Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Кто я?

— Ты Рик Хаш, кривой вор.

— Хорошо. Но на людях я только Рик. Рик — и все. Поняли?

Пока они ехали, он объяснил, что им нужно делать, дал по золотому, приказал не красть, пока они работают на него, и оставил возле лавки Лессу. На золотой они могли обжираться дешевыми сладостями не один день, не вызывая особого интереса окружающих.

— Сказано — сделано, — с порога бросил Рик, и лица всех троих выразили удовлетворение. Братья немедленно занялись подсчетом содержимого кошелька, а стряпчий, получив свои пять золотых, расписался в бумаге, по которой в его присутствии "стоимость выше именованного строения оплачена сполна". Как только братья Лессу сосчитали деньги и сообщили на два голоса, что-де все в порядке, стряпчий убрал руку с бумаг, разделил их на три стопки, одну вручив братьям, другую Рику, а третью оставив у себя:

— Приятно было познакомиться с вами, господин студент. Если вам что понадобится — прошу ко мне запросто, — уже совсем не простужено сказал он, — Всегда рад клиентам, аккуратно оплачивающим счета. Кроме того, я могу дать вам кое-какие советы в части законов, — стряпчий улыбнулся, подмигнул и совсем тихо произнес:

— А также в том, как их обходить. Но это за очень специальный гонорар.

— Вы меня знаете?

— Я хорошо знаю Архиерея. Его друзья — это мои друзья. Так что, если возникнет нужда в добром совете... Или помощи, то милости прошу в любое время дня и ночи. Я здесь же и живу. А зовут меня Харрен Лой. Спроси его обо мне...

Стряпчий резко оборвал разговор, так как золотой звон пересыпаемых монет закончился. Он отклонил приглашение "обмыть" сделку, пожаловавшись на никчемную печень, мягко распрощался с братьями. Вор задержал его руку:

— Мне было бы очень интересно для начала просто поговорить с вами. Сейчас я дьявольски спешу, но надеюсь скоро все уладить и тогда обязательно договорюсь о встрече. Всего вам доброго.

Волчий блеск медленно исчез из глаз этого странного, ощутимо опасного человека с уродливым, лошадиным, длинным лицом, и снова с вором прощался не очень везучий законник, потрепанный жизнью не меньше, чем его истертый кафтан.

— Удачи, господин студент!

Вор придерживая сумку с бумагами вскочил на лошадь и понесся по вечерней столице Герцогства. По дороге к купленному им дому он все пытался понять — кто такой этот стряпчий? Он мог поклясться чем угодно, что такого имени Архиерей никогда не произносил. И этот Харрен Лой не был похож ни на члена Воровского Братства, ни на сыщика, он вообще ни на кого не походил. Он был гораздо опаснее, это Рик чувствовал острее, чем дикий харраш — падаль. И все же к кому-то Рик недавно ощутил подобное. Он начал перебирать всех странных своих знакомых — и вдруг понял, что такое же чувство огромной, но скрытой опасности исходило от того, кого Клинок называл Дэвид Эдвин Ли!

Это поразило его. Дэвид Эдвин Ли выглядел добряком, рубахой-парнем, Клинок говорил о нем как о своем единственном по-настоящему испытанном друге и гениальном механике...

— Ничего, я разберусь и в этом, — пообещал себе вор, подъезжая к купленному дому. Он вдруг увидел темный двухэтажный, увенчанный острой черепичной крышей фасад совсем иным зрением:

Это был его собственный дом. Его! Собственный!

Вору стало не по себе. Дом показался просто огромным. И чужим.

В окне соседнего дома показался уже знакомый старик:

— Ну что, мил человек, нашел их?

— Что? А, да, спасибо. Теперь я ваш сосед Рик Хаш.

— Что, уже и купил? — удивился старик, — Вот что значит молодые ноги! Ну что же, приятно познакомиться, меня зовут Декора. Я бывший судья.

Он достал старомодные очки на ручке и внимательно всмотрелся в нового соседа. А Рик лихорадочно соображал, как отделаться от навязчивого деда. Ведь у него нет ключей — хорош получился из него хозяин! Дом за каким-то бесом купил, а зайти нельзя. Бывший судья, вот везет — как утопленнику!

Рик давно бы залез в дом, высадив окно, но боялся, что потом придется давать объяснения.

А судья все изучал его в свои диковинные очки. Тут Рика осенило — отмычки! Старик, видно, слеп как задница, с такого расстояния отмычки не отличит от ключей. Рик повернулся и стал рыться в седельных сумках. Отмычек не было. Он перерыл все сверху донизу, силясь припомнить — положил ли их с собой во время сборов? Ведь не мог не положить, он скорее забыл бы пищу и вино, чем свой воровской, по заказу сделанный инструмент!

— Молодой человек, у вас какие-то трудности? — с интересом спросил старик. Рик вздохнул — и вдруг расхохотался:

— Какой же я дурак! Пока покупал дом, забыл спросить про ключи к нему! Весь день ношусь с языком на плече по городу, добываю наличные деньги, вижу хозяев несколько раз, да так ни разу не удосуживаюсь взять от уже купленного мной, от своего дома ключи!

Судья посмеялся дребезжащим старческим смешком вместе с Риком. Потом спросил:

— Скажи, э-э... Рик Хаш? Да, по-моему, я не ошибся. Так вот, бумаги о купле-продаже дома у тебя?

— О боги, неужели вы приняли меня за вора? — очень натурально возмутился вор, — Естественно у меня!

— Я не мог бы посмотреть их? Я зажгу лампу и спущусь вниз.

— Ладно, — удивленно сказал Рик и судья со своими очками исчез в недрах своего дома.

Мимо Рика прошел фонарщик, лязгнул заслонкой и зажег хитрым приспособлением фонарь на перекрестке. В городе темнело. Юноше уже осточертела вся эта история, сейчас ему больше всего хотелось сбросить сапоги и усесться за крепко заставленный вкусной жратвой и выпивкой стол. Причем в тепле, при свечах, под веселую, занимательную беседу с интересным человеком.

Наконец, дверь приоткрылась и показался Декора с лампой в руке:

— Рик Хаш, может быть, вы зайдете в переднюю, пока я просмотрю ваши бумаги?

— А у меня уведут лошадь? — иронически сказал вор, протянул сумку с бумагами:

— Там все. Знаете, я наверное поеду искать какой-то трактир. Переночую и поем, а с утра поеду за ключами. Бумаги же пусть пока будут у вас. На ночь почитаете, может быть?

Судья не принял шутливого тона. Он поманил юношу, и Рик, отпустив поводья, шагнул в заставленную чем— то, прикрытым старым тряпьем, тесную переднюю. Высохшая голова на тощей шее судьи смахивала на рептилию. Просмотрев документы при свете лампы, он кивнул, медленно моргнул, повернул лицо к вору, складывая бумаги в сумку:

— Да, мальчик, ты был прав. Придется тебе искать другой ночлег. Бумаги-то насквозь фальшивые. Обманули тебя. Или, может, не обманывали? Откуда у бедно одетого юноши семьсот золотых?

Рик почувствовал взрыв ярости, он забылся и распахнул веки звероглаза, где заиграл мутно-багровый огонь гнева:

— Что ты сказал, старый пень? Я смотрю, ты из тех, кто мягко стелет, да жестко спать? Ты хоть понимаешь, на кого ты нарвался? Или ты всех, кто с добром, норовишь в кучу дерьма усадить?