Радзивилл Ежи - Баллада о краденой памяти

10. Белый Барон.

— Простите, госпожа, вас желает видеть его Светлость, — согнулась возле дверей в апартаментах Этли служанка. Опустив в специальную шкатулку хрустальное яйцо, при помощи которого она только что передала свою волю новому и неожиданному союзнику, Этли немного устало пробормотала:

— Что же, я тоже рада бы увидеть наконец легендарного Белого Барона.

— Который является вашим покорным слугой, госпожа Этли, — раздался из-за дверей низкий густой голос, и в обставленные изящной резной мебелью, обитые богатыми тканями покои вошел облачённый по торжественному случаю в белый с серебряной нитью камзол плотный, не тучный, а скорее — мощный, невысокий беловолосый сероглазый человек. Этли ответила на его поклон и приветствие в соответствующих случаю выражениях и с любопытством разглядывала его лицо. Оно не имело возраста и иногда то ли в повороте головы, то ли в мимике вдруг проскакивало что-то неуловимо чужое. Чрезвычайно подвижное лицо постоянно меняло выражение, оставаясь доброжелательным и открытым.

Говорили, что его предки пришли откуда-то из-за моря простыми наемниками, за верность были жалованы в дворянство и возложена на Белых Баронов Гвери — таково имя их основателя, взятое для названия своего рода, защита Миррор от лежащей по соседству с Герцогством Чёрной Пустыни. То есть от племён, что пасли там на редких полях колючек свей тощий и немногочисленный скот. Кочевники Чёрной Пустыни не воевали с Миррор, но несмотря на свою малочисленность, жестоко разбивали отряды Герцога, пытающиеся присоединить по какой-то прихоти владыки их жалкие бесплодные земли к Герцогству. И то, что племена не обращали оружие против Миррор, не пытались потеснить проведённую по краю бесплодных засоленных земель линию пограничных вертикально стоящих камней ставили в заслугу Белому Барону.

Он правил своей крепостью и прилежащими землями уже третий десяток лет, и почти столько же о нём шла слава самого мудрого, самого беспристрастного из судей Миррор. Уважение к нему и в его стране, и в племенах кочевников, и даже в Герцогстве было столь велико, что во время самых бурных событий войска враждующих сторон обходили стороной его земли. В его владениях укрывались иногда беглецы из обоих враждующих лагерей, мирно уживаясь бок о бок, так как он просил их не втягивать его бедные, неплодородные земли в бедствия войны. Вожди кочевников, бывало, обращались к нему за правосудием, и никогда потом, каково бы ни было его решение, не оспаривали его. Живущие в его владениях боготворили своего господина: он не давил их огромными налогами, не самодурствовал, правя тихо и почти неприметно, поддерживая силами своих сыщиков, судей и немногочисленных солдат спокойствие и порядок. На первоначальные подначки состоятельных соседей он обычно отвечал, что-де на столь скудных землях, как его солончаки, нечего и думать о роскоши, и раз уж его поставили охранять эту часть страны, то он в первую очередь именно обороной и должен заниматься. А оборона земель — дело сложное, оно одной фортификацией не исчерпывается. Нужна и политика. Именно его огромный авторитет сказался в том, что южные кочевники не участвовали в походе северных Диких Орд на столицу государства.

Теперь ставший живой легендой человек сидел перед Этли. Наблюдая, как юная служанка ставила на крохотный столик, разделяющий пространство между ними, сласти и вина, Барон кашлянул:

— Вообще-то я одеваюсь обычно намного скромнее.

Рассмеялся:

— На улицах Джамбиджара вы вряд ли выделили бы меня из прохожих по пышности одежд. Бывало даже, что не хотели верить, что я — это я. Разумеется, те, что никогда не видели меня. Приезжие.

Этли задумчиво потянулась к обёрнутой в красивую лаковую бумажку засахаренной луковице цветка вотум, изысканному деликатесу, доставляемому из жарких туманов экваториальных болот. Даже на столе князей Миррор эта редкость подавалась только в особо торжественных случаях. Девушка задумчиво покрутила тёмную, покрытую трещинками почти круглую, больше всего похожую на комок высохшей грязи луковицу в пальцах руки:

— Судя по вашему угощению, барон, вы действительно рады меня видеть.

Барон поднял кубок с ароматным пурпурным напитком из Джакля:

— В любом случае я счастлив вас видеть, госпожа моя. И я думаю, что вы доставите всем нам огромное удовольствие, если отдохнув с дороги расскажете о столь славной победе вашего брата. Мы здесь, в глуши, только недавно узнали, что каким-то способом он смог извести Дикие Орды. Новое оружие? Снова в дела людские вмешались боги? Только вчера мои торговцы устроили праздник по поводу прибытия первого каравана из Восточных Портов. Они так обрадовались возможности немного расчистить свои склады с нашими лекарственными травами, снадобьями и пряностями, что у караванщиков на лице все время было сомнение в их рассудке. Я-то их понимаю. Товар имеет грустное свойство портиться и терять цену. И притом...

Барон смущённо почесал кончик носа:

— Может быть, в глазах некоторых надменных вельмож переживать за торговлю кажется неприличным, но благосостояние всех здесь, начиная мной и кончая последним нищим, держится на торговле с племенами Пустыни. Сейчас у всех нас радостное настроение оттого, что всё возвращается в нормальное русло, караваны снова идут по расписанию, движутся товары и мы имеем с этих товаров своё. Поэтому мы устраиваем праздник с потешными огнями, скачками и танцами. А вечером в вашу честь местные певцы споют столь любимые вами старинные баллады.

Одёрнул сам себя:

— Но я уже утомил вас, госпожа моя! Простите мою неучтивость! Мне есть два оправдания, одно из которых вы всегда можете видеть, когда подходите к зеркалу, а второе— ведь я не столь уж знатен, да и места здесь простые. Так что я готов оставить вас отдыхать, выслушав ваши повеления.

Этли улыбнулась, покачала головой:

— Всё замечательно, и я просто не знаю, чего бы могла еще желать? Скажите, а вы женаты?

Барон расхохотался:

— Признаться, да. Я женат воторично, поскольку с моей первой женой несколько лет назад произошел несчастный случай. Она отравилась. Через год взял из политических соображений в жены дочь одного из вождей шарани, и это случайно оказалось очень удачным выбором. Сейчас из-за женского недомогания моя супруга немного нездорова, но завтра, как я думаю, ей станет лучше, и она обязательно скрасит ваше одиночество. Мне кажется, что две такие удивительные дамы должны непременно подружиться.

Гвери допил кубок и поднялся:

— Теперь разрешите вас покинуть, госпожа моя. Да будут ваши сны легки. И разумеется, в любое время я в полном вашем распоряжении и готов исполнить все ваши желания.