serebrus - Горемычная

Подруги навещали меня каждую неделю. Не всегда получалось прийти обеим, конечно, но кто-то из них, хоть на часик, непременно заглядывал. Я сама настаивала, чтобы они не меняли ритм жизни. А то пройдет год-другой и это станет неприятной обязанностью, каторгой и не более того. Никто не желал такого завершения нашей дружбы, так что они подчинились моему решению.

Что было самым чудесным в наших отношениях, так это то, что мы не только на словах признавали право каждого на принятие самостоятельного решения, даже если другим оно не нравится. Можно было привести свои аргументы, пытаясь переубедить, но если кто-то из нас не соглашался, то остальные тактично отступали в сторону.

Правда, несмотря на мое стремление к независимости, Эйлин отказалась отзывать свою домовичку. Мы договорились, что та будет появляться три раза в неделю, чтобы помогать с уборкой, пока моей компаньонки нет дома. Элла подчищала самые труднодоступные места, в которые даже хозяйка порой не полезет.

В конце марта я все же собрала себя в кучу, Фелиция приготовила все мои документы, и Поппи вместе с ней отвезла меня на обследование, через неделю я получила все необходимые справки, а в конце апреля мною был получен статус инвалида и назначена пенсия. Предлагали перебраться в богоугодное заведение, но я отказалась. Не знаю, как жизнь повернется, но пока смогу, буду всеми оставшимися подвижными конечностями, цепляться за свой дом.

Я сильная! Я справлюсь!

Вы знаете, время суток можно определить по пению птиц за окном. А вот, когда наступает череда дождливых дней, и они замолкают, очень трудно понять — вечер сейчас или ночь, а может быть, уже наступило утро?

Все-таки это было самое лучшее решение: поселить у себя кого-нибудь. Утром чуть слышно скрипит дверь в ванную, потом тихие шаги по лестнице, закипает чайник и через некоторое время щелкает замок на входной двери.

Если же начинает тихонько играть музыка, а дверной замок молчит, значит, сегодня воскресенье, и моя компаньонка принялась за уборку. По воскресеньям она уходит из дома на пару часов позднее, учебы нет, зато в этот день Фелиция гораздо больше работает. Молодец, девчонка, не ждет от кого-то милости, сама выгрызает все зубами.

***

В замке поразительно много мест, где почти никого не бывает. Вот только, раньше все коридоры щедро освещались, а теперь, там, где нет занятий, горит от силы пару факелов каждые 100 метров, едва разгоняя сумрак.

В свободное время, которого у меня стало неожиданно много в связи с отъездом на конференцию Слизнорта и Бири, я выбираю себе какой-нибудь безлюдный коридор, дохожу до его конца и забираюсь на подоконник.

Сегодня я любуюсь Запретным лесом. Да— да, он отчего-то вдруг стал Запретным, а не Заповедным, с легкой руки нового директора. Что-то сегодня там не спокойно, то и дело над верхушками деревьев взмывают фестралы. Брачные игры у них начались что ли?

Порой, я забредаю в какой-нибудь тупиковый коридорчик, в котором и вовсе нет освещения. В таком месте отлично плачется. Никто не увидит и не услышит. В таких местах даже портретов нет. Не то, чтобы у меня истерика, нет, помилуй Мерлин. Просто и я ведь не железная, в самом деле, иногда стоит выпустить пар, побыть в тишине и в темноте мне иногда нравится. У меня даже любимый тупичок появился, там даже на подходах к нему портретов нет. Красота.

У вас есть какие-нибудь совершенно идиотские привычки? Такие, о которых вы никому не рассказываете не из-за того, что это страшный скелет в шкафу, а потому, что это чистой воды идиотизм. Вот меня иногда прорывает попеть в темноте, когда никто не слышит. Голоса у меня нет совершенно, я даже в ванной не пою!

Попеть и попеть, что тут такого? Много кому из любителей попеть медведь на ухо наступил. Дело не в самом пении, а в репертуаре. Ну, например, жили у бабуси… вспоминаете? Совершенно идиотские песенки. А я вот таким образом выплескиваю что-то из себя, особенно хорошо идет, когда попутно плачется. Вот так посидишь полчасика, поподвываешь и отпускает.

— И долго вы еще будете изводить меня своими воплями, сударыня? — совершенно неожиданно раздается откуда-то сбоку.

— Кто здесь? — черт побери, выхватываю палочку и зажигаю люмос. Никого, вроде, ни людей, ни привидений, стены чистые.

— Какие тупые потомки пошли, — раздается ворчание совсем рядом, — глаза-то разуй.

Начинаю в свете люмоса внимательно осматривать голые стены. Ну, ничего ведь нет. Я еще впервые сюда придя, осмотрела все досконально. Зачем мне свидетели? Чтобы директор позлорадствовал, что довел меня до ручки? Не то, чтобы случилось что-то страшное, просто накопилось. Устала я быть сильной, все решать самой. Так хочется на кого-то опереться, чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за принимаемые решения и их последствия.

— Ну что, совсем ничего не умеешь? Чему вас только учат, бестолочей?! — продолжает куражиться голос.

Ну что же, пройдемся заклинаниями обнаружения скрытого. Знала я их не так много, но гораздо больше школьной программы. Тааак, кажется, что-то проявилось… руны. Разберемся, главное не торопиться. Руны я люблю, они как головоломки. Совершенно недостаточно выучить значение каждой по отдельности. Их надо чувствовать. От перемены места слагаемых сумма не изменяется. Ну да, в математике, конечно. Здесь же совсем другая история. Руны можно не только переставить, их можно перевернуть, отразить, сгруппировать, изолировать по одной и группой. И от каждого действия смысл цепочки может извратиться, до не пойми чего.

Вот оно в чем дело. Директор-то бережет свою силушку. Экономный наш. Перестал подпитывать замок как следует, да и ритуалами, видимо, пренебрегает. Вот и здесь контур начал истощаться. Значит, надо вытянуть остатки магии из этой цепочки и я увижу, кого здесь спрятали. Вот только стоит ли?

— Кто вы, сэр? Я разобралась с рунами, но поскольку не знаю, за что вас здесь заточили и что вы такое, то скорее предпочту подпитать руны, а не что-то иное.

— Похвальная предосторожность, — ехидничает голос, — и что ты предлагаешь?

— Я пока не знаю. Вероятно вы портрет? Призрака такие руны не удержат, они выстроены в довольно специфическую цепочку. Возможно, даже портрет мастера? Потому что я не вижу смысла прятать обычный магический портрет, они все равно ничего не запоминают.

— Браво, — раздаются два нарочитых хлопка в ладоши, — вы не безнадежны. Представьтесь, мисс, — распоряжается голос.

— Мисс Кросс. Не думаю, что мое имя вам о чем-то скажет, сэр.

— Не припоминаю такого рода. Когда основали ваш род, мисс Кросс?

— Я маглорожденная, сэр.

Даже не знаю, с чего я продолжаю разговор непонятно с кем. Вероятно, мне просто лень уходить, ужин уже прошел, а до отбоя еще далеко. Девчонки сегодня у родных, так что меня никто не ищет. Я уже прооралась и, видимо, жажду общения. Забавно же говорить не пойми с кем. В случае чего всегда успею встать и уйти.