serebrus - Горемычная

Проведя очищающие ритуалы, приступила к работе. Надеясь, что сила выдержки мне не изменит, а любовник не свалится на голову раньше времени. Потому что пункт о молчании таки был действителен. Правда, в случае, если я заговорю, никто жизни не лишится, только вот все старания будут коту под хвост. Видимо, это испытание силы воли.

Было очень больно. Нет, не так. Было ОЧЕНЬ больно. Мазями и заклинаниями пользоваться нельзя. Только чистая теплая вода меня и выручала в какой-то мере. Сначала руки покрылись волдырями, потом они, конечно, прорвались. В результате, волокна крапивы и правда насквозь пропитывались моей кровью и буквально обволакивались магией, которая стремилась излечить своего носителя и изливалась из меня стремительным потоком.

К концу каждого дня я валилась с ног, едва дотащив себя до кровати. Истощение, и физическое и магическое, не отпускало меня ни на миг. Я в полной мере ощутила на себе, почему именно очень немногие идут на такой шаг. В родовых-то хрониках, поди, подробно описаны все нюансы процесса.

Удивительно, но я успела связать одеяние ровнехонько к Лугнасаду. Голос мой, после месяца молчания, был хриплым и как будто надорванным. Зато, я впервые ощутила себя заново родившейся. Паря над землей в буквальном смысле этого слова, я купалась в магии изначальной. Все раны были залечены в мгновение ока, магия бурлила в теле и изливалась из меня бурным потоком, а потом опять наполняла тело. Я ощущала себя всемогущим Мерлином, никак не меньше.

Очнулась я утром в своей кровати, бодрой и полной сил, и принялась тут же приводить дом в порядок. Поскольку, за месяц моих мучений порядком подзапустила его. У меня просто не хватало сил ни на что, кроме работать, поесть хоть чего-нибудь (спасибо замечательной кладовке, набитой продуктами, я-то пополнить запасы не додумалась) и провалиться практически в обморок на ночь.

Заклинания давались как никогда легко, а мне было очень любопытно, временный ли это эффект, или бонус будет постоянным?

Так и потекли неспешно дни. Через пару дней после Лугносада вернулся Льял, в тот вечер мы долго сидели в обнимку на шкуре у камина, потихоньку потягивая вино, а утром меня разбудили нежным поцелуем и чаем в постель. Ну, чем не сказка?

Я много занималась, время от времени отдавала мадам Малкин вещи для реализации, чтобы меня не забыли, да и навыки не хотелось терять, мало ли как жизнь повернется. Через пару месяцев плотного изучения рун пришлось оборудовать маленькую зельеварню в соседней с мастерской комнате. Хорошо, когда у тебя в учителях магистр, такие люди по определению не бывают мастерами в чем-то одном. Так что, под строгим присмотром я рискнула взяться за довольно-таки сложные зелья.

Организовала себе спортивную тропу, чтобы хоть чуть-чуть поддерживать себя в форме. Все-таки, большую часть времени я проводила на пятой точке, а это не есть хорошо для здоровья в целом, да и какому мужчине нужна любовница с дряблой задницей. Вот только бегать и изнурять себя на тренажерах — это категорически не мое.

Поэтому, пройдя по периметру территории, убрала лишние растения, где-то поперек тропы положила поваленное дерево, там еще и довольно-таки широкий ручей обнаружился весьма кстати. Подумала— подумала и сделала через него два вида переправы, один в виде тропы из камней, получилась пародия на игру в классики, забавно; второй — два каната, натянутых друг над другом.

Моя тропинка оказалась длиной около 5 километров, вот по ней я и старалась гулять ежедневно, бодрым спортивным шагом. Очень тонизирует, доложу я вам.

Приобрела колдорадио. Силестина Уорбек еще не пела, но и без нее выступающих хватало: пели, читали детские сказки и сказания о предках славных, делали объявления о предстоящих конференциях и многое другое. Время от времени по радио передавали даже политические диспуты или просто выступления представителей противоборствующих партий. Вот так я собственно и познакомилась, заочно, с Томасом Марволо Реддлом.

Глубокий бархатный сильный голос покорял даже на расстоянии, ему на подсознательном уровне хотелось верить. Уже после завершения выступления, я анализировала то, что он говорил, и соглашалась во многом. Главным лозунгом возглавляемой им партии являлось требование соблюдения законов магии и ограничение прав маглорожденных, вплоть до признания их негражданами волшебного мира, с соответствующими последствиями.

Самым ярким противником его позиции был Альбус Дамблдор, стиль речи которого разительно отличался. Он будто бы уговаривал, ласково и мягко, обращаясь к своим маленьким внукам, которые еще в силу возраста не понимают многого, поэтому он проследит, чтобы они выбрали правильный путь. Судя по всему, директор окончательно выбрал образ, которого будет придерживаться.

Совершенно неожиданно, в конце ноября, мне пришло письмо за подписью инициативной группы студентов Райвенкло, как они сами себя назвали. Во главе ее стояли несколько ребят, которым я, еще, будучи ученицей, частенько помогала с уроками. Они просили меня поделиться конспектами по ЗОТИ, оказывается, после ухода мистера Крауча, у них уже второй педагог и не сказать, чтобы перемены были к лучшему. Программу довольно сильно упростили, что категорически не устраивало жаждущих знаний учеников Ровены.

Ну что же, мне не сложно, так что в тот же день я отправила на факультет копии своих записей за все 7 лет обучения. Продержатся они месяца 4, что вполне достаточно, чтобы заинтересованные лица успели их переписать, а может и больше. Надо, кстати, провести эксперимент. Сказано, сделано. Взяла тетрадь и сделала ее копию, вложившись в заклинание по максимуму. Пометка в ежедневнике, книгу положила на виду в кухне, остается только ждать.

Время от времени встречались с девочками. Эйлин стала понемножку выходить в люди. Мы даже выбрались поиграть на общественной площадке в плюй-камни. Чисто внешне подруга совершенно оправилась, об остальном могла судить только ее семья.

Я все больше раскрепощалась в общении с Льялом, он тоже перестал себя сдерживать, и, если раньше у меня, бывало, проскальзывал в голове вопрос: «И чего не хватает его жене? Да я бы зубами и ногами вцепилась в такого мужа!», то теперь, возможно, могла понять эту женщину. Они просто были диаметрально противоположными.

Не подумайте, что он жаловался на нее или мы только тем и занимались, что обсуждали его благоверную. Нет! Льял был болезненно щепетилен в этих вопросах, тема его семейного положения была табу. Да я, собственно, и не стремилась его расспросить на сей счет. Однако, мы находимся не в вакууме, поэтому слово там, разговор тут и общая картина ясна. Супруга была светской женщиной, а вот он предпочитал затворнический образ жизни. Льяла раздражала пустая болтовня, а ее возмущало то, что муж отказывается посещать значимые, по ее мнению, мероприятия.