работу не задолжала ли? За что он мерз, голодал да смерти глазки делал — за спасибо? Он и ихнего спасибо-то не дождался. А когда князь выяснил, что приехал к вору, так чуть в обморок не упал. Видно, думал, что прозвище такое. Ло, по-моему, мой ушки навострил что твой харраш.

— Ну и что? Сам заказывал, сам пусть и ест, — буркнула Мартышка, — Когда вроде бы не ему, так может быть и услышит. Ты же видела сегодня на кухне: Дэв сидит и пьет как бочонок, а сказать об этом нехорошо, видите ли! Может, постыдится. Куда там! Где стыду место, там у них другое выросло.

Помолчала. Ди не перебивала-то ли не рисковала говорить, боясь, что и в самом деле услышит хозяин, то ли ждала продолжения. Мартышка же, достав из красивой зеленой коробочки белую палочку, виновато попросила:

— Ты, это, отступи малость. Я уже боюсь — может и мой дым тебе чем-то там эдаким окажется. Кроме отравы. Потому, что это и есть отрава. Только очень медленная.

— Зачем же ты тогда это делаешь? — спросила Ди. Рик и взаправду навострил уши. Этого он тоже не знал.

— Зачем? Привыкла. Хозяин дымит дома так, что глаза слезятся. Ну и я — чтобы не чувствовать. И еще оно успокаивает немного. Меня поймали на этом, — Ло помахала дымящейся палочкой, — Как подняли крик, а я смеюсь. Ну, его главная жена крепко мне вмазала и говорит, мол ты никогда с этой фигней не вырастешь. Только было успокоились, а я возьми и скажи: "Пока я маленькая, я у него в игрушках, а вырасту — кого из вас вышибать, женушки? Я ж не уйду!" Крику было — не пролезть под потолком. Еле к вечеру они угомонились.

Они опять помолчали. Внезапно Ло-рарараа решительно сказала:

— А ты ничего.

— Почему? Боюсь всего, глупости говорю — как тут "ничего"?

— Это поначалу. Ты мне чем понравилась — помнишь, я спросила: любишь своего мастера? А ты так осторожно, мол, поживем — увидим. Вот этим и понравилась. Денежки-то у него уже завелись, а ты с базара — и не спешишь в вечной любви расписываться. Не врешь, наверное. А удержать его я тебе помогу. И с Адмиральшей познакомлю, любимой женой Эн Ди — ух и силищу она имеет! Держись с нами, не пропадешь, золото грязью станет. Хочешь, фокус покажу? Гляди, — Мартышка зачерпнула песок, сдавила кулак — и вдруг перебросила на колени Ди несколько новеньких, жарко горящих золотых.

И вдруг с внезапной тоской сказала:

— Да золото — это еще что. Так, мусор. Грязь.

— А что не грязь?

— Твой мастер. Он пацан, мальчишка, но он не сор под ногами. Мой с Дэвидом договорились взять его в обучение. Смотри, чтобы он хорошо спал, вовремя ел, не давай трепать нервы, а то свихнется или сломается. Хорошо, если перед сном ему ноги растирать. Давайся чаще. Захочет тебя — смотри, чтобы его потом совесть не заела. Эх, девчонка, это целое дело, но мы тебе будем помогать. Только не распускай сопли. Многовато плачешь, а слабых здесь не любят. И постоянно приглядывай. Муж — он что малое дитя, ему постоянно уход нужен. А тебе — так его еще вырастить предстоит. И пусть он думает, что это он себе невесту растит — мы-то правду знаем...

В руке зажурчало. Возле Рика, точно попав в свои старые следы, стоял слегка покачивающийся Дэвид и наполнял стакан:

— Прошу прощения, паря, надо извилины распрямить, пол, ты? Не соскучился еще? Осталось не очень много, нам.

— Чудно ты заговорил, — сказал Рик Хаш Дэвиду, подавая остатки птицы. Дэвид понюхал их, передернулся.

Сунул наполненный стакан в руку:

— Скоро, уже.

И опять исчез. Рик присел на полузанесенное песком крыльцо. Пить ракетное топливо уже не хотелось, и он поставил стакан рядом с собой. Подумал, положил на него огрызок, оставшийся от тушки птицы. Девчонки перешли на шепот. Демоны продолжали переругиваться, вися в воздухе далеко вверху. Из открытой двери тянуло приятной прохладой. Рик заметил, что останки, найденные им вчера, исчезли, будто и не было. Даже песок лежал ровно.

Рик подумал, глядя на бескрайние пески: "Значит, они решили попробовать сделать меня демоном. Что же они такое так долго готовят?"