Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

"Вот она и расскажет, что знает. Наверно, Эн Ди с Дэвидом заинтересуются такой находкой. Боги, неужели мой дружок был в этой воронке?!" — думал Рик, ожесточенно доставая отмычку. Девушка висела через плечо, как тряпка. Замок скрипнул, дверь подалась, впуская чистый, холодный предутренний воздух. Рик выскользнул на черное крыльцо, закрыл за собой дверь. Утренний холод царапнул по лицу, по рукам. "Этак она быстро очухается, пора делать ноги!" — встревоженно подумал вор, спеша к знакомому месту. Рисси застонала, пошевелилась. Рик запоздало прикрыл звероглаз и выудил из кармана повязку. Все сразу окунулось в предутренний серый сумрак.

— Будешь пищать — убью, — сообщил ей Рик, скидывая ее у стены и привязывая веревку. Глаза девушки расширились.

— И я не шучу, девка. Небось, узнала своего "возлюбленного"? Ну, помалкивай.

Вздохнул, прихватил из-под задубевшего за ночь дерна рукоятку, нажал нужный рычажок и переступая ногами по стене, полез вверх. За ним тянулась вниз тонкая, но очень прочная веревка к лежащей связанной Рисси. Оказавшись на стене, быстро переправил начинающее дрожать от холода девичье тело наружу. Затем спустился сам, повернул второй рычажок, отцепляя грязный лоскут наверху от камня, и быстро вобрал в устройство тонкую, но такую надежную нить. Затем, запихав подъемник в свой обожаемый жилет и подхватив дрожащую девушку, почти беззвучно ринулся по пустым безжизненным улицам. Через недолгое время, чувствуя кожей, как начинает просыпаться город, слыша, как шаркают в одном доме башмаки, как надсадно закашляли в другом доме, Рик остановился перед домом Аласо и постучал условленным стуком.

Старик еще не спал. Рик прошел со своей ношей к нему.

Видя переброшенную через плечо черноволосую девушку в домашнем платье, добрейший отец рассмеялся:

— Ну вот и заполучил себе девку! Откуда пожаловал?

— Из дворца, — Рик скинул на пол свою ношу, проворчал ей, — Обещание остается в силе. Последнее время мне разонравились болтливые, ясно, ты? Лежи, молчи и грейся.

Повернулся к добродушно поглядывающему на него старику:

— Двое суток был в гостях у короля.

Брови старика слегка приподнялись, он молча махнул рукой на стул возле стола:

— Тогда садись, ешь, пей и рассказывай. Голоден?

— Есть немного, — улыбнулся Рик, достал прихваченные драгоценности и вывалил сверкающей кучкой на стол, — Надеюсь, они слегка развлекут вас, добрейший отец, пока я перекушу?

— О, да ты просто примерный мальчик, Рик Хаш! — сказал Аласо, придвигая поближе драгоценности, — Я горжусь тобой. Конечно, кушай. Ты заработал мое доброе отношение, а не только этот скромный завтрак. Значит, Халрик все же пригласил тебя?

— У — кум, — помотал отрицательно головой Рик с набитым ртом, прожевал и пояснил, — Но тогда я сам себя пригласил.

— А девка — тоже из дворца?

— Да, добрейший. Пусть думают на нее, — нашелся Рик.

Аласо рассмеялся:

— Неглупо. Очень даже неглупо. Если ты и дальше будешь таким же хорошим мальчиком, то у меня будут кое-какие серьезные предложения... Да, ты подаешь большие надежды. Что ты думаешь предпринять сейчас? Ведь ее начнут искать.

— Да, добрейший. Я предполагал сунуть ее в мешок и поразвлечься уже за Разломом. А там — продать на южный парусник, — вспомнил Рик байки Шима, — Вырезав язык.

Аласо скривился, почесал за ухом:

— Это уже не очень умно, но уж пусть будет по-твоему. Лучше всего было бы отдать земле, когда она тебе надоест. Мертвые, как ты знаешь, не очень болтливы.

Кивнул головой:

— Хорошо. Но тогда я вычту ее стоимость из твоей доли.

Рик усмехнулся:

— Добрейший отец, надеюсь, там останется десятка два желтеньких за постоялый двор?

— Разумеется. Вот... — Аласо отсчитал монеты, — Вот двадцать гуланайдоров, на карманные расходы до безопасного Хаона. А там ты уж не пропадешь со своими талантами.

— Конечно, добрейший отец, — слегка поклонился Рик, ссыпая истертые гуланайдоры в поясной карман, — Надеюсь, ваши люди найдут мне подходящий мешок, чтобы затолкать мою добычу?

— Приезжай, когда все уляжется, — улыбнулся и кивнул Аласо, — Мне отрадно смотреть на хороших мальчиков. Ты мне немного напомнил своего учителя, Боласа в юные годы. Ах, как летит время!

Сердечно распрощавшись, вор вышел, неся на плече большой мешок и быстрым шагом добрался до постоялого двора. Там он расплатился с хозяином, грустно сообщив, что вконец проигрался, собрал свои немудрящие пожитки, навьючил серого и помчался по уже слегка подсыхающему Тракту в сторону Герцогства.

Только под вечер он постепенно перевел коня на шаг, передвинул к себе привязанный сзади мешок и дал Рисси глотнуть свежего воздуха. Она закрутила глазами и замычала. Рик усмехнулся и вытащил кляп. Девушка отплевалась от ворса одеяла, подвигала затекшими мышцами челюстей и спросила:

— Зачем ты это сделал? Ты вообще понимаешь, что ты сделал, придурок?

Рик лениво отвесил ей оглушительную затрещину. Рисси потрясла головой и долго всматривалась в его бесстрастное лицо. Потом спросила:

— Что со мной будет? Только больше не бей меня!

— Тогда молчи, а то придется устроить тебе затычку из одеяла.

— А не много ли на себя... — начала она, но Рик отвесил ей затрещину другой рукой, и она замолчала, отвернув голову вниз, разглядывая проплывающую обочину Тракта. Потом неожиданно тихо заплакала, еле слышно шмыгая носом. Рик равнодушно поглядывал по сторонам. Уже темнело, и на западе начал подниматься над горизонтом невысокий здесь шрам Разлома...

— Дорожная стража. Стой! Кто таков, куда едешь? — хмуро прохрипел юноше десятник, в то время как один из его бородатых подчиненных одной рукой схватил за поводья основательно нагруженного коня, другой же поднял фонарь, оценивающе поглядывая на многочисленные сумки и порядочных размеров вьюк позади седока. Всадник внутренне усмехнулся, представляя, как солдат переводит дорожный сбор в кружки вина.

— Посланник нашего Герцога. Еду из Миррор.

— Подорожную!

Юноша не испугался косматых, больше смахивающих на бандитов, чем на солдат, коренастых вояк, рассмеялся:

— Да мне ее король давать не стал. Слыхали, какую подорожную он посольству Герцога выписал? Так что... Найдем другой выход?

— Это в мешке чего? — спросил стражник и звучно хлопнул по привязанному вьюку. Оттуда вырвался девичий вскрик. Стражник сально ухмыльнулся, — А — а... Ясно. Рабыня.

— Ну да, рабыня, — пожал плечами Рик, — Постель греть, а что?

— Нет, ничего, — рассмеялся стражник, — Товар больно дорогой. Думать надо.

Трое замолчали, и Рик видел напряженную работу начальственной мысли на челе десятника. В конце концов он изрек:

— Им по три, мне пять желтых. Итого, выходит, двенадцать, дюжина ровно.