Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Дьявол и ад! Как пошло наперекосяк с самого начала, так и идет. Только этого шутника мне тут не хватало. Голыми руками он троих убил, видите ли! Ну, поговорю я с этим желтым бароном утром... Еще только за него мне недоставало переживать. А время идет. А дела стоят! А лишней вечности у меня в кармане нету! — проворчал он и понял что повторяет и слова, и интонации Эн Ди.

Причем Эн Ди очень недовольного.

И снова тот же дом со ставнями под темнеющим небом, тот же верзила, сегодня молча уступивший дорогу, те же — или такие же люди, отчитывающиеся перед добрейшим отцом о проделанной накануне работе и, возможно, получающих от него новую, расхаживающие во дворе парами, под негромкую беседу ожидающие своей очереди. Сегодня людей было поменьше, вот и вся разница, замеченная Риком, прислонившимся в ожидании ночного разговора в полутьме к каменной стене...

3. Желтый барон.

В комнате, снятой вором, царил идеальный порядок. На столе стоял только что поданный обильный завтрак на две персоны. У стола появился даже стул.

— Доброе утро, — улыбнулся Рику с порога щелочками глаз Гинко, сидящий на кровати в вычищенной дорожной желтой одежде, — Рад вас видеть, любезный Рик Хаш. Удачно ли завершилась ваша встреча?

— Доброе утро, — ответил Рик, — Да. Он кое-что рассказал и обещал помочь. Вы еще не завтракали?

— Поздравляю с удачей. Я ждал вас, барон, — поклонился Гинко, — Я решил, уж простите мою самонадеянность, что после бессонной ночи вам нужно будет восстановить силы. Стол только что накрыли, и все горячее, прошу вас!

— Благодарю, — подражая юноше, коротко поклонился Рик, — Мои манеры ужасны, но я от всего сердца благодарен вам за заботу, — придвинул стул, — улыбнулся, устраиваясь, — Знаете, в этой стране решительно вышли из моды худые. Теперь модно быть толстым. Показывать всем и каждому, что у тебя переизбыток еды.

Гинко помрачнел:

— Это свойственно странам, где живут не очень-то сыто, барон.

— Да, я тоже так думаю, — кивнул Рик, — Далее, всю тягловую силу, то бишь лошадей, собрали и погнали неведомо куда, в восточные дикие леса. Туда же согнали огромное количество крестьян и мастеровых. Что там творится, неизвестно, потому что заслоны охотно пускают людей вовнутрь, но никого не выпускают. Примерно известно, где этот район. Он большой. Сейчас там примерно два миллиона человек и примерно миллион лошадей...

— Простите, правильно ли я понимаю? Миллион — это тысяча тысяч?

— Да, — хмуро сказал Рик, — Именно так.

Гинко удивленно присвистнул. Покачал головой:

— Да, там действительно может быть что угодно.

— От гигантского храма до новой столицы, — кивнул Рик, наливая вино.

— И в любом случае это глупо. Король крупно рискует. Людям после войны надо огороды копать, посевы готовить. Где он наберет хлеба кормить эту толпу? Запасы надо восстанавливать, а не проедать последнее! — взволнованно сказал юноша, — Неужели у правителя не осталось мудрых людей, способных убедить его не делать такой ошибки?

Рик посмотрел прямо в необычно широко раскрытые глаза. Мрачно сказал:

— Всех несогласных казнили. А заодно и посольство Герцога. А грамотеев обкладывали книгами вместе с дровами и жгли заживо. Королю больше не нужны мудрые люди. Ему нужны рабы.

Приятель то ли не нашелся, что сказать, то ли не захотел. Он молча уставился в тарелку. Рик положил ему на плечо руку и чуть тряхнул:

— Ну хоть теперь-то понимаешь, почему я должен делать свое дело один, парень? Убивают здесь, а я не хочу, чтобы тебя, чудак, убили. Я же приятель короля. Меня могут и не тронуть. Поезжай в Хаон. Расскажи Гараю, что здесь видел и слышал. И еще. Я передам с тобой сверток, разыщи человека в Хаоне и отдай ему, если ты так уж хочешь мне помочь. Только не разворачивай его ни в коем случае! Эта вещь очень опасна. О свертке и этом человеке Гараю лучше не говори.

— Гарай — это Герцог?

— Да, — задумчиво кивнул Рик, — И не возвращайся, жди меня в Хаоне. Сегодня вечером меня проведут к Халрику, и я несколько дней, возможно, проживу во дворце в Малой крепости. Я уже не смогу приглядывать за тобой, Гинко. А как я могу заниматься своей работой, когда у меня душа не на месте из-за тебя, малыш? И не думай, что тебе будет так уж легко ехать, барон. Этот сверток все равно что смертный приговор тому, у кого его обнаружат.

— Не беспокойся. Я доставлю его. Кому?

— Найдешь улицу Могильщиков... — Рик коротко обьяснил, как добраться до Харе, — И еще. Он будет просить ее. Но пока не прочтет записку, которую я сейчас напишу, ни в коем случае не отдавай сверток, как бы он не буянил. Вещь, повторяю, очень опасна. Я надеюсь, что прочитав мое сообщение, он сможет найти противоядие. Это очень важно. Сверток держи сухим и неповрежденным.

Рик сел, подвинув тарелки, за стол, достал из поясного кармана маленькое стило и сложенный лист бумаги, быстро начеркал несколько слов. Встал, порылся в своем багаже, достал запасенный на заплаты лоскут тонкой, мягко выделанной шкуры, короткую веревочку. Осторожно извлек из-за пазухи Книгу и быстро упаковал ее:

— Вот сверток и записка. Спрячь их. Сегодня ты уже должен быть далеко отсюда.

Тяжело вздохнул, смотря, как Гинко быстро спрятал в своих сумках прямоугольный пакет. Порылся во внутренних карманах, достал свернутую трубкой серую бумагу, перевитую красным шнуром с сургучной печатью:

— Вот. Держи. Эта бумага дает право спокойно добраться до Гарая. Подорожная, барон. Остановят на дороге — дашь им ее, они посмотрят, вернут и пропустят.

Гинко нерешительно взял бумажную трубку и спросил:

— Но как же поедете вы, барон?

— Приятелю короля это не обязательно, — тяжело усмехнулся Рик. Обнял хрупкого юношу за плечи, — Ох, барон, в тяжелое дело ты влез. Сделаешь, — буду тебе обязан. Понадобятся мои мечи, мое золото или что-то еще — дам, не спрашивая: "зачем".

— Не стоит беспокоиться, — улыбнулся Гинко, — Если вы не возражаете, то я поеду после того, как мы закончим завтрак, Рик Хаш.

— И постарайся много не убивать, — улыбнулся Рик, — Тем более — до обеда и голыми руками, Гинко.

— Хорошо, — поклонился снова садящийся к столу юноша, — Ваши пожелания для меня закон. Я буду только калечить, если так лучше. И только тогда, когда на них не подействует ваша бумага.

Рик смотрел, как он быстро, но аккуратно доел свой серес с тушеной птицей, отпил вина.

— Но что вы будете делать, если король не захочет вас видеть? — нахмурился Гинко. Рик беззаботно рассмеялся, вскинув руки:

— Ну конечно я не стану в одиночку штурмовать эту вонючую крепость! Тогда я плюну на все и возьму несколько уроков хороших манер у одной здешней дамы. А она передаст во дворец мою записку. Мне же так недостает хороших манер, что это видно всем.