Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Если все правда, и если не золото, то...

— А принцесса уже подросла, — многозначительно кивнул старик, — Тогда почему нет? Золото, влияние... Неплохая партия нашей Златовласке.

— Энергичный молодой человек, — сказала еще одна старуха, — Мне он понравился. Похож на Гвери в молодости. Помните, как из-за него перегрызлись лучшие семейства, а он женился на этой бешеной дикарке, как ее... Хайяне — Шамси.

— Значит, одобряем? — спросил старик. Собравшиеся негромким нестройным хором и кивками сообщили согласие.

— Ах, как летит время! Вот и принцессу пристроили, — осоловев от обильной еды, расчувствовалась кастелянша. Старик укоризненно покачал головой:

— Пальни, Пальни! Ты забыла что не все зависит от нас. А теперь — за работу. Упреки барона справедливы, — голос старика неожиданно набрал силу:

— Это же не дворец, это трехэтажный скотник! Надеюсь, что не обнаружу в одной из комнат лошадь!

Тем временем Рик устроился в комнате, занятой им под кабинет, рядом с покоями Халрика. Смежные двери в покои короля ратники занавесили с обоих сторон хорошо вычищенными коврами, чтобы разговоры в Риковой комнате не беспокоили больного. Рик присел, улыбнулся ожидающей его Гунольде:

— Я поговорил с ними. Они начали работать.

— Приятная новость, — кивнула дама, — Много ли их?

— Нет, к сожалению, очень мало. Десятка два. Или чуть больше. Ну, на первое время хорошо и это...

— Никакого "первого времени"! — сказала дама и выпрямилась в своем кресле:

— Раздачу зерна у ворот дворца надо прекратить. Незачем собирать здесь толпы недовольных! Вы должны сделать вот что...

Через недолгое время Рик вместе с тремя дружинниками выехал из дворца. На мостовой образовался узкий проход. Дружинники ревели: "Дорогу!", расталкивая конями толпу. До Рика донеслось:

— Ишь, сытые!

— Мы с голоду дохнем, а у них даже кони лоснятся!

— У них там все жратвой забито, а мы с вечера стой!

Рику протягивали раздутых детей, хватались слабыми руками за стремена. Он молча качал головой и ехал дальше. В конце концов толпа кончилась, проклятия и жалобы затихли. Рик вздохнул, ни к кому не обращаясь:

— Вот так. Оказывается, это я, Рик Хаш, довел их до голодной смерти. Оказывается, что это я отобрал у них Серес и зерно! Оказывается, я наживаюсь на их голоде. Да есть ли она, справедливость на свете, или только россказни о ней?!

Неожиданно на его плечо легла мозолистая от рукояти меча рука дружинника:

— Не печалься, барон! Мы-то знаем, что к чему. Оттого мы с тобой.

Дальше ехали молча по безлюдным улицам, пока откуда-то из подворотни под копыта не бросилась женщина:

— Помогите!!! Господин мой, правосудия!

Рик остановил лошадь:

— В чем дело?

— Ограбили меня! Все, все забрали. И горшок зерна, и последнюю мою драгоценность — кольцо с руки сорвали. А у меня двое детишек, чем кормить теперь? — договаривала она уже на бегу, перед повернувшими коней дружинниками. Из подворотни донесся шум и трижды повторенный удар падения с высоты. Рик увидел плавающие в крови тела и черный силуэт с то ли длинным ножом, то ли коротким мечом. Силуэт поднял руку, хрипло рассмеялся:

— О, "сам Рик Хаш"? Привет, я АХаррн. Парень, в твоем мире хорошая охота! Вот только они не упитаны. Езжай, здесь уже порядок.

— Стойте! — крикнул Рик на дружинников, повернулся к женщине и указал на трупы:

— Эти?

Женщина, всхлипывая, кивнула. Черный силуэт нагнулся над одним из грабителей, достал его скудную поживу — несколько побрякушек. Положил на землю и исчез бесшумной тенью в глубине прохода. Рик вздохнул, объяснил:

— Это друг. Так они все здесь, добрая женщина?

— Да, мой господин. Но моя еда? Мои дети... — начала она. Рик оборвал несвязную речь:

— Умеешь ли ты шить? Тогда бери детей и иди во дворец. Скажешь, что ты швея, и я нанял тебя на работу. Сейчас же мне пора. Поехали, парни.

Они уже почти подъехали к своей цели, когда тот же, разговорчивый, спросил:

— Простите, барон, кто это был — в черном, о котором вы сказали "друг"?

— Охотник на людей, — сказал Рик. И добавил, немного подумав.

— Конечно, если их можно назвать людьми.

Тут кони подъехали к внушительным, наглухо запертым воротам. Дружинник увесисто загрохотал по обитой железом створке кулаком. Скрипнула маленькая дверка и сонный девичий голос сердито сказал:

— Не подаем! Сами голодаем!

— Я приехал говорить с настоятельницей, — сказал Рик, поставив локоть в дырку. С той стороны попытались выпихнуть локоть наружу. Рик фыркнул:

— Ага, удачи! Слышь, подруга, если ты не скажешь, что барон Шангу-Дуум привез монастырю зерно, я вынесу эти дурацкие ворота и проеду так. Начинать?

Дружинники захохотали. Из дырки поверх Рикова локтя его лицо оглядел глаз с длинными пушистыми ресницами. Голос нерешительно пробормотал:

— Сытый, наглый и кривой. Похоже, он.

— Он самый, — любезно подтвердил Рик, — Так что мы будем делать?

— Я не знаю... — начала девчонка. Рик оборвал ее:

— Зато я знаю, что ненавижу запертые двери! Итак, мне ломать?

— Я бы пропустила вас одного, если те, другие отъедут, — тихо сказала девчонка, и Рик перестал смеяться. Стало стыдно зубоскалить, когда понял — насколько сильно она их боится. Дружинники снова заржали: северяне считали монахов чем-то очень забавным. Рик спешился, отдал разговорчивому повод серого:

— Давайте, отодвиньтесь подальше и ждите меня. Бабы-то меня не растерзают!

Когда Рик протиснулся в молниеносно захлопнутую за ним дверь, девчонка в балахоне оглядела его, прикрывая капюшоном лицо до самых глаз:

— Да. В точности, как рассказывают. Ты правда привез хлеб?

— Если договорюсь с настоятельницей. Где она?

Девчонка тщательно заперла смотровое окошко. Смущенно сказала:

— А я думала, ты огромный, сильный! А ты почти как я. Идем. Она совсем слабая, лежит у себя в келье.

— Я такой, каким мне удобно быть, — рассмеялся Рик, — Не бойся, дитя. Я не причиню зла.

Идя следом за ней, он рассматривал похожие на крепостные угрюмые стены, сложенные из больших ровно отесанных серых камней, с крохотными окошками. Над монастырем богини милосердия повисла глухая тишина. Девчонка впустила Рика в тесную галерею — коридор. Одной рукой придерживая ткань, скрывающую лицо, и все время косилась на Рика. Он улыбнулся:

— Как тебя зовут, ребенок?

— У нас нет имен. Называй меня послушницей, — сказала она, неожиданно остановила Рика в глухом проходе и открыла неожиданно красивое, хотя сильно осунувшееся лицо.

— Ух ты! — вырвалось у юноши. Девчонка жарко зашептала:

— Послушай, нам нужен хлеб! Я тебе нравлюсь, я вижу! Привези нам хлеб. Мы умираем с голоду, я все тебе сделаю, все!!! Спаси нас, спаси настоятельницу, умоляю тебя!