Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Шш! Это я, — прошептал Рик, безошибочно положив в темноте ладонь на ее колено.

— Ты меня напугал, — так же шепотом ответила она. Рик с облегчением вздохнул. Его совершенно не беспокоили нравственные и сословные мысли, все стало просто: ночной мрак, в нем — постель, и в постели ничуть не возражающая против его присутствия девушка. Скинув куртку, юноша просочился под одеяло и обнаружил под ним Этли в длинной ночной рубашке. Иногда шикая друг на друга, предаваясь разнообразным утехам, они скоротали время до утра, пока Рик не услышал надсадный кашель проснувшейся Винайи. Тогда Рик бесшумно вынырнул, собрав с помощью девушки свои вещи, и исчез из ее комнаты, перенесясь на дворцовую кухню. Он появился оттуда навстречу служанке и громко пожаловался, что она громко храпит, что его баронское брюхо не приняло ужин и он всю ночь только и делал, что бродил по дворцу к отхожему месту, изображая фамильное привидение. Служанка вздохнула:

— Ах, ваша милость, да кабы была провизия, а то ведь хорошо, что есть хоть зерно!

Рик пробурчал что-то еще насчет еды и поплелся умываться, думая: "Ей-то хорошо, а я теперь бегай весь день! Да ведь и будущей ночью тоже не до сна. И на сколько меня так хватит?"

13. Ахайя.

Прошло несколько дней, и постепенно пустой, гулкий дворец Боридов вновь ожил. Редкие слуги уцелели, но выжившие явились на зов. Они выстроились в людской редкой, неровной линией голодных оборванцев, ожидая господ. Но высокие двери в главный холл первого этажа остались неподвижны. Через некоторое время люди стали вполголоса боязливо шептаться. Резко замолкли, когда противно скрипнули шарниры небольшой боковой двери. В сопровождении крупного, знакомого слугам дружинника и седого Альдера к ним вышел невысокий одноглазый зеленоволосый юноша в простого покроя черных кожаных куртке и брюках. Не совсем свежая белая сорочка из дорогой тонкой ткани говорила о некоторой изысканности его натуры. Юноша переступил с ноги на ногу, оглядел собравшихся своим единственным глазом. Удрученно покачал головой.

— Вот дьявол! Да какие с них сейчас работники? Их бы откормить немного, а уж потом поставить наводить порядок, — вздохнул он, встряхнулся и твердо ступая по грязному полу обутыми в высокие сапоги ногами, пошел вдоль неровной линии, вглядываясь в высохшие лица. Вернулся на место. Опустил голову. Помолчал. Его голос прозвучал сперва неуверенно, но после первых слов набрал силу и властность.

— Я обращаюсь к вам от имени ныне живущих Боридов — вашего господина Халрика и его сестры Этли. Как вы знаете, по Миррор прошло безумие, не миновав и ваших господ, — сказал им Рик, выдержал паузу. Люди молчали. Рик нахмурился. Его голос зазвучал глухо:

— Знаю, каждый из вас сейчас спрашивает себя: "Отчего с нами от имени господина говорит какой-то мальчишка, которого мы не знаем? Нет ли какого подвоха?" Причина проста. Господин ваш Халрик слишком слаб. Все силы его уходят на исцеление. Госпожа же принцесса пока все еще больна. Оба они сейчас беспомощнее маленького ребенка. И сейчас, когда им так нужна ваша помощь, дружинники вынуждены отлавливать вас, как бестолковых сакка!

Рик увидел, как склоняются головы под его яростным взглядом, вздохнул и проворчал:

— Вот вам правда: это я призвал вас именем Боридов, ибо они не могут сделать это. И если северные наемники, не получая платы почти все лето, остались здесь и ухаживают за королем, поскольку он болен, то я от имени Боридов спрашиваю вас: где же ваше место, преданные, потомственные слуги?

Тишина. Рик послушал ее и уже спокойнее продолжал:

— На кухне полно продуктов, так почему больному готовит ратник? Ему платят не за это. Золотом и "всем готовым". Я привез много продовольствия, и привезу еще, чтобы хватило до следующего урожая. Я, с теми из господ, кто уцелел и не заразился безумием, буду управлять Миррор, пока король Халрик не в состоянии делать это сам. Затем я уйду назад, в Герцогство, ибо я ныне живу там. Призвала же меня на помощь в минуту просветления госпожа Этли, и я не мог ей отказать. Да, забыл представиться: барон Недоступных Гор, Рик Хаш Дир Шангу-Дуум и верный, в отличие от вас, слуга госпоже Этли, хоть я и не клялся служить Боридам. Идите, делайте свою работу. Только сначала — приготовьте еды и наешьтесь сами. С этого дня я плачу вам ваше обычное жалованье, хоть и не я ваш господин. Найдите портных и пару швей, ибо мне стыдно даже думать, что королю Миррор будут прислуживать оборванцы. Я оплачу шитье. Ткани ваших цветов лежат в кладовой.

Рик резко повернулся на каблуках и проворчал:

— Чтобы все было в порядке так быстро, как только вы сможете. Необходимое я оплачу. Воровать не дам, — и скрылся за дверью в сопровождении Альдера.

Белобрысый здоровяк — дружинник уважительно закрыл за ними дверь. Повернулся к опешившим слугам и добродушно сказал с сильным северным акцентом:

— Идемте на кухню. Мы там приготовили для вас уж как сумели, по-военному, зато от пуза.

Всклокоченный, сгорбленный старик пошевелился, и оборванцы разом ожили, зашумели, потянулись, толкаясь, в просторное кухонное помещение, где сейчас едва горел один — единственный очаг, на котором грелся огромный котел, распространяя вокруг замечательный запах тушеного с мясом корня серес: простонародной, но сытной похлебки, называемой в Миррор "карга".

— Скажи, — спросил старик у дружинника, — Этот юноша... Этот барон, что он за человек?

— Ха. Я-то его мало знаю. А Альдер сказал, что он и вправду принцессе очень преданный, — ответил воин, накладывая в тянущиеся к нему миски огромной поварешкой щедрые порции карга, — А вообще, вроде не злой. Словом, сейчас лучше его нету. Платит без слов. Нам казну привез — все, что Халрик задолжал, сполна выдал. И вам заплатит, если все по совести.

— Что-то не слышал я про такого, — подозрительно сказал один из бывших лакеев, запуская ложку в свою быстро пустеющую посудину, — И больно щедро он деньгами сорит. Казна-то теперь долго не наполнится, если он рассчитывает, что Халрик ему все это золото вернет.

— Я так скажу, — глянул исподлобья на него дружинник, — Говорят, он за принцессу жизнь ложил. Так чего он будет после за твое золото трястись? Нам это понятно, а как тебе — не знаю. А что ты его не знаешь, так сказано было, с Недоступных Гор он. А они там хоть бы и гордые, а не кичливые, не чета вашим пустозвонам! — воин шмякнул поварешку в котел и закончил, уходя из кухни:

— Дальше командуйте сами. Некогда мне, немного нас тут сейчас, зато голодных у стен хватает. Всех-то сразу не накормишь, как ни корячься. Вы бы то и ценили.

Какое-то время все молчали, сосредоточенно поглощая карг. Затем подала дребезжащий голос старуха в углу, раньше в чине кастелянши заведовавшая прачками, постельным бельем, и другими тряпками: