Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Вы меня успокоили, — кивнул юноша и поднялся со своего места, начиная быстро собирать свои пожитки, — Надеюсь, что мы как-нибудь еще съездим сюда. Очень жаль расставаться с этой приветливой страной. Я видел в ней так мало!

Рик вышел проводить этого странного паренька в развевающихся желтых одеждах. Он смотрел, как потрусила его лошадка в сторону Герцогства и облегченно вздохнул:

— Ну, двумя заботами меньше. Осталось всего ничего, начать да кончить. И целый воз времени. Шесть дней.

Лошадь с всадником в желтом скрылась за бугром, Рик повернулся и пошел отдохнуть перед вечером. А возможно и перед бессонной ночью. Отловив мальчишку и сказав, когда нужно разбудить и что приготовить на ужин, Рик уже почти привычно завалился спать, ворочаясь на жестком тюфяке.

— "Что вы будете делать, барон?" — беззлобно передразнил он Гинко, — Что? Что... Ничего. Вспомню недавнее прошлое и зайду без приглашения. А выкрутасы подождут.

Рик плотно поел на постоялом дворе, отправил необходимые формальности насчет оплаты на сутки вперед, предупредил, что может отсутствовать несколько дней, тогда, мол, чтобы комната оставалась за ним, а его серого коня обиходили как обычно, проверил свое снаряжение, и теперь прохаживался в ожидании, нагруженный как вьючная лошадь. Куртка, специальный жилет и пояс несли все, что он прихватил из снаряжения в эту поездку.

Раскаленный диск светила уже почти скрылся за ломаный холмистый горизонт, а Рик все еще скучающе прогуливался недалеко от ворот в Малую Крепость. Вскоре начало темнеть, и вор не видел никаких следов того, что король желал бы пригласить его к себе во дворец. Стражник, все это время не проявлявший к одинокой щуплой фигуре никакого интереса, что-то пробурчал под нос, тронулся с места, разминая, видно, отекшие от долгого стояния мышцы. Затем прозвучал вечерний перезвон гонгов. Вояка с радостным видом закрыл скрипучие ворота и скрылся за ними, с грохотом и лязгом запирая их на ночь.

Рик услышал, как позади ворот с противным скрипом опустилась решетка. Такой вариант его озадачил, хотя и не мешал его плану: "Осадная решетка, опускаемая позади запертых крепостных ворот каждую ночь в городе, который вроде бы ни с кем не воюет? Запомню и разберусь позже"

Рик отошел подальше. Как он помнил по прошлому посещению, когда Дикие Рати только собирались напасть на Миррор, в одном месте внутренняя стена имела симпатичные трещины от старого землетрясения. Трещины были небольшими, быстро забились землей и на них никто особенно не обращал внимания. Рик вынул аккуратно сделанные по его заказу где-то в мастерских Аланай пристегиваемые к рукам и ногам складные шипы, защелкнул крепления почти невесомых приспособлений. Снял в сгущающейся ночной темноте глазную повязку и сунул в карман, привыкая к радужной ряби. Ночной мрак, скупо освещенный несколькими пугливыми звездами, выглядывающими из прорехи в облаках, приобрел объем. Рик увидел стену, сложенную из грубо подогнанных каменных блоков, утоптанную землю, на которой стоял. Стена, как и все крепостные стены Миррор, слегка сходилась кверху. Рик тихо суеверно сплюнул, прислушиваясь к затихающим звукам столицы: вот где-то неподалеку почти пробежал запоздалый прохожий, вот взвыли на окраине цепные харраши, вот в крепости чем-то громыхнули и грубо выругался сиплый солдатский голос...

Прилегающие дома, темные, тихие, как во время чумы, не светили ни единым огоньком. Над вором, отчаянно лупя воздух крыльями, пролетела спешащая по своим делам птица. Рику было странно увидеть ее — светлое на черном.

— Ну, помаленьку, — прошептал он себе и приник к стене, с легким скрежетом всадив шипы левой ноги в щель между блоками. Затем беззвучно вогнал шипы правой руки. Его тело испытало какую-то особую, мышечную радость от этого занятия. Все чувства обострились до предела. Он полез, неспешно выбирая точки опоры и думая только о своем движении, пугливо замирая от произведенного ножными когтями еле слышного скрежета, с часто и как ему казалось — чрезмерно громко бьющимся сердцем.

Через какое-то время он позволил себе глянуть вниз. Затем посмотрел вверх. В этом мраке ахаец не смог бы различить ничего, тем более — распластавшегося по стене человека примерно на высоте второго этажа. Малая крепость имела не очень высокую стену, и Рик прекрасно знал — это только начало. Сейчас еще можно спрыгнуть и затеряться в безлюдных домах. Но когда он спустится со стены во двор, наверняка освещенный, с запертыми наглухо дверьми, возможно — и со стражей, — вот там-то и начнется настоящая Работа. Рик приказал телу перестать переться и работать, и несколько быстрее, чем раньше двинулся вверх. Скоро его тело перетекло на стену. Он лежал, оглядывая сверху внутренний двор крепости, и думал о том, что не надо загадывать. Действительность все равно переплюнет самые смелые предположения.

Внутренний двор оказался столь же темен и безжизнен, что и дома снаружи стены. Только в небольшом строении возле ворот, где, как знал вор, размещалась стража, слегка пробивался сквозь щели мощных ставень свет и слышались негромкие голоса, искаженные слюдой и ставнями. Рик не верил своим глазам, точнее — звероглазу, так как для родного света оказалось недостаточно: двор был совершенно пуст, ни следа стражи. В мозгу зажглось и замерцало само собой слово "КАЗНА", но он сердито отмахнулся от наваждения. В сокровищницу Боридов можно и позже. Сейчас Рика заинтересовало совсем другое: где, в таком случае, Халрик, Этли, Рисси и все прочие, которым должно находиться здесь?

— Черти и ад! — прошептал он себе, чувствуя, как неудобно стало лежать на животе при одном намеке на Уголька, — Никаких мыслей о трахе, бабах и прочем. Работать, работать! Только тяжкий труд может сделать человека демоном, если, конечно, слушать Эн Ди. Эту стену тебе все равно не трахнуть, угомонись, мой дружок. Вот вернемся, там уж тебя попарят и обласкают, а сейчас — лежать!

Он беззвучно засмеялся, осознавая забавную ситуацию. Спешить все равно было некуда. Стражники наверняка еще будут выходить из своего дома, еще слишком мало времени.

Над городом прошелестел стон мелодичного сдавленного ужаса, и Рик перестал веселиться. Он подумал об этом странном звуке, явно вырывающемся из человеческих уст, но так одновременно, так слитно... Как обьяснил ему Аласо, стон раздавался при восходе лун. Он так и не стал объяснять — что творит с человеком Книга. Или не знал сам, или боялся говорить. Рик понял только, сопоставляя все, что ему было известно, что Книга содержит так подобранные слова, чтобы изменить сознание читающего. И он становится совершенно другим человеком. "Как сказал бы Эн Ди, она замещает привычные иллюзии гораздо более худшими!" — подумал Рик и обеспокоился за Гинко: "Как бы этот длинноносый южный хвастунишка не сунул нос и в нее?"