Радзивилл Ежи - Гении неба

— Все равно, что по комарам болотным из автомата стрелять, — прокомментировал я, — Толку, что несколько сотен завалил, остальные все равно доберутся!

— Все же тут чуть получше, — заметила Юри.

— Один черт, — мрачно сказал я, — Капсулы не могут вечно исходить плазмой.

— А наши виды вооружений, конечно, регистрируются, — заметил Дэв, — Конечно, не на Храрне — там уже и некому, и нечем. Кажется, свежих поступлений нет?

— Да, — сказала Валькирия.

— Окей, тогда за дело! Впрочем, почему не уйти от них в скачок?

— Они подождут на выходе, — фыркнула Юри.

— А... Ну тогда — пора, — буркнул Дэв, — А Юри скисла.

Я повернул голову. Юри действительно отключилась. Значит, с мига на миг выйдут из сторя и разумы кораблей.

— Твоя барышня всегда в осадке, когда наступает сабантуй? — спросил Дэв. Я только хмыкнул. Однообразное бормотание говорило, что капсула еще держится. Я прислушался — голос не принадлежал никакому из многочисленных интеллестов Валькирии, он все время повторял одну и ту же хрустящую фразу. Дэв повернулся, пихнул меня:

— Эй, ваша терранская прислуга, кажется, рехнулась!

Я обернулся, на миг остолбенел и заорал:

— Дэв, парал, быстрей!!!

Светка стояла за нашими спинами, что-то бормоча на неизвестном языке, что-то очень похожее на монотонное заклинание, ее руки были молитвенно воздеты вверх. Так ее и охватило зеленое свечение парализующего поля. Капсулы снова содрогнулись, выпалив по дискам еще чем-то смертоубийственным. Теперь диски образовали правильную сужающуюся сферу, в центре которой находились наши корабли. Неожиданно на вогнутой поверхности сферы появилось заострение, которое пронзительно быстрым щупальцем рванулось к нам. Капсулы сожгли его, но оно возникло снова. И снова, и каждый раз оно проникало все ближе к юниверскафам. После пятой попытки наступила пауза. Диски замерли, и мы увидели, что они, ранее всегда двигающиеся к нам ребром, стали разворачиваться плоскостью. Словно кто-то выкладывал пространство золотыми монетами. Дэв напряженно, позабыв про усталость, наблюдал.

— Вот теперь пора! — решил он, сжав пальцами крохотную коробочку дистанционного управления. Ничего не произошло. Он оглянулся и застонал:

— Дерьмо собачье!!! Эта дурища все сломала!!! Траханая шлюха! А я и так затрахан до смерти!

Его установка не могла заработать, потому, что ее уже не было. Составные части валялись как попало. Пока мы все, включая мечи, самозабвенно воевали, Светка разрушила созданное Дэвом оружие.

Тут загорелся пульт. Валькирия перестала защищать нас. От Юри дурно запахло. На нее излучение Радужных Дисков действовало гораздо сильнее. Я отодвинул ее голову, пробежал по клавишам, залив пространство между Валькирией и дисками огнем и адом, но это не очень помогло. Пространство продолжало сужаться, а я услышал в своем мозгу механическое, провторяющееся слово. "Убийца", вот какое слово.

Я боролся, устраивая вселенские кататсрофы, создавая вокруг такие потоки энергии, каких не бывает даже в Точке Отсчета, вокруг творилось уже совершенно невообразимое Черт Знает Что, даже в визоре уже не бвло видно ничего, и лишь по нарастающему давлению на мозг я ощущал, что сфера сжимается. Я усмехнусся, отчего-то представив себе спикера Палаты Лордов Бразелонии Завъялова, стреляющего из своего маузера — "боло" в Радужную Сферу. Сзади раздалочь радостное чертыхание Дэва, захлебывающийся рев и вой, и тут же голос Валькирии:

— Ага!!! Подействовало, значит!

— Точно, — сказал я, тряся головой, чтобы избавиться от наваждения. Давления на мозг больше не было. Валькирия и Драйвер постепенно выбрались из расходящегося с поля боя разнообразного излучения. Со стороны это смотрелось не хуже взрыва Сверхновой.

— Ох, и прожарится же эта планетная система! — вздохнула Валькирия.

— Тогда, значит, я сплю, — пробормотал Дэв, — При пожаре выносить в первую очередь, — он упал рядом с чадящими огарками своей установки и захрапел. Теперь можно было позаботиться о Юри. К счастью, она самостоятельно пришла в себя, стыдливо вызвала бассейн и побрела к нему, стаскивая обгаженную одежду.

— Ну совсем как дите стала, — сокрушенно пожаловалась она, нвряя в шар воды.

— Это напоминает мне старый анеклот, — громогластно заявила Валькирия.

— Какой же? — подмигнул я.

— Ну, встретились два вояки, значит, пилот и бронемастер. И давай друг другу за кружкой шнапса на хреновую жизнь жаловаться. Ну и не поделили, кому из них хреновее приходится. В общем, договорились, что прокатится танкист на самолете и летчик — на танке.

Юри заинтересовалась и высунуда годову из бассейна. Я тоже слушал.

— Проехался, значит, летчик на танке, вылез, за голову держится: "Ох и хреново же у тебя! Одних синяков да шишек не меряно наставил. Но у меня хоть и удобнее, а все же хуже!" Пошли это они на летное поле, в аэроплан вставились. Летчик танкиста пристегнул, взлетел и как договорено, управлять позволил. Тот и рад стараться — ка-ак дернул за рукоятки, как нажал на педали — только что свой хвост они не увидели. А танкист аэроплан вовсе перевернул и вдруг "Ха-ха-ха!!!" Ну, пилот так осторожненько берет в свои руки управление и осторожненько садит машину. И думает, что как бы кореш его танкист со страху-то не повихнулся. А тот сидит в точности как стебанутый, дергается, хихикает, глазами крутит. Ну пилот отстегнулся и совсем уж собрался санитаров вызывать, как танкист говорит вполне нормально: " — Че, думаешь, что я того? Не, это я просто обделался, когда ручки твои по своему дернул. А хохотать начал, когда все это дело под мышки полезло, я ж щекотки с детства боюсь!"

— Совсем не к месту, — возмутилась Юри, — Тоже мне, нашла бронемастера!

— Извини, но откуда это у тебя? — поднял я глаза к визору.

— Считай, я пожала плечами, — фыркнула Валькирия, — Я уже более часа считываю инфо из хранилищ Террис. Ведь нам сейчас туда?

— А где мы сейчас? — всмотрелся я в сине-зелено — белую планету в визоре.

— Тебе, видно, напрочь отшибло память, — возмущенно проворчала Юри, натягивая новую униформу, — И ты напрочь забыл, как выглядит Майя! Тунг — здесь.

— Это так, — подтвердила Валькирия, — Идем вниз, постреливая и вообще громыхая, господин бронемастер!

Ее многочисленные интеллекты весело рассмеялись. И взлетел вверх изумрудный песок майанских пляжей, на месте правильных куполов вспухли сияющие нестерпимой белизной клубы гиперплазмы, и ошалевшие майанцы заметались в поисках укрытия по крохотной полосе между огнем и водой. Лишь один спокойно стоял возле своего любимого камня — кресла, скрестив руки и неотрывно глядя вверх, на растущие извне восклицательные знаки двух инверсионных следов. Валькирия выдала его лицо в увеличении, и как ни странно, я увидел, что его лицо выражает нечеловеческое торжество, словно и не было вокруг него рукотворного ада.