Дэвид Кан - Взломщики кодов

Его истоки, очевидно, следует искать в интенсивном и скрупулезном изучении Корана многочисленными школами арабских грамматиков. Наряду с другими исследованиями, они занимались подсчетом частоты встречаемости слов, пытаясь составить хронологию глав Корана, изучали фонетику слов, чтобы установить, являлись ли они подлинно арабскими или были заимствованы из других языков. Большую роль в обнаружении лингвистических закономерностей, приведших к возникновению криптоанализа у арабов, сыграло также развитие лексикографии. Ведь при составлении словаря автору фактически приходилось учитывать частоту встречаемости букв, а также то, какие буквы могут стоять рядом, а какие – никогда не встречаются по соседству.

Калкашанди начинает изложение криптоаналитических методов с главного: криптоаналитик должен знать язык, на котором написана криптограмма. Поскольку арабский язык, «самый благородный и самый прекрасный из всех языков», является «одним из наиболее распространенных», далее дается пространное описание его лингвистических характеристик. Приводятся перечни букв, которые никогда не стоят вместе в одном слове, и букв, которые редко появляются по соседству, а также буквенные комбинации, которые в словах встретить невозможно. Последним идет список букв в порядке «частоты их использования в арабском языке в свете результатов изучения священного Корана». Автор даже отмечает, что «в произведениях, не связанных с Кораном, частота использования может быть иной».

Калкашанди продолжает:

«Если вы хотите прочесть сообщение, которое вы получили в зашифрованном виде, то прежде всего начните подсчет букв, а затем сосчитайте, сколько раз повторяется каждый знак, и подведите итог в каждом отдельном случае. Если изобретатель шифра был очень внимателен и скрыл в сообщении все границы между словами, то первая задача, которая должна быть решена, заключается в нахождении знака, разделяющего слова. Это делается так: вы берете букву и работаете, исходя из предположения, что следующая буква является знаком, делящим слова. И таким образом вы изучаете все сообщение с учетом различных комбинаций букв, из которых могут быть составлены слова… Если получается, тогда все в порядке; если нет, то вы берете следующую по счету букву и т. д., пока вы не сможете установить знак раздела между словами. Затем нужно найти, какие буквы чаще всего встречаются в сообщении, и сравнить их с образцом частоты встречаемости букв, о котором упоминалось прежде. Когда вы увидите, что одна буква попадается чаще других в данном сообщении, вы предполагаете, что это буква „Алиф“. Затем вы предполагаете, что следующая по частоте встречаемости будет буквой „Лам“. Точность вашего предположения должна подтверждаться тем фактом, что в большинстве контекстов буква „Лам“ следует за буквой „Алиф“… Затем первые слова, которые вы попытаетесь разгадать в сообщении, должны состоять из двух букв. Это делается путем оценки наиболее вероятных комбинаций букв до тех пор, пока вы не убедитесь в том, что вы стоите на правильном пути. Тогда вы глядите на их знаки и выписываете их эквиваленты всякий раз, когда они попадаются в сообщении. Нужно применять точно такой же принцип по отношению к трехбуквенным словам этого сообщения, пока вы не убедитесь, что вы на что-то напали. Вы выписываете эквиваленты из всего сообщения. Этот же принцип применяется по отношению к словам, состоящим из четырех и пяти букв, причем метод работы прежний. Всякий раз, когда возникает какое-либо сомнение, нужно высказать два, три предположения или еще больше и выписать каждое из них, пока оно не подтвердится на основании другого слова».

Дав это четкое разъяснение, Калкашанди приводит пример вскрытия шифра. Дешифруемая криптограмма состоит из двух стихотворных строк, зашифрованных с помощью условных символов. В заключение Калкашанди отмечает, что восемь букв не было использовано и что это как раз те самые буквы, которые стоят в конце перечня, составленного по частоте встречаемости. Он отмечает:

«Однако это простая случайность: буква может быть поставлена не на то место, которое она должна занимать в вышеупомянутом перечне».

Такое замечание свидетельствует о наличии большого опыта в области криптоанализа. Чтобы расставить все точки над «i», Калкашанди приводит второй пример криптоанализа довольно длинной криптограммы. Этим примером он и заканчивает раздел о криптологии.

История умалчивает о том, в какой степени арабы использовали свои блестящие криптоаналитические способности, продемонстрированные Калкашанди, для вскрытия военных и дипломатических криптограмм или какое воздействие это оказало на мусульманскую историю. Однако совершенно ясно, что вскоре эти познания перестали применяться на практике и были забыты. Один эпизод, произошедший почти 300 лет спустя, ярко показывает эту деградацию.

В 1600 г. марокканский султан Ахмед аль-Мансур направил к английской королеве Елизавете I посольство во главе с доверенным человеком – министром Абдель Вахид ибн Масуд ибн Мухаммед Ануном. Посольство должно было заключить с Англией союз, направленный против Испании. Анун отправил на родину зашифрованную простой заменой депешу, которая вскоре после этого каким-то образом попала в руки одного араба. Араб тот был, возможно, умным человеком, но, к сожалению, он ничего не знал о великом арабском наследии в области криптоанализа. Свидетельством тому – памятная записка, в которой он написал:

«Хвала Аллаху! Относительно письма министра Абдель Вахид ибн Масуд ибн Мухаммед Ануна.

Я нашел письмо, написанное его рукой, в котором он с помощью тайных знаков изложил некоторые сведения, предназначенные для нашего покровителя Ахмеда аль-Мансура. Эти сведения касаются султанши христиан (да покарает их Аллах!), которая жила в стране под названием Лондон… С того момента, как это письмо попало ко мне, я постоянно время от времени изучал содержавшиеся в нем знаки. Прошло примерно 15 лет, пока не наступило то время, когда Аллах позволил мне понять эти знаки, хотя никто не обучал меня этому…»

Пятнадцать лет! Подобную задачу Калкашанди решил бы за несколько часов. Такова история человеческой цивилизации!

Западноевропейская цивилизация начала использовать криптографию с тех самых пор, как возникла из недр средневекового феодализма. Правда, первоначально тайнопись находилась в эмбриональном состоянии, ее применение было редким и непостоянным. Даже церковные системы шифрования пребывали в зачаточном виде, хотя тогда Церковь пользовалась наибольшим влиянием в обществе. Все же именно с этого времени криптография развивается без продолжительных периодов стагнации и регресса, ее совершенствование становится неуклонным.