serebrus - Горемычная

Вот так, трясясь и нервно разминая руки, 15 января 1961 года я стояла в холле гильдии рунологов, ожидая вызова на защиту. Она состояла из трех частей: первая — письменный тест, вторая — устный опрос, третья — собственно защита проекта. Все это было растянуто на три дня, так что мне пришлось поселиться в Осло на это время. К великому моему сожалению, у Льяла на работе случился аврал, и он не смог меня сопровождать, как мы планировали ранее.

Ненавижу публичные выступления. Написать что угодно для меня легче легкого, а вот отвечать на вопросы, когда тебя ими закидывают со всех сторон, удовольствие то еще. Хорошо хоть устный опрос проходил в присутствии только членов комиссии, всего-то 7 человек, подумаешь, мелочь какая. На защиту же пускали всех желающих, имеющих членство в гильдии, плюс еще мастера могли с собой привести учеников и подмастерьев. Народу набился полный зал, человек 200.

Слив воспоминания о результате работы в особый омут памяти, предназначенный для публичных демонстраций, я начала свой рассказ. Кстати говоря, во время подачи заявления, мои воспоминания получил каждый из членов комиссии, чтобы ознакомиться с моим проектом и дать заключение о том, а стоит ли вообще меня допускать до защиты. Тогда же, я рассказала о том, кто является моим учителем.

Портрет учителя разрешили расположить под чарами отвода глаз. Он огласки не желал, но в то же время это было для меня некоторой защитой, поскольку такой известный человек, даже будучи мертвым, при желании мог причинить много неприятностей живым, если кто-то попробует меня завалить из каких-нибудь своих эгоистичных побуждений.

Этот ад продлился 8 часов. Мою работу вывернули наизнанку, проверялась каждая цепочка, меня расспрашивали даже о той части работы, которая не имела никакого отношения к рунам. Вывалившись оттуда, я еле-еле добралась до выхода из здания и активировала портключ в гостиницу, ногами бы я туда не дошла.

На следующий день, в полдень, в окно постучала сова. В письме сообщалось, что меня ожидают в семь вечера в дискуссионный зал для оглашения результатов защиты. И все. Больше в письме ничего не было. Хоть бы намекнули… траурные одежды надевать или парадные. Гады!

Совершенно неожиданно, в 5 пополудни в номере появился Льял. Я в это время пыталась хоть что-нибудь запихнуть в себя, но кусок в горло не лез. Понаблюдав за моими мучениями, меня заставили выпить бокал вина и отнесли в спальню.

Два с половиной часа спустя, поймав дзен, подхватив своего волшебника под локоть, я стояла на ступенях гильдии. Льял, правда, надел амулет, корректирующий внешность, в противном случае ему бы пришлось ждать меня в гостинице, но мне все равно было безумно приятно, что мой мужчина смог вырваться и поддержать меня хотя бы сейчас. В голове не укладывалось, я не могла поверить до сих пор, лихорадочно сжимая в руке пергамент с официальными печатями, который подтверждал, что 18 числа Офелии Кросс присвоено звание мастера рун и семь подписей магистров гильдии, а на руке мягко светилось кольцо, символ моего нового статуса.

Черт побери, я это сделала! В 22 года, я, безродная сирота, которую ни один мастер, из ныне живущих в Англии, не захотел брать в ученицы, получила звание мастера. Ай да я!

Не успели мы тогда вернуться из Осло, как мне пришло письмо от владельцев «Магриба», которые желали встретиться со мной по вопросам, касающимся моей защиты. Посоветовавшись с Льялом, ответила на письмо согласием. Он предложил пойти со мной. Этот ресторан был излюбленным местом встречи аристократов, оказывается, не столько из-за экзотических интерьеров, сколько благодаря всеобъемлющим чарам конфиденциальности, которые буквально оплетали это заведение.

Ха, если бы я не научилась улавливать малейшие нюансы настроения у моего весьма сдержанного на эмоции любимого мужчины, то я бы даже не заметила мимолетной гримасы досады, промелькнувшей на лицах пригласивших меня людей, когда они увидели моего сопровождающего. Собственно говоря, Льял вообще не вмешивался в нашу беседу, но, тем не менее, мне сделали несколько заманчивых предложений.

Дело в том, что для получения мастерства недостаточно сделать нечто масштабное, повторив чью-то работу, надо что-то усовершенствовать. Я бы, пожалуй, сравнила это с кандидатской и докторской. Для кандидатской достаточно показать, что ты можешь работать с данными, а вот для докторской желательно изобрести что-то новенькое. Вот я и усовершенствовала механизм регулирования погодных, температурных и световых условий в интерьерных комнатах.

Раньше или делали несколько дополнительных рунных контуров, получалось, что рядом с комнатой рунное обрамление выходило довольно широким с одной стороны, ну не будешь же распределять это по всему периметру, что несколько портило визуальный облик входной двери; или делали выемку, в которую вставляли нужную часть цепочки, то есть было три выемки и рядом надо было разместить три набора рунных кусочков на замену. Так мало того, пользователь должен разбираться в рунах, чтобы понимать, что именно и куда вставлять.

Почему никто не догадался сделать так, как я, тайна покрытая мраком. Ведь пространственные карманы широко используются в самой комнате. Разница была только в том, что в моем варианте он представлял собой подкову, из одного основания которой рунный кусочек изымался, подставляясь в выемку, в другой убирался, когда его замещал другой. Получался замкнутый цикл: в то время как последний конструкт попадал в выемку, первый опять возвращался в начало, подталкиваемый своими братьями. Тонкость работы в том, чтобы точно подогнать размер кармашка. А с двух сторон от каждой выемки я вырезала две руны: вперед и назад. Вот и получалось, что моим приспособлением мог пользоваться любой волшебник.

В общем, посовещавшись с Льялом, я решила не брать денег с братьев, а взять «натурой». В подписанном договоре значилось, что они обязуются обслуживать меня в своем ресторане/ресторанах (и смена вывески и местоположения ресторана их не освободит от обязательств) пожизненно не чаще одного раза в сутки, также, я имею право привести с собой двух друзей, счет на которых будет включать только поданные рестораном блюда (т.е. без наценки за апартаменты). Кроме того, в последнем пункте значилось, что договор распространится и на моих потомков по прямой линии, если я образую свой род (т.е. именно свой собственный, а не войду в чей-то другой).

***

Ох, как же эти прохвосты смеялись про себя над последним пунктом, который сами же и предложили. Теперь, небось, все локти себе искусали, обслуживая моих детей и их друзей. Не рой яму другим — во всей красе.