Газета Литературы - День Литературы 143 (7 2008)

Семижды серп златой

Рассёк волшебный лес.

Сокрыта за спиной

нетронутая арфа;

но вскрикнула она,

лишь вышел на тропу,

дорогу, что долой

вела через чащобу,

где пел Цирцеи сын

у соловьёв в лесу.

В лесу бегущий лев

людской утратил разум;

на мертвенном пути

стояли лешаки

среди густых дерев;

смотрели на движенья

мои, как я бегу

от огненной реки.

Друидов ученик,

своё отбросив сердце,

я к милости взывал,

взыскуя языка.

Блистательный ночник

во тьме Броселианда:

сверкнула будто серп

манящая рука.

У южных берегов

тогда скрипели мачты;

у римских мостовых

скрипели дерева.

Средь пашен и стогов

серп в золотой деснице

святыни пожинал,

и скошена судьба.

С падением одних

за мной сгустился хаос,

с падением вторых

за мной сгустился лес;

с падением иных

я прибыл в стан владыки;

от арфы за спиной

разнёсся зов окрест.

Я видел древний свет

вокруг холмов волшебных,

артуровых коней

сверкание подков.

Меня быстрее нет,

и не было в ту пору,

как через Логр я шёл

под царственный покров.

ВИДЕНИЕ ИМПЕРИИ

— I -

Тело единое оргaном пело;

наречия мира расцвели в Византии;

звенело и пело просторечие Византии;

улицы вторят гласу Престола.

Деяния нисходят от Престола.

Под ним, переводя греческий минускул

для всех племён, тождества творения

удивительно снисходящие в род и род,

слуги пишут деяния царские;

логофеты сбегают

по порфирным ступеням,

разнося послания по всей империи.

Талиесин прошёл

сквозь ближайших ангелов,

от явления благодати

до места образов.

Утро воссияло на Золотом Роге;

он слышал за спиною стук колесниц:

несли обновление всем языкам;

он видел нунциев,

отправленных по течениям

морским, в постоянном движении,

гребцов руки,

прикованные к имперским веслaм,

колесницы и галеры,

дарованные послам,

отправленным за море

до берега иного.

Царский поэт

смотрелся в зеркало Золотого Рога.

— II -

Заря поднялась над Золотым Рогом.

Я видел тождества,

отражённые в сапфирном море:

за Синаем Арарат,

за Араратом Эльбрус -

светом брызжущий,

снегом искрящийся,

целомудрие стройных вершин Кавказа;

снега отблеск на бровях мира

сменился глубоким зелёным долом.

Из Визaнтия присланы

тождества письмена,

когда племена собрались праздновать

тезоименитство

своего отца-императора.

Империи солнце

сияло на каждом кургане,

с валом двойным,

охраной долин плодородных.

Сияли клинки

благородного древнего танца;

девы нагие

смеялись от счастья земного,

телом своим повторяя

провинции форму,

форму основы пространства,

полукруглой основы славы имперской.

Спины напряжены,

любови устроены;

брошено через

воздушные реки империи

имя забытое, шута бремя,

слава и рама любовников

низин Кавказских

звенела вокруг снегов Эльбруса.

Тело единое оргaном пело.

— III -

Эльбрус поднялся над Золотым Рогом.

К югу от кости морской,

Туле, каменный череп,

пастбище на одинокой скале,

схема Логра, тема и образ империи,

поднялся в равновесии,

вес правления со славою.

Мерлин, времени мера,

взбирается сквозь призмы и линии;

по-над Камелотом

и дальним Карбонеком,

над Опасной Изменой и Престолом союза,

фосфор философской звезды

Персифаля хлынет.

Лев Ланселота,

смущённый запахом поклонения,

рыкает подле тела госпожи Гвиневеры.

Мерлин определяет в умных эмблемах

щит над щитом,

положение над положением;

на дорогах слышен топот

господских коней.

Мечи сверкают; разбойники убегают;

Стол установлен твёрдо

в королевском холле,

а над сиденьями начертаны

знаки души и доли,

деяния, подвиги и вся история Логра.

По имперской дороге

спешит белый нунций

возвеличить сердца Латерана,

Галлии, Логра.

— IV -

Млеко точат сосцы Галлии,

тригонометрическое млеко учения.

Муж припал к сосцам;

его суставы застыли,

он поглощает логику, учение, закон,

пьёт из грудей intelligo и credo.

Я, Талиесин,

рождённый от друидов у моря,

также пил в школах галльских,

я пил за столом учительским;

я пел созвучно водам логрийским,

течению Темзы, волнам прилива.

Сквозь гром колесниц железных

на галльских дорогах,

меня унесли корабли

на морские просторы;

Логра наречие было

лишь отражением Византии;

великому искусству учили

в сердце артуровых гаваней.

— V -

Туман клубился у края старого солнца;

мамонты и медведи бродили

по широкому краю уступа.

Сила себя проявляла в нравах

рук, суставов, запястий, кистей;

плоскости дланей,

средоточия конусов скрытых,

раскрывались в Ломбардии, -

навершие конуса в Риме,

полное знания,

понтифик арвальской коллегии

восходящих инстинктов,

дороги (живые и мёртвые) в Риме, -

чтобы в Галлии строить мосты,

в Византии приёмы вести.

Ногти, слабые времени сева,

почву скребли,

и ногтями железными труд

был окончен в пору нашей нужды,

сфера высокая основания конуса,

поражение взошедших семян:

руки заклинания

стали руками поклоняния,

пятикратный псалом,

указание Латерана:

действия и страдания единое таинство,

единая и внезапная молния тождества,

горестные деяния рук Папы.

— VI -

Почему Папа движется

в имперских походах?

почему золотые дворцы

тускнеют пред папской

одеждой, плотью и костью искупления?

что нарушило волю Императора?

— VII -

Адамы во глубине иеросалимской

вздыхали -

тонко их мысли свивался венец, -

взывая: "О разветвлённый отец,

не слишком ли долго я ждал

в беспечальном

лишённом иных измерений

пространстве?

Не видит ли Бог начал воюющих?

Подобает нам расти до высот,

Бога и Царя взыскующи:

Подобает нам смотреть

на сраженье деяний в непостоянстве".

Адамы взбирались по древу, кора,

шуршала и крошилась за ними;

битву в законе наблюдали они,

ужасаясь среди царского двора.

Дерево умерло, не умирая,

супротив добра вожделело добро,

деянья в сраженьи отравили кровь,

на плетёном древе — их тел кривая.

Суставы сводило; двойное созданье

блевало, боролось,

добро против добра;

по силам своим

они провидели разум Императора,

его видения войн мирозданья.

Он медленно шёл сквозь строения

в ночи своей своего отсутствия;

Византий спал;

белёсый сумрак

крался за ним и мерцал,

изгнание в тварь

тварного отверженья спасения.

Зачатие без границ