Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 82

Так или иначе, но атомными и водородными взрывами я напуган с детства. Плакаты гражданской обороны с ядерными грибами и дымящимися руинами, виденные мной в октябрятском возрасте, до сих пор стоят перед глазами. Травмировали неокрепшую психику раз и навсегда.

Да никто нас и не успокаивал; напротив, добавляли страха. Пионерам крутили на шестнадцатимиллиметровом проекторе легендарные кадры испытания атомной бомбы. Комсомольцем, классе в девятом, я на уроках начальной военной подготовки заучивал поражающие факторы ядерного оружия: ударная волна, световое излучение, проникающая радиация, электромагнитный импульс, радиоактивное заражение местности. Студентом готовился лечить уцелевших после взрыва.

И был согласен на всё: носить обувь фабрики «Работница» (не в моде дело, а в конструкции), питаться колбасой «Эстонская» (в Таллине такой колбасы не знали), терпеть бормашину (никакого обезболивания), выходить на субботники, а порой и воскресники (сентябрь и октябрь – еженедельные, в близлежащих колхозах убирали урожай), сдавать нормы ГТО (бегал и прыгал я сносно, стрелял даже отлично, а вот плавал скверно), время от времени отчислять от своей зарплаты (на руки девяносто восемь рублей, а с других брали ещё и за бездетность) однодневные заработки в «Фонд мира» – лишь бы не было войны.

И её не было. Поражающие факторы ядерного оружия оставались теорией. Так я тогда думал. А на самом деле…

А на самом деле всё было иначе. Совершенно по Эдгару По. В «Похищенном письме» («The Purloined Letter») письмо прячут на виду, и оно становится невидимым. То же и с основным поражающим фактором ядерного оружия: этот фактор на виду, он действует постоянно, последствия действия ощущает каждый человек. Ощущает – но не осознаёт.

Оружие применяют не только ради убийства. Более того, убийство зачастую есть побочное и даже вредное действие оружия. Особенно стратегического. Стратегическое оружие должно подрывать мощь противника. Истощать его. Обескровливать. И с этой задачей атомные и водородные бомбы справлялись и справляются отлично.

Стоимость одного только контроля технического состояния ядерного арсенала такова, что он, контроль, становится тяжёлым бременем для бюджетаСоединённых Штатов Америки. Российский бюджет контроль тоже не укрепляет.

А во сколько обошлось, обходится и будет обходиться ядерное оружие в целом – от добычи урановой руды до демонтажа ядерных устройств, от содержания солдата-срочника до создания нового средства доставки? Какой прямой и опосредованный ущерб от ядерной гонки понесла экономика Советского Союза и несёт экономика России?

Не знаю. И гадать не хочу, поскольку государственная тайна. Любая названная сумма может рассматриваться как её, тайны, разглашение, и поди, докажи, что писал наобум. Но думаю – только думаю! – что сумма очень большая. Грандиозная. Сочи и Мундиаль по сравнению с ней – пустяки.

Полагаю, что стране без ядерного оружия сегодня нельзя. Россия не Швейцария и даже не Португалия (если догнать Португалию обещали, то о Швейцарии никто и не заикается). Договоры по сокращения наступательных вооружений приоткрыли завесу секретности. После всех сокращений в две тысячи первом году Россия имела более пяти тысяч стратегических ядерных зарядов.

Возьмите карту и попробуйте найти пять тысяч целей для ядерных бомб на территории любого вероятного противника. Для устрашения агрессора достаточно дюжины мегатонных зарядов. Для ликвидации агрессии под корень – сотня, с учетом гнутия ствола – две. Но тысячи? А до СНВ – десятки тысяч? Однако должен принять на веру, что да, нужны были именно десятки тысяч зарядов. Поскольку именно при таком количестве боеголовок наиболее эффективно проявляется главный поражающий фактор ядерного оружия, имя которому – экономическое истощение.

Всё вышеизложенное не новость, но необходимая прелюдия. А теперь новость, вернее, новое предположение. Появление ядерного оружия в Советском Союзе обыкновенно связывают с самоотверженной работой учёных, мудрым руководством партии и, в последнее время, с высокопрофессиональной деятельностью службы внешней разведки. Ну и с мужеством и героизмом советского народа, стойко переносившего тяготы и невзгоды жизни на одной седьмой части света.

Но что если...

Но что если утечка ядерных секретов из Лос-Аламоса, Окриджа, Беркли и прочих «кузниц смерти» спланирована и воплощена в жизнь вовсе не нашими спецслужбами, а чужими? Что если разведанные тайны с самого начала были отравленной наживкой, проглотив которую, мы впустили в собственную страну «тихий фактор» ядерной бомбы — экономическое истощение? Слишком тонко, слишком хитро, слишком рискованно для американцев?

При чём здесь американцы! Америка – такая же мишень «тихого фактора», как и Советский Союз. Ядерное оружие было и остаётся средством борьбы против мирового господства обеих сверхдержав. И Союза Советских Социалистических Республик, и Соединённых Штатов Америки.

(Продолжение пишется.)

К оглавлению

Опубликовано17 августа 2011 года

Действие генов и окружающей среды в принципе ничем не отличаются. Какие-то влияния обоих типов трудно обратить, какие-то легко.

Эмбриологи правильно не делают принципиального различия между наследственными факторами и факторами среды, справедливо считая и те и другие необходимыми, но недостаточными.

- Ричард Докинз

Я уже сетовал на то, что устройство нашей жизни игнорирует достижения биологии. Еще хуже, когда биологические аргументы приводят, но не понимают. Приведу пример, касающийся востребованной (избыточно востребованной!) на сегодняшний день темы. Борцов за гендерное равноправие и права сексуальных меньшинств интересует соотношение врождённого и приобретённого поведения. Подчеркну, что термин «врождённый» (антитеза «приобретённого») не является эквивалентом «наследственного» (антитезы «обусловленного влиянием среды»). Врождёнными являются и наследственные признаки, и результаты воздействия среды в эмбриогенезе. Впрочем, для нашего разговора это несущественно.

Во-первых, сексуально инакие люди хотят усыновлять детей, поэтому они настаивают, что половая ориентация является на 100 процентов врождённой. Тот же аргумент выдвигают, к примеру, в борьбе с намерением украинского парламента запретить пропаганду гомосексуализма. Во-вторых, представители меньшинств плохо вписываются в сложившееся в обществе разделение женских и мужских ролей.

Поэтому полоспецифичное поведение объявляется приобретённым: это навязанные неправильным воспитанием гендерные стереотипы. Если бы мальчиков не подталкивали играть машинками, а девочек — куклами, все дети выросли бы демократически одинаковыми. Итак, особенности меньшинств объясняют «непреодолимой силой» генов, а общественную норму считают просто результатом влияния «гетеронормативной матрицы поведения».